– Не дали сразу высшую – так пошли они на хрен! – говорил он, объясняя причину своего нежелания аттестоваться.
«Они» не настаивали. Аттестация – дело сугубо добровольное. Хочешь – получай категорию, не хочешь – не получай.
У ортопеда были более веские причины.
– Человека губит не маленькая пайка, а большая, – вспоминала она старый лагерный принцип. – Чего ради я должна напрягаться, отчет писать? Унижаться за мизерную прибавку?
У каждого свои резоны. Некоторые считают, что лучше за рубль лежать, чем за два бежать.
– Я пока вас оставлю, – продолжила Эмилия Леонардовна. – Обсудите детали вашего сотрудничества.
– Пойдемте в зал, – предложил я, когда директор ушла.
Мы хотели сесть в первом ряду, но оператор попросил нас сесть за стол на сцене, чтобы он смог «окончательно настроить камеру».
Камера меня удивила – она была маленькой, с небольшим объективом, ну совсем как фотоаппарат-«зеркалка».
– Нанотехнологии, чё, – снисходительно улыбнулся оператор. – Все последние фильмы снимаются именно такими камерами. Наконец-то операторы могут чувствовать себя творческими людьми, а не грузчиками. Когда я только начинал…
Если судить по внешнему виду, оператору было лет двадцать пять, никак не больше. Но слова «когда я только начинал» он произнес с апломбом умудренного жизнью ветерана. Увы, продолжения не последовало, потому что вмешалась Виолетта.
– Паша, у нас дела, – строго сказала она и обратилась ко мне: – Какие вопросы вы хотели бы услышать?
Паша сник и продолжил свое рутинное занятие. Я призадумался – вопросы, как назло, не приходили на ум.
– Давайте я спрошу вас о том, почему вы работаете именно здесь, – предложила Виолетта, видя мое замешательство.
– Нет, не надо, – отказался я. – Лучше спросите… участвую ли я в… нет, спросите, что я думаю о нагрузках и нравится ли мне работать в гимназии.
– Нагрузки? – Виолетта скептически наморщила узкий лоб. – Это скучно. Я спрошу – нравится ли вам работать в гимназии и хотели бы вы, чтобы ваши дети здесь учились?
– Разве это, по сути, не одно и то же? – удивился я.
– Да, пожалуй. Тогда вторым вопросом будет – есть ли разница между гимназией и той школой, в которой учились вы? Это будет то что надо. Только отвечайте емко, не вдаваясь в подробности. Пожалуйста, избегайте очень длинных предложений. Хорошо?
– Хорошо.
– И не смущайтесь – что выйдет не так, переснимем. Паша, а зал ты снимать не собираешься? Разверни сначала на зал!
– Там в лучшем случае будет сидеть десять человек, – отмахнулся Паша. – Зал я дам майский, с последнего звонка…
– И с плакатами «До свидания, школа», да?
– Когда я так лажался?! – возмутился Паша. – Это ты у нас любишь имена с отчествами путать, Светлан Алексеевен Алексеями Светлановичами называть…
– Когда это было? Ты лучше детский сад вспомни!
– А что детский сад? Подумаешь, мать при детях вспомнил! – Паша снова склонился над камерой.
– Представляете – Новый год в крутом детском садике, – начала рассказывать Виолетта. – Все очень круто и респектабельно – прямо бал в Кремлевском дворце. Дети вежливые, спокойные, видно, хорошо их там дрессируют, родители расселись в зале, переговариваются шепотом. Кто-то на рояле играет… И тут посреди этого гламура раздается Пашечкин вопль: «Ну скажет ли мне кто-нибудь, откуда появится Дед Мороз, мать его так-разэтак?!»
– Зато сразу показали, откуда, – не отвлекаясь от своего занятия, откликнулся Паша. – А то устал уже спрашивать.
– А вот и мы! – Во главе процессии из пяти человек в зал вошла Эмилия Леонардовна.
За ней гуськом шли Марина, двое мужчин в кожаных курках и женщина в длинном, до пола, зеленом плаще, похожем на мантию волшебницы.
Я встал, чтобы перейти в зал, но директор взмахом руки велела мне остаться:
– Я сяду в центре, Мариша – справа от меня, а вы – слева.
Журналисты расселись в первом ряду. Не рядышком, – а через кресло друг от друга.
– Паша! Микрофоны! – спохватилась Виолетта. Паша поднялся на сцену и нацепил на нашу троицу «потайные» микрофоны. Сама же Виолетта вооружилась здоровенной балдой с логотипом своего канала и по кивку Паши, вернувшегося к камере, затараторила:
– Дорогие телезрители! Сегодня мы ведем наш репортаж из гимназии «Пантеон наук» – одной из лучших школ Москвы, которая уже много лет…
Затем выступила Эмилия Леонардовна. Речь ее состояла из слов «знания», «радость», «гимназия», «замечательный», «превосходный», «педагоги» и «ученики», повторенных множество раз в различных сочетаниях.
После директора выступила Марина, которая, как оказалось, была не только секретарем, но и «координатором образовательных программ». Странно как-то, ведь она не педагог, а координировать образовательные программы должен тот, кто в них разбирается. Но отсутствие профильного образования не помешало Марине бойко рассказать в камеру о том, как повезло тем детям, которым выпало счастье учиться в «Пантеоне наук». Затем слово взял я и без запинки выдал заготовленный спич.
Виолетта задала вопросы, мы ответили, Эмилия Леонардовна посмотрела на журналистов, но те дружно покачали головами, и на этом конференция закончилась.
– А теперь прошу в нашу столовую! – объявила Эмилия Леонардовна. – Продолжим общение в неформальной обстановке.
Я хотел тихонечко слинять, но был остановлен директором:
– Сергей Юрьевич! Вы куда собрались? Я вас еще не отпустила!
Что ж, хоть я благодаря Юриной доброте и был сыт, пришлось идти в столовую, где был накрыт роскошный стол со множеством закусок и, что очень поразило меня, бутылками со спиртным. Причем в широком ассортименте – коньяк, текила, виски, водка, вермут, шампанское, красное и белое вино.
Юру, тоже приглашенного к столу, директор представила как «доброго волшебника и настоящего корифея».
Эмилия Леонардовна посетовала на то, что сегодня кухня работает не в полную меру и дорогие гости не могут насладиться блюдами Юриного приготовления. Гости не расстроились, а если и расстроились, то вида не подали. Их, как я понял, больше интересовали напитки.
В присутствии директора пить спиртное мне не хотелось. С одной стороны, все равно никакого удовольствия, ведь возле Эмилии Леонардовны я чувствую себя скованно, а с другой – вдруг она решила проверить меня в отношении вредных привычек? Я сидел за столом, вяло жевал помидорно-огуречный салат и слушал, о чем беседуют гости.
Гости беседовали о своем, но – применительно к образованию.
– Вот у нас была школа – не дай бог никому! – рассказывал один из журналистов. – Директор был – чистый зверь и по совместительству – племянник зав-гороно. Ничего не боялся – мордовал нас по-черному. И учителей подбирал соответствующих – трудовик, когда выходил из себя, табуретом в учеников кидался, а историк такие оплеухи отвешивал, что мы в коридор вылетали…