– Еще…
– Еще?! – полувопрос-полуутверждение.
– Еще, – хрипло подтвердила я.
Странная улыбка на губах, и, склонившись надо мной, Сонхейд поцеловал – так нежно, словно целует впервые. Словно не было безумия страсти, разрывавшей изнутри, словно мы только встретились, словно предлагал все начать заново…
Тихий скрип двери.
Альфа оторвался от меня, вгляделся в дверной проем и как-то весь подобрался. Я спрыгнула с перил, обошла его, обняла и тоже посмотрела туда, где в замок медленно входил хранитель. И входил он медленно, настороженно и не особо уверенно.
– Здесь никого, – послышался голос рыжей.
– Ты уверена? – раздался жуткий скрип из-под балахона.
Я вздрогнула. Потому что мгновенно узнала – это был тот самый, который помчался искать меня в городе и потому выжил. Сонхейд мгновенно повернулся ко мне, вопросительно вскинув бровь.
– Этот был на поляне, – прошептала я, – он оборотней допрашивал.
Гаэрд нахмурился, я же вспомнила и еще кое-что:
– Один из них тогда сказал: «Альфа осознал, что мы будем искать на его территориях, и отнес девчонку в свободную. И мы бы не узнали, не донеси… мм… Постоянно забываю имена, для меня все псины на одну морду».
Сказанное я передала дословно и сама удивилась своей улучшившейся памяти. А вот Сонхейд оскалил зубы и заметно напрягся.
– Кто-то из своих? – догадалась я.
Оборотень не ответил, обернулся, подхватил меня на руки и стремительно унес на третий этаж, а после и в спальню.
Там торопливо надел брюки, я не стала терять времени и тоже оделась. Гаэрд взглянул на меня, на кроссы и спортивный костюм, почему-то улыбнулся. А затем подошел к стене, той, к которой примыкало изголовье кровати, что-то нажал, и в каменной кладке открылась ниша.
В следующее мгновение мне протянули пистолет! Странный очень, в котором что-то светилось, но это был пистолет!
– Мне? – ошеломленно спросила я шепотом.
Кивнул.
И я поняла, что он слышал мои слова. Каждое из слов слышал и принял решение – стать ближе.
– Это похоже на оружие твоего мира. – Гаэрд вложил пистолет в мои дрогнувшие ладони. – Ашас убивает даже оборотней, особенно опасен для хранителей. Я активировал, у тебя двадцать выстрелов, моя леди.
Я поверить не могла. Осторожно сжала одной рукой, боясь тронуть курок. Сонхейд улыбнулся и произнес:
– Не спускайся ниже второго этажа, Ким.
Молча кивнула.
И Гаэрд тенью скользнул к дверям, я следом.
Вокруг нас все так же мерцал странный туман, и казалось, никто не услышит сказанное внутри призрачной дымки.
Так оно и получилось – едва мы спустились на второй этаж, оборотень обернулся, протянул руку, коснулся моей щеки, провел нежно, так щемяще нежно, что на моих глазах выступили слезы…
Но альфа уже ушел.
Вот он был тут и вдруг растворился в пространстве, метнувшись так быстро, что я даже направление не уловила. Я осталась одна, сжимая орудие чужого мира и борясь с желанием позвать Сонхейда.
В замке было тихо.
Где-то за могучими стенами слышался шум поющего среди башен ветра, еще какой-то неясный гул, а здесь было тихо… Камин уже погас, Сонхейд, занятый мной, не подкинул дров, и теперь не слышалось умиротворяющего потрескивания…
Ничего. Только я и мое дыхание, да полумрак, в котором терялись очертания стен.
Я подошла к перилам, тем самым, где… в общем, где. На губах заиграла улыбка, тело отозвалось истомой приятных воспоминаний, внутренний голос напомнил, что я играю с огнем. А я… я постаралась разглядеть хоть что-то в полумраке.
Шорох! Справа, у двери в столовую. Перегнувшись через перила, в свете, бьющем из-под двери, увидела тело сползающего по стене оборотня… его покрытая шерстью полуволчья голова бесшумно покатилась по полу… остановилась… Растекающаяся маслянистым пятном кровь показалась черной.
– Кровь! – отчаянный вопль принадлежал не мне.
Распахнулась дверь библиотеки, и в холл выбежала та самая рыжая маньячка. Раэна замерла, и в холле вспыхнул свет – я на мгновение прикрыла резанувшие болью глаза, а Раэна и вовсе взвыла.
– Таасак! – несуразно огромный трехпалый хранитель последовал за ней, выйдя из библиотеки.
– Ашшар! – Раэна испуганно озиралась.
И вдруг что-то упало. Свалилось сверху, с третьего этажа, бухнулось на пол и покатилось… Когда черная голова остановилась, я поняла, что она принадлежала оборотню в звериной форме. Той самой, третьей. Сердце забилось быстрее, едва с третьего этажа полетело и тело…
– Гаэрд, – выдохнула испуганная рыжая.
Я едва дышала, а когда сверху спрыгнул сам Сонхейд, с трудом сдержала крик. Босой, в одних брюках, без рубашки – он казался человеком, но не был им. Он был зверем. Разгневанным зверем, на чью территорию ворвался враг. И для этого врага у оборотня не имелось жалости…
Рывок, тело зверя стало смазанной тенью, метнувшись к хранителю, а в следующее мгновение на пол, в лужу натекшей от трупа первого оборотня крови шлепнулась трехпалая рука хранителя.
Вой!
Почему-то подумалось, что еще одного отрывания конечностей я не переживу. Но, похоже, ту же смесь ужаса испытывала и Раэна, и, перекрывая вопль хранителя, раздалось громкое, но совсем мной не ожидаемое:
– Каэ, Гаэрд!
Внутри меня что-то оборвалось. У хранителя оборвалось тоже – вторая рука! Но после мой гордый альфа остался стоять с застывшим стеклянным взглядом. Воющий урод в сбившейся хламиде, содрогаясь в агонии и истекая зеленоватой кровью, начал опускаться, а… а рыжая тварь хлопнула в ладоши, и весь холл залило ярким светом. Теперь так отчетливо стали видны темные потеки крови и пот, блестящий на теле силящегося преодолеть приказ Сонхейда. А ведь это был приказ. Явно приказ. Сонхейд сейчас вел себя так же, как тогда, когда я произнесла впервые «Сидеть». Вот только мои приказы он преодолевал, а почему же этот не может?
Возможно, потому что я не называла имя?
Рыжая откинула голову назад, тряхнула волосами, растягиваясь, разминаясь, словно готовилась к чему-то. Мне, стоящей наверху, была отчетливо видна ее торжествующая нечеловеческая ухмылка, ее искаженные психозом черты лица, ее полубезумный взгляд. А затем Раэна втянула носом воздух и тихо сказала:
– Она ведь здесь, Гаэрд… Ты так бережешь свою суку.
И сказано это было на понятном мне языке, а значит, для меня.
Правда, увидеть, как я стою всего в нескольких метрах над ее головой, Раэна не могла. Видимо, и услышать тоже.
– Где же эта маленькая тварь? – Голос стал визгливо-отвратительный.
«Стоит, нацелив на тебя пистолет, маньячка», – хмуро подумала я, собственно взводя курок.