Остаток дня ему прислуживал высокий, лысый, худой, как скелет, мужчина, сообщивший, что его зовут Сеймур Финч и что он является личным помощником мистера Стоуна. Лонсдейл чувствовал себя неуютно в присутствии Финча. Было в нем что-то странное и вызывающее тревогу.
Хозяин замка появился только после наступления темноты, извинившись, что ему пришлось весь день заниматься делами. Они вместе пообедали в огромном зале, потом пили великолепный коньяк и курили сигары. Стоун оказался не только обаятельным и обходительным хозяином, но исключительно образованным и умным человеком. Лонсдейл не встречал людей, которые могли бы так легко цитировать произведения классической литературы, Библию и греческих философов. Стоун знал историю так, будто сам жил в те времена.
Ночью Лонсдейл проснулся в своей роскошной спальне от того, что где-то звучала довольно странная музыка. Казалось, будто она плывет откуда-то снизу. Он надел шелковый халат и пошел на ее звуки, бесшумно пробираясь по холодным темным коридорам и залам замка. Ему еще ни разу в жизни не доводилось слышать ничего подобного, мелодия словно манила его, влекла за собой, наделенная гипнотической силой, захватившей