— Мне кажется, я знаю, о чем ты думаешь, — усмехнулась Шанита. — Я всего лишь желала показать тебе, что жизнь продолжается. Наступает новый день и снова всходит солнце. Ты мне нравишься, и я ничего от тебя не требую. Будь рядом и уважай меня.
Шанита поднялась с кровати, где двоим было немного тесновато и отошла к окну. Она все время соревновалась с тенью женщины, которая крепко держала сердце Василия в своих ледяных руках. У цыганки были знания и некоторая власть над обыденностью, и она могла подчинить себе мужчину, избавившись от его воспоминаний раз и навсегда, но оставив в его судьбе пустоту, она не могла гарантировать себе его расположение в дальнейшем. Именно поэтому храбрая женщина решила сражаться с его вчерашним днем, не применяя «опасного оружия». Жертвенность прежде не была знакома цыганке, живущей лишь своими интересами, впервые она почувствовала желание заслужить чью-то искреннюю любовь.
— Что нам теперь делать? — удивился Василий, понимая, что больше не хочет страдать в одиночестве и возвращаться в маленькую коморку.
— Нам нужно придумать план, чтобы стать счастливыми, — усмехнулась Шанита, обернувшись к нему. Сквозь хмурые зимние тучи вырвался солнечный луч и осветил ее. Длинные темные волосы рассыпались по плечам, в глазах горели искорки азарта. Безумно красивая женщина стояла перед ним обнаженная во всех смыслах этого слова. Конечно, она не заменяла ему Акулину, но помогала начать следующую главу жизни.
Хлебное рыло приходил к цыганке раз в неделю, он желал бы и чаще бывать в лавке, но та ему не позволяла злоупотреблять ее добротой. Перед деловым свиданием с женщиной, которую он боготворил, ему было необходимо провести серию ограблений, дабы было, что предоставить на продажу. Он тащил все подряд, желая разнообразить выбор товаров и почти все Шанита принимала. Договоренность была одна: не обворовывать жителей района, в котором находился ее магазинчик, чтобы не возникали перипетии связанные с похищенными вещами, ведь бывшие владельцы могли заметить свое имущество в витрине. И еще не приносить слишком дорогое барахло — то, что не по карману работягам. Узнав, что Акулина желает пойти с ним в табачную лавку Хлебное рыло занервничал.
— Ей не понравиться это, — пробурчал он с волнением. — Шанита запретит мне приходить.
— Я не буду мешать вашим отношениям! — заверила молодая женщина. — Я слышала, что эта цыганка предсказывает судьбу. Может и мне чего хорошего нагадает! Жениха приличного, к примеру! Не жить же мне до старости на «Горячем поле»!
После недолгих уговоров здоровяк согласился, но при условии, что Акулина принесет что-нибудь на продажу. Ей пришлось провернуть одно сомнительное дельце: прикинуться гувернанткой и сделать вид, что она теряет сознание возле дома молодого купца, его семья была в отъезде и очаровательная дама гостеприимного и влюбчивого мужчины стала его гостьей. Он принес ее в шикарную гостиную, безвкусно обставленную дорогой мебелью, которая совсем не сочеталась между собой. Казалось, что это было не жилое помещение, а магазин, где выставлены самые дорогие экземпляры. В углу стояла статуя в виде полуобнаженной девицы, и Акулина вспомнила рассказы бывшей соседки по нарам ночлежки, которую все называли Графиня, о ее приключении в спальне пожилого старика, заставлявшего ее притворяться греческой богиней и украшать собой помещение.
— Я приехать учить говорить на немецкий язык глупых детей! Меня выписать из мой родной страна, и я получить работу! Но эти дети лгать родители, что я их бить! Я даже не грозить им порка! Я чувствовать отчаянье! — задыхаясь от горя, жаловалась Акулина. Этот спектакль ей удался, потому как молодой мужчина, попросивший называть его просто по имени, — Сережа, был готов оказать ей всяческую поддержку.
