Один из бродяг выстрелил без предупреждения прямо над ухом Виктора. Детектив с трудом разглядел в прицел далекую фигуру в каске, держащую гранатомет на плече, и нажал на спуск.
Стрелок упал. Виктор не знал, чья именно пуля сразила его. Будь это учебная мишень, он бы с удовольствием приписал этот выстрел себе. Теперь же он от всей души надеялся, что список его ошибок пополнится желаемым промахом.
— Отличная работа, — произнес Эмиль, и от этой похвалы Виктор чуть не потерял сознание. Сцена до нелепости отражала вчерашнее утро, когда детектив похвалил Эмиля за убийство парня с помощью снайперской винтовки. Может, судьба и в самом деле существовала.
Оставался только один способ сохранить свою психику относительно здоровой — войти в боевой раж, и Виктор отдался азарту со всей своей яростью.
— Вертолет, — предупредил Эмиль, выглядывая из-за колонны, затем поднес к губам рацию. — Спонсор, что там у вас?
Некоторое время ничего не было слышно, потом послышался голос Мороза:
— Летит вдалеке, готовим ПЗРК!
Эмиль покачал головой. Виктор мог понять, о чем он думает. Вряд ли вертолет подставится так глупо. Не те условия. Для того они и послали беспилотник, чтобы не рисковать более важной техникой и людьми. При этой мысли он почувствовал себя чуть лучше — всего лишь немного времени в шкуре Совуна, и очевидные тактические решения сами приходят в голову.
— Остаемся здесь, — скомандовал Эмиль. — Если стекло рухнет, уходим в центр этажа.
Бронированная панель между тем опасно качалась на немногочисленных оставшихся точках опоры. Очередного взрыва она не выдержит, но от пуль, даже крупных, защитить может. Во всяком случае, если треснет с концами, то можно будет не опасаться осколков. Главное, что у них пока есть обзор. Центр был снабжен панорамными камерами на всех углах, позволяющими, в случае чего, смотреть через них вокруг всего здания с эффектом сквозного зрения. Сейчас все эти камеры были, конечно же, разбиты.
Или нет?
— Эмиль, дай мне рацию, — сказал Виктор.
Начальник уставился на него с подозрением.
— Быстро! — потребовал детектив.
Эмиль выполнил просьбу, звучавшую как приказ. Возможно, еще одна черта сталкерской психологии. Виктор быстро перебрал в уме каналы связи, вспоминая, который из них связывает с отделом охраны на первом этаже. Кажется, третий.
Нажав на кнопку «три», Виктор озадаченно осмотрел стены вокруг себя, словно мог что-либо сквозь них рассмотреть.
— Ребята, у вас есть виртуальный обзор? — спросил он.
— Есть, — ответил ему кто-то.
— Кто это? Назовите себя.
— Это Сашка, я по голосу узнал, — проговорил Эмиль.
Виктор не мог вспомнить, про которого Сашку идет речь. Не важно.
— Сигнал обзора можно перехватить? — спросил он.
— Нереально. Только если сюда проникнуть.
— Ждите, я скоро буду. — Виктор вернул рацию Эмилю.
— Ты чего там забыл? — спросил начальник. — Служба охраны Центра сама справится. Их там четырнадцать человек.
— Им нужен контроль над зданием, — сказал Виктор с жаром. — Это не охота на Главного.
— Рейдерский захват? — спросил Орех.
Неопределенно покачав головой, Виктор прижал к себе винтовку и поднялся.
— Все может быть, — сказал он. — Нас хотят выбить отсюда через бой. Показывают силу. Иначе бы давно танки пустили. Слушайте, надо им навязать переговоры, чтобы никто больше не погиб. Ищите способы, координируйте. Все, я пошел.
Никто не сказал Виктору ответного слова. Он добрался до центральной лестницы, подальше от окон, быстро зашагал вниз.
— Подожди, — послышался голос Ореха. — Я с тобой.
— Почему со мной? — спросил Виктор, не оборачиваясь.
— У тебя есть какой-то план.
— У Эмиля тоже. Сидеть в относительной безопасности, чтобы тебя не пристрелили.
— Это не по мне.
— Быть в безопасности?
— Нет, сидеть, когда кругом стреляют.
— То есть ты хочешь принести пользу, — сказал Виктор, доходя до первого этажа.
— Хочу.
— Тогда постарайся не сделать хуже. Больше ни о чем не прошу.
На этом уровне было все спокойно. Боевики из службы охраны Центра притащили из закромов массивные заграждения, которыми обычно перекрывают дороги, и расставили их в холле по хитрой схеме, известной им одним. Виктора и Ореха они встретили с нескрываемым презрением. Всегда и везде работал принцип разделения на стороны с последующим противостоянием. В данном случае — городские пиджаки с неизменными наушниками в левом ухе против бывших сталкеров, которые не всегда знали, в какой стороне находится ближайшая станция метро. Виктор уже давно принял это за норму. Запихни двух военных в одну комнату и наклей на них разные нашивки — перегрызутся к чертям собачьим.
Один из охранников преградил им путь.
— Мне нужно в комнату наблюдения, — сказал Виктор.
— Иди, гуляй со своими.
— Пропусти, — потребовал Виктор. — Мне плевать, что вы делите с ОРАКУЛом. Я к вашим конфликтам отношения не имею.
— Тогда почему на тебе этот халат? — осклабился верзила.
— Слушай, ты, олень ушастый! — повысил голос Виктор. — Еще раз покажешь мне свои детские комплексы — я эту хреновину, что в твоем ухе, засуну тебе в зад, и догадайся, куда намотаю провод. Пропусти меня в комнату охраны и не мешай.
Двое или трое охранников направили на него автоматы.
Орех положил руку на приклад винтовки, нервно теребя пальцами.
— Да вы что, ублюдки, совсем страх потеряли? — прошипел Виктор. — На пустом месте себе врагов ищете?
— Пошел отсюда, — огрызнулся охранник. — Со своими, наверху, потолкуешь. А с тобой мы еще поговорим.
— Позови Донбасса, — проговорил Виктор. — У него мозгов побольше, чем у вас, обезьян.
Неизвестно, каким был бы ответ. Виктор так и не узнал, смог ли бы Донбасс ему помочь. Несколько автоматов, направленных в его сторону, служили красноречивым посланием, подчеркнутым напряженными выражениями лиц. Виктор медленно поднял руки и отошел в сторону.
— Давайте проясним ситуацию, — сказал он. — Анатолий Левин подготовил письменный приказ о содействии. Вы должны о нем знать.
— Мы знаем, не переживай, — последовал ответ. — Можешь настучать ему, что мы отказались подчиняться. Исчезни.
Орех покачал головой, опустил винтовку, пошел обратно на верхние этажи.
— Вот, значит, как? — спросил детектив. — Начальство не слушаем?
— Наше начальство — не ты.
— Хрен с вами. — Виктор повернулся и направился в лестнице, чувствуя ненависть к тупой биомассе в пиджаках.