Кириллов нетерпеливо дернул головой, и стоящий рядом молодчик с размаху опустил многохвостовый бич на пленников. Длинные хвосты пришлись по плечам и животу, кожа лопнула, и кровь гранатовым соком проступила из ран.
Второй удар, потом третий. Двенадцать концов хлыста злыми змеями жалили грудь, ноги…
— Ну, хватит, хватит, — запротестовал Лукьянов. — Не так сильно, иначе вы отнимите у них силы, а следовательно, можете испортить прелюбопытнейшее зрелище. А теперь я спрашиваю вас еще раз, вы хорошо меня слышите? — Бич при этих словах предупреждающе засвистел в воздухе. — Господи, только не обижайте меня отказом, — умоляюще произнес вице-губернатор.
Первым, после некоторой паузы, ответил Андрей Серебров:
— Да.
— Согласен, — глухо отозвался Тархан.
— Ну, вот и славно, господа! Нас всех ожидает интересный спектакль. Развяжите нашим гладиаторам руки, мне не терпится взглянуть на них в действии.
Подполковник вытащил диверсионный нож и одним движением срезал путы на руках у Сереброва, затем освободил Тархана.
— Я вам не обещаю гладиаторских мечей и трезубцев. Но вы получите по испанскому стилету. Он способен проколоть даже рыцарские доспехи, не говоря уж о человеческой плоти. Протас, дай им стилеты! — Высокий белокурый парень с недоброй улыбкой на губах поднял кейс, стоящий у него в ногах, и вытащил из него два узеньких длинных клинка, протянул их Сереброву и Тархану.
— А теперь начинайте, господа, я в нетерпении. Чтобы вы увереннее двигались и не разбрелись кто куда, мои парни будут подталкивать вас безобидными пиками. Я думаю, вы не станете возражать против такого новшества?
Молчите? Отлично, я так и думал!
Серебров и Тарханов в один миг превратились в смертельных противников. Они стояли в нескольких шагах друг от друга, хищно напрягшись.
Создавалось впечатление, будто каждый из них пристально всматривается сквозь плотную черную повязку в лицо врага. Народу еще прибыло, и оставалось только гадать, в каких таких апартаментах размещается весь этот люд. Десятка два человек с пиками в руках, одетые в одинаковую камуфляжную форму, окружили застывших посреди помоста поединщиков, оставив им лишь небольшое пространство для маневра. Противники начали медленно сближаться. Неожиданно Тархан выбросил руку, и стилет резанул воздух сантиметрах в двадцати от лица Андрея.
— Ближе подойди! — подсказывали ему сзади.
— Ну, чего стоишь? Нападай! — советовал Лукьянов. — Он тебя пригвоздить хочет, как энтомолог скверную букашку!
Серебров отпрянул и чиркнул вокруг себя кинжалом.
— Не попал! — раздался взрыв веселья. Все присутствующие мгновенно разделились на две группы сочувствующих тому или иному «гладиатору» и принялись восторженно болеть за своих фаворитов. Одни советовали наступать, другие — размахивать стилетом, третьи — выжидать. Единодушны все были в одном — вынудить загонщиков колоть пиками отступающего. Подчас поединщики сближались настолько близко, что едва ли не дышали друг другу в лицо. И только случайность, а может быть, божий промысел не давал им нанести разящий удар.
— Сократить дистанцию! — приказал Валерий Валентинович.
Кольцо сжалось, ощетинившись заточенным металлом. Бойцы находились на расстоянии вытянутой ноги и должны были отчетливо слышать прерывистое дыхание друг друга. Сразу было видно, что встретились настоящие бойцы. Прикрыв левой рукой голову и грудь, они пытались дотянуться стилетами до невидимого противника, но стилеты всякий раз уходили в пустоту. Возбужденные зрители громкими понуканиями старались вытолкнуть соперников на середину круга. Это удалось. Теперь их разделяло не более полуметра. Сделав навстречу друг другу по коротенькому шагу, они неожиданно столкнулись плечами. Серебров среагировал на мгновение раньше, развернувшись, он молниеносно нанес рубящий удар, и хищный клинок, блеснув в лучах солнца, распорол рубашку на спине Тархана. На белой ткани густо выступила кровь. Рядом кто-то возбужденно воскликнул:
— Попал!
Аркаша взревел и отскочил в сторону, нелепо резанув стилетом пустое пространство перед собой.
— Сузить кольцо! — распорядился Валерий Валентинович, накаляя страсти.
Заточенные пики почти одновременно подались вперед, значительно уменьшив круг. Спины поединщиков едва не упирались в металлические острия. На какую-то долю секунды гладиаторы застыли, услышав тревожное дыхание противника.
Казалось, что они даже сумели рассмотреть лица друг друга. Очнулись андабаты одновременно. Серебров выбросил руку вперед, пытаясь угодить в лицо противника тычковым ударом. И в это же самое время, будто бы предвидя его маневр, Аркаша шагнул назад и, повернувшись боком, с разворотом ударил Андрея ступней в живот.
Серебров, не удержав равновесия, опрокинулся на спину, а Тархан, свирепо рыча, прыгнул прямо на упавшего. Андрей выставил локоть, пытаясь блокировать возможный удар. Он опоздал всего на сотую долю секунды — Тархан уже занес руку для рубящего удара, и в следующее мгновение нож вошел точно в горло, перебив позвонки. Андрей дернулся всем телом, потом, мелко засучив ногами, затих, откинув голову. Тархан поднялся, оставив металлическую занозу в теле своего противника, и сделал несколько заплетающихся шагов в сторону.
— Попал! — радостно воскликнул Валерий Валентинович, взмахнув руками.
— Да ему только мясником работать.
— Снимите с него повязку, — распорядился Лукьянов и, когда Протас, тот самый долговязый «гимнаст», небрежным движением сорвал с головы Тархана черную ткань, сдержанно заметил:
— А ты молодец, я был о тебе худшего мнения.
Теперь могу сказать точно, что не зря ты был смотрящим. Что же ты так неосторожно повел себя, без охраны ходил? Или думал, что не найдется желающих тебя в мешок засунуть?
— Чего тебе от меня надо? — трудно скрываемая злоба криком вырвалась из горла Аркаши.
— Того, чего ты достоин. Я хочу наградить тебя! А где же наши юные прелестницы?
На голос Валерия Валентиновича из небольшого каменного флигелька, стоящего по соседству и выглядевшего по сравнению с барскими хоромами почти сиротой, показались три девушки. Одеты они были в короткие льняные туники; на плечах — плащи из белой шерсти. В руках у каждой развевались разноцветные ленты. Все трое величественно двинулись в сторону гладиатора. Их молодые лица озаряли счастливые улыбки.
— Но прежде чем наградить нашего победителя, он должен сплясать нам. Я думаю, наш герой не откажет своим зрителям в такой малюсенькой просьбе?
…Ну, вот и отлично! Молчание я расцениваю как согласие. Нам бы что-нибудь греческое, скажем, «Сиртаки»! Я не слышу музыки!
Саксофон заиграл мелодию танца, а вице-губернатор насмешливо произнес:
— Что же ты такой нерешительный?
Аркаша Тарханов тяжело стоял в середине арены.