— Плохое воспитание — это порок. Вы так красивы, что вам не обязательно учить детей! — воскликнул молодой щеголь, придвинувшись к ней поближе. Они расположились на диванчике, стоящем прямо посередине комнаты. От него пахло благополучием и дорогим одеколоном, этот самовлюбленный человек был уверен в своей неотразимости, предвосхищая победу над милой гувернанткой, которую ему так хотелось отвести в свою спальню.
— Что мне делать? — воскликнула Акулина, достаточно громко, чтобы привлечь внимание находящейся в доме прислуги, чем немного остудила пыл самца.
— Вы такая изящная и утонченная, вы созданы для любви! — выдохнул мужчина.
Его настырность раздражала Акулину. Хотелось отвесить женатому холостяку пару оплеух и обругать его мерзкими словами, которые часто извергались изо рта Таньки-Тыквы. Она попросила пощады и пояснила, что не готова сразу вступать в любовную связь.
— Мое воспитание не позволять. Мне нужно вас узнать. И только после я могу вам принадлежать! — произнесла она и сделала вид, что смутилась.
— Что ж, я вижу, что вы женщина… рассудительная, — заметил Сережа и торопливо достал из кармашка жилетки часы на золотой цепочке. Он опаздывал на встречу и не знал, как поступить с миловидной гостьей, которая слишком ему нравилась, чтобы просто отпустить ее. «Акулина!» — неожиданно громко рыкнул он, перепугав сидящую на диване притворщицу. Через мгновение в гостиной появилась смешная рыжая девица, она чуть пританцовывала на месте, торопясь угодить хозяину.
— Мне нужно встретиться с моим товарищем, — пренебрежительным тоном произнес владелец дома и, указав на оробевшую обманщицу, сидящую рядом с ним, добавил: — А это — гувернантка детей моего приятеля. Он был у нас в прошлые выходные. Ей стало нехорошо, проводи ее в комнату для гостей, пусть отдохнет. Я приеду через пару часов.
Прислужница закивала и отвесила поклон в пол. Незаметно для нее Сережа подмигнул гостье, и прежде чем поспешить к выходу, учтиво произнес:
— Я вернусь, и мы обсудим наше дальнейшее сотрудничество. Я бы тоже не прочь овладеть вашим языком.
— Прошу вас, мадам, пойти за мной, — учтиво произнесла рыжая девица и после того, как Сережа исчез, ехидно заявила: — Наш барин сильно добрый. Всегда готов откликнуться на нужды хорошеньких женщин.
«Гувернантка» поднялась следом за служанкой на второй этаж. Акулины прошли мимо двух хозяйских спален — двери в них были открыты, затем оказались у комнаты для гостей.
— Если вам предложат место в этом доме — отказывайтесь! — посоветовала рыжая девица. — Наша барыня очень ревнива и не терпит красоток в доме. Если вы устроитесь к нам, она вас сживет со свету. Здесь работала Мария — хорошенькая такая, присматривала за детьми. Барин ей оказывал внимание, и однажды жена застала его выходящим из комнаты Марии посреди ночи. Уж не знаю, что случилось, но только бедную девушку нашли мертвой в собственной кровати. Никто не знает, почему она умерла.
Мошенница поблагодарила Акулину за честность и пообещала не устраиваться в эту семью потому что, как заметил хозяин дома, уже воспитывает детей в другой семье. На тот момент ее интересовал лишь недолгий отдых, после чего она поспешит исчезнуть, словно ее никогда и не существовало.
В доме было тихо. Сердце Акулины билось от страха, она опасалась быть застигнутой врасплох кем-нибудь из прислуги в спальне хозяина дома. Она искала такие вещи, которые легко могла унести, не привлекая к себе нежелательного внимания и еще важно было то, чтобы украденного не хватились сразу. У Сережи «гувернантка» стащила запонки, серебряные часы и портсигар, а из спальни хозяйки она взяла скромное жемчужное ожерелье, одну из расчесок и маленькую брошь. Дом ей удалось покинуть незамеченной, чему Акулина была несказанно рада.