Хэнк при виде меня поднялся со стула. Прямо джентльмен. Если бы он только мог предположить, что я ему готовлю.
– Это была Ви? – спросила мама.
Я плюхнулась на стул и уткнулась в меню, чтобы не видеть Хэнка.
– Да.
– Как она?
– Нормально.
– Старая добрая Ви? – поддразнила меня мама.
Я хмыкнула, изображая согласие.
– Вам надо вместе провести эти выходные, – предложила мама.
– Мы уже обо всем договорились.
Мама наконец обратилась к своему меню:
– Итак… Все выглядит просто замечательно. Выбрать будет не просто. Что ты закажешь, Нора?
Я как раз проглядывала колонку с ценами в поисках самой непомерной из всех, как вдруг Хэнк закашлялся и схватился за галстук, как будто поперхнулся водой. Его глаза расширились, словно он не верил тому, что видит. Я проследила за его взглядом и увидела, как в зал входит Марси Миллар под руку со своей матерью. Сюзанна Миллар повесила свой кардиган на антикварную вешалку у входа и проследовала вместе с Марси за хостесс к столику неподалеку от нашего.
Она села спиной к нам, и я была уверена, что она не видела нас. А вот Марси… Марси села напротив матери, потянулась к бокалу с водой, подняла глаза – и увидела нас. Бокал застыл, так и не добравшись до ее губ, а взгляд у нее стал точно таким же, как у ее отца. Она переводила глаза с Хэнка на мою мать, а потом наконец уставилась на меня.
Марси перегнулась через стол и что-то шепнула матери. Сюзанна словно окаменела.
Предчувствие неизбежной катастрофы волной двинулось от моего желудка, опустившись до самых пальцев ног.
Марси резко вскочила. Мать попыталась схватить ее за руку, но у Марси всегда была отличная реакция. Она зашагала к нам.
– Итак, – начала она, остановившись у края нашего столика. – Тихий чудесный ужин, не так ли?
Хэнк прокашлялся и бросил на маму быстрый извиняющийся взгляд.
– Можно поделиться мнением со стороны? – продолжала Марси преувеличенно беззаботно.
– Марси… – в голосе Хэнка слышалось предупреждение.
– Ты теперь свободный человек, папа, и имеешь право встречаться с кем угодно, но я бы на твоем месте была разборчивее!
Несмотря на всю ее браваду, я заметила, что руки у Марси дрожат: возможно, от гнева, но, как ни странно, больше похоже было, что от страха.
– Я по-хорошему прошу тебя вернуться за столик к маме и с удовольствием поужинать, – проговорил Хэнк сквозь зубы. – Мы можем поговорить позже.
Не обращая ни малейшего внимания на его слова, Марси продолжала:
– Это звучит, наверно, слишком жестоко, но поможет тебе избежать лишней боли. Некоторые женщины охотятся за золотом. Им нужны только твои деньги, папа.
И она выразительно посмотрела на мою маму.
Я уставилась на Марси и сама почувствовала, какой враждебностью сейчас пылают мои глаза. Ее отец торгует машинами! Возможно, в Колдуотере это и считалось вершиной карьеры, но она вела себя так, словно у ее семьи была безупречная родословная и куча трастовых фондов! Если бы моя мама была охотницей за состоянием – уж, наверное, она выбрала кого-нибудь получше, чем какой-то торговец автомобилями по имени Хэнк.
– И «Куперсмит», папа, – добавила Марси, и в этот раз отвращение в ее голосе вытеснило беззаботность. – Это, знаешь, удар ниже пояса. Это же наш ресторан. Мы всегда праздновали здесь дни рождения, отмечали сделки, годовщины… разве ты не мог быть потактичнее?
Хэнк мрачно смотрел на нее и молчал.
– Это я выбрала ресторан, Марси, – тихо сказала мама. – Я не знала, что он имеет какое-то особое значение для вашей семьи.
– Не разговаривайте со мной, – рявкнула Марси. – Это касается только меня и моего отца. Не ведите себя так, будто вам есть что сказать.
– Так, ладно, я пошла в туалет.
Я встала и бросила маме быстрый взгляд, приглашая ее за собой. Это не наше дело. Если Марси и ее отец собираются скандалить, да еще публично, – ради бога. Но я не собираюсь сидеть здесь и участвовать в этом спектакле.
– Я иду с тобой, – заявила Марси, чем застигла меня врасплох.
Прежде чем я смогла сообразить, что делать дальше, Марси уже подхватила меня за руку и потащила по залу.
– Может быть, объяснишь мне, что это значит? – спросила я, когда мы были уже достаточно далеко, и выразительно взглянула на наши сцепленные руки.
– Перемирие! – многозначительно сообщила Марси.
С каждой минутой происходящее становилось все интереснее.
– Ух ты! И как долго оно продлится?
– Пока мой отец не порвет с твоей матерью.
– Что ж, желаю тебе удачи, – отозвалась я с усмешкой.
Перед дверью туалета она отпустила мою руку, чтобы войти в узкую одностворчатую дверь. Когда дверь за нами закрылась, она быстро проверила все кабинки, чтобы убедиться, что мы здесь одни.
– Не притворяйся, что тебе плевать, – сказала Марси. – Я же видела тебя с ними. Ты выглядела так, как будто тебя сейчас вывернет наизнанку.
– И что из этого?
– А из этого следует, что у нас есть кое-что общее.
Я засмеялась, но смех вышел не веселый.
– Боишься быть со мной заодно? – спросила она.
– Скорее, осторожничаю. Я не особенно люблю получать удар ножом в спину.
– Да не собираюсь я бить тебя в спину, – нетерпеливо отмахнулась она. – Слишком все серьезно на этот раз.
– О’кей, делаю пометку: Марси коварна только в мелочах.
Она присела на край умывальника. Так она стала выше на полголовы и смотрела на меня сверху вниз.
– Ты действительно ничего не помнишь? У тебя настоящая амнезия?
Спокойно, Нора.
– Ты притащила меня сюда, чтобы поболтать о наших родителях? Или это я тебя так интересую?
Она озабоченно наморщила лоб:
– Если бы что-то между нами произошло… Ты ведь не помнишь этого? Да? Как будто и не было ничего? По крайней мере, у тебя в голове.
Я закатила глаза. Мое раздражение росло как на дрожжах.
– Так, выкладывай. Что там между нами произошло?
– Я говорю чисто… гипотетически.
Я не поверила ей ни на секунду. Скорее всего, Марси как-то сильно подставила меня перед моим исчезновением, а теперь, когда ей нужна моя помощь, надеется, что я все забыла. Что бы она ни сделала, я была почти рада, что не помнила об этом. Мне было о чем переживать и без ее оскорбительных выходок.
– Значит, это правда, – сказала Марси без улыбки, но и не хмуро. – Ты действительно не помнишь.