Внезапный взрыв чуть не сбил его с ног. Виктор укрылся за колонной, но тут же отбежал от нее в сторону, попутно оглядываясь. Двери парадного входа в ЦАЯ разнесло в клочья. Рядом лежали двое убитых.
Штурм. Уже и слепому было бы ясно, что с минуты на минуту первый этаж здания падет перед силами противника — не превосходящего численностью, зато куда лучше организованного.
Виктор бросил взгляд на лестницу, но бежать до нее было поздно. В почти паническом состоянии он вспомнил о паре служебных выходов, но их наверняка тоже перекрыли. Если его увидят, то застрелят на месте. Оставался один путь — вниз, где находились подвальные склады ЦАЯ. Был шанс затеряться там на время, пока все не стихнет.
В два прыжка добравшись до грузового лифта, Виктор с трудом раздвинул створки руками и прыгнул вниз. В темноте он приземлился на цинковую крышку квадратной капсулы размером с приличный телевизор. Только бы этот ящик не стал его гробом…
Скатившись на пол, Виктор увидел еле светящиеся лампы красного цвета. Здесь, в герметичных контейнерах, складировались артефакты, оставшиеся после недавнего взрыва, случившегося в хранилище в день прихода Левина к посту генерального директора. Их так и не успели разобрать. Можно было бы воспользоваться некоторыми из них для получения тактического преимущества, но детектив не настолько хорошо был знаком с технологиями Зоны. Тут он понял, что в отличие от него нападавшие могут разбираться в этой теме гораздо лучше. Если они пришли за артефактами, то он попросту угодил в ловушку. Путь из отсека был только один — обратно на первый этаж. Что через лестницу, что обратно через лифт — он попадет прямиком атакующим в лапы, и неизвестно, что будет потом.
Разглядев очертания непонятного большого предмета, накрытого брезентовым полотном, Виктор обежал вокруг него. Он попытался отвязать один из четырех ремней, удерживающих брезент, но затем решил, что делать этого не стоит, иначе он сразу привлечет внимание. Нырнув под полотно, Виктор нащупал в кармане налобный фонарь и включил его, пытаясь понять, куда попал.
Сначала Виктор не мог вспомнить, откуда эта штуковина ему знакома, и затем узнал «расщепитель». Загадочный агрегат по устранению аномалий, принципа работы которого он никогда не знал. Немудрено, что ему потребовалось время, чтобы вспомнить, и состояние аффекта было ни при чем. Кто-то изрядно поработал с «расщепителем», добавив несколько непонятных модулей. Кроме того, аппарат теперь всей своей массой стоял на подвижной платформе, внешне напоминающей водяную подушку, но имеющую широкий просвет, куда при желании мог залезть человек. Виктор попробовал чуть передвинуть «расщепитель» и почувствовал, что теперь его кантовать стало намного удобнее. И уж точно лучше, чем при помощи древней системы с четырьмя колесами на проворачивающихся осях.
И когда только Ольга все это успела?
Сверху послышались выстрелы и топот ног. В этот момент Виктор понял, что у него есть лишь одна возможность докопаться до истины. Один шанс, быть может, последний, чтобы понять, что происходит. Артефакты могут представлять ценность, особенно среди знающих, но ни один из них в этой комнате не был уникален. И лишь «расщепитель» существовал в единственном экземпляре. Можно было не ломать голову над тем, зачем сюда пришли их противники.
Опустившись как можно ниже, Виктор пролез под дно платформы. Здесь было где спрятаться, почти без надобности держаться руками. Вполне удобно — можно дотянуться до пистолета на боку. Винтовку пришлось передвинуть себе на грудь и наспех закрепить ремнем.
Луч мощного фонаря осветил брезент с наружной стороны, и Виктор запоздало выключил собственный фонарик. Теперь ничто не выдавало его присутствия. Он слышал, как бойцы быстро разрезали ремни и разорвали брезент в клочья, так, что его обрывки почти полностью скрыли прячущегося внизу сыщика.
Послышался треск рации.
— Нашли, — сказал одни из бойцов невидимому командиру. — Сейчас доставим. Готовьте «вертушку».
Без лишних слов бойцы толкнули «расщепитель», и детектив почувствовал, как тяжелый аппарат вместе с ним толкают к стене. С замиранием сердца он вслушивался в окружающие его звуки, но не сумел понять, что означает это шуршание.
Через минуту его оглушил сильный грохот. Из стены вывалился кусок, образовав проем, достаточно широкий, чтобы бойцы сумели вытолкать «расщепитель» наружу.
На Виктора дохнуло свежим воздухом. Дождевые струи, бегущие по асфальту, журчали под ним, подобно новорожденной реке. Платформу вместе с ним толкали вперед, на звук лопастей военного вертолета. Совсем рядом стреляла винтовка, ей эхом отвечали автоматы с верхних этажей Центра, и Виктор вспомнил, что помимо «расщепителя» есть еще кое-что, существующее в единственном и неповторимом экземпляре. Его собственная жизнь.
— Я согласен, — сказал Борланд. — Говори, что нужно делать.
— Отлично. — Клинч с неподдельной радостью потер руки. — Теперь нам надо вернуть тебя в блок, чтобы ты встретился с Камазом и решил, что делать дальше.
— Как я вернусь в блок?
— Большого выбора вариантов у нас здесь нет, к сожалению, — ответил майор. — Единственный выход — просто открыть решетку и выпустить тебя.
— Это не опасно?
— Очень опасно. Неизвестно, как изменится репутация «семигранников» после того, как мы тебя впустили. Уже весь блок знает, что ты просто зашел, и охранники не смогли навести порядок. Не очень удобно. Придется создавать тебе соответствующую легенду. Но в любом случае ты в глазах бродяг станешь засланным казачком. Все будут думать, что ты шпион Центра.
— Я не шпион Центра, — заверил Борланд. — Это на тот случай, если ты решишь, что я хочу что-то у тебя выпытать.
— На этот счет не беспокойся. Я прекрасно знаю, что ты не шпион.
— Почему ты так уверен?
— Я же говорил, что у меня везде свои люди. Ты определенно никакой не шпион. Ты жертва обстоятельств.
Борланд кивнул, ничего не говоря.
Клинч щелкнул пальцами.
— У меня есть идея, — сказал он. — Тебе лучше всего выйти отсюда через час, когда число бродяг на пятачке будет минимальным. Камеры в это время будут открыты. Сможешь спокойно зайти к себе и все обдумать.
— Почему через час?
— Нужно тебя подготовить, — ответил майор и нажал на кнопку передатчика. — Сергей, приготовь чернила.
* * *
Спустя пятьдесят семь минут Сергей выпустил Борланда в общий блок. Все прошло достаточно просто. Камера на стене повернулась к нему и продолжила движение без сигнала тревоги или каких-нибудь других последствий. Сидящие на ступеньках сталкеры прекратили увлеченную беседу и уставились на Борланда как на очередное чудо света. Стоило решетке за его спиной закрыться, как любопытство сталкеров перешло в относительно активные действия: они встали как один, постепенно начали приближаться. При этом некоторые неприкрыто пытались прятаться за спинами товарищей, что вызвало у Борланда почти жалость.