Дорис: Но я не помню, Зельда, три года прошло…
Зельда: Ну ты же давала мне этот наркотик целых три месяца.
Дорис: Правда, не помню. Но это, конечно, были транквилизаторы.
Зельда: Ладно, но по вечерам ты давала мне снотворное кроме моих собственных таблеток, а по утрам — успокоительное! Представляю, какая я была безмятежная.
Этьен (сухо): А вот и нет, ты была вся наэлектризованная.
Зельда: Ладно-ладно, давайте дальше. (Обращается к Лоранс.) Дорис, Жан Жак не звонил? Только скажи правду.
Дорис (подсказывает Лоранс): Звонил, сказал, что придет в три.
Лоранс (ласково): Звонил, милочка, а в три часа придет сам.
Зельда: Правда? Ой, прости. Конечно, это правда, ты не стала бы развлекаться, обнадеживая меня впустую. Ты ведь такая добрая, Дорис. Даже со мной, хотя я веду себя ужасно, ты добрая, я же знаю. Ты иногда кажешься мне скупердяйкой, придирой, соглашательницей, но это все такие мелочи. (Улыбается Лоранс.) Все же у нас с тобой было прекрасное детство. Взрослая сестра-зануда, подружка, старый друг, единственная моя подруга-женщина…
Этьен: Боюсь, что твои пробуждения в ту пору не были столь лирическими, дорогая. Ты ни с кем не разговаривала.
Зельда: Знаю, но главное, что я помню, — это крепкие узы, которые нас связывали, понимаешь? Дорис навсегда останется для меня единственной в жизни прочной связью, самым близким человеком.
Дорис (с усилием): Конечно, Зельда. И для меня тоже, ты ведь знаешь.
Этьен: Ну, если так пойдет дальше, мы все тут разрыдаемся.
Зельда (с улыбкой, мягко): Да, ты прав. Ладно, беру себя в руки и встаю… Дорис, я сразу надела пижаму?
Дорис (обеспокоенно): А? Что? Пижаму? Да, сразу.
Зельда (оглядывая себя): Вот это — в половине первого дня?.. Да, и правда со мной было не все в порядке. А дальше? Какая была погода?
Дорис и Этьен (вместе): Шел дождь.
Дорис и Этьен переглядываются, оба в замешательстве.
Зельда (спокойно): Ладно, идет дождь. Я, конечно, позавтракала, опустим это, и стала ждать Жана Жака. Где — в гостиной или у себя в комнате?
Дорис: Мы ждали его в гостиной.
Зельда идет и садится на стул, Лоранс, поколебавшись, садится напротив нее.
Зельда (обращаясь к Лоранс): Какой дождь, бедняжка Дорис… Что за день для тебя. Ты оставила Тома одного? Как он? Все такой же милый? Как тебе повезло, что ты нашла себе такого Тома…
Лоранс: Но, Зельда, у вас… у тебя есть Этьен. Он тоже мог бы стать таким Томом.
Дорис (со своего места): Нет, такого я никогда не говорила.
Том (раздраженно): Тсс…
Зельда: Брак по расчету есть брак по расчету, и Этьен первый так думает, уверяю тебя.
Лоранс (увлекшись): Зельда, а если он только притворяется? Ты понимаешь, сколько он всего выносит по твоей милости? А если он несчастен? Подумай, может, он только напускает на себя этот цинизм?
Зельда: Ты правда так думаешь? Знаешь, странно, я ведь чуть не полюбила его… Помню, однажды вечером в Перигё… Почему в Перигё? Не помню, но мы были в Перигё, я и Альдо, ну, ты знаешь, этот итальянец…
Лоранс в неведении качает головой.
Так вот, однажды вечером в Перигё мы с Альдо должны были сесть на поезд, и Этьен, как благородный принц, отвез нас на вокзал в моем «феррари». На вокзале в Перигё лил дождь. Я до сих пор чувствую запах этого вокзала… Я встала у окна купе. Этьен на перроне смотрел, как мы отъезжаем. Он слегка улыбался, а дождь — дождь? — оставлял на его лице странные следы. Он махал рукой, вот так, и, не отрываясь, смотрел на меня через стекло. В тот вечер, сейчас просто невероятно такое говорить, в тот вечер я чуть не выбежала из вагона, не соскочила на перрон и не бросилась в его объятия. Я чуть не полюбила его, только представь себе, Дорис, в тот вечер в Перигё. И это был не единственный раз.
Все смотрят на Этьена, который было окаменел, но тут же опомнился.
Этьен (насмешливо): Не беспокойся, дорогая, тогда в Перигё мое лицо было мокрым действительно от дождя.
Зельда (ласково, с огорчением): Знаю, но я действительно чуть не сошла с поезда.
Этьен и Зельда смотрят друг на друга.
Том, эта игра не наскучила вам?
Том: Ничуть. Просто роль Этьена несколько ограничена. Этьен, я что, ничего не делал?
Этьен: Нет, старина, мне очень жаль, но в тот день я был на скачках в Лоншане.
Том: Но вы все же вернулись оттуда?
Этьен: Да, конечно, ну уже потом, после всех. (Вытягивает ноги, успокаиваясь, с довольным видом.)
Зельда: И в этот момент пришел Жан Жак?
Том: Ага! Ваш выход, Этьен.
Этьен (сидя): Послушай, Зельда, эта реконструкция совершенно ни к чему. Зачем тебе эта надуманная мелодрама? На самом деле в тот день в тебе уже должно было сидеть три сухих мартини, с десяток таблеток амфетамина и ты должна была просить Дорис оставить тебя в покое. Если тебе так нужна правда, Зельда, то вот она.
Том: Откуда вы знаете? Вас ведь там не было, да? Ну так… И вообще, если этот эксперимент полезен Зельде, то вам-то что с этого? Да и Дорис тоже? Кроме того, вы слышите о себе только приятные, даже чудесные вещи…
Дорис: Конечно-конечно, только это напоминает мне тот жуткий день. Ну, давайте играть дальше… Когда пришел Дюбуа, я была с Зельдой. Часы пробили ровно три.
Том: Ну же, Этьен?
Этьен (вставая): И вдобавок я должен изображать этого идиота Дюбуа, этого пуританина, этого кретина… Да уж!
Лоранс: Да уж, Этьен, ты сегодня невыносим.
Этьен (напыщенно): Хорошо. (Подходит к Зельде.) Вот и я, Зельда. Я снова пришел, чтобы сказать вам, что женат и верен своей жене и что ваша любовь мне неприятна. Попрошу вас также вернуть мне мою супругу Анн Мари, которую вы отвратили от исполнения супружеского долга. (Поворачивается к остальным.) Если я и преувеличиваю, то самую малость, поверьте.
Зельда (подходит к нему, мечтательная и обворожительная): Жан Жак, Жан Жак, вы не поцелуете меня?
Этьен пятится.
Забудьте, что я люблю вас, что я смешна, что вы ненавидите меня, забудьте мое имя и свое, поцелуйте меня из милосердия. Если бы вы только знали, как это ужасно любить того, кто тебя не любит… Эта мука, это бессилие, это отчаяние, когда в мечтах видишь чье-то лицо, которое целует тебя, а наяву это лицо отворачивается от тебя… Притворитесь только раз, один лишь раз… Прижмите меня к себе, вот так, просто, и я освобожу вас от всего. Любовь моя, умоляю, притворитесь на мгновение, всего лишь на мгновение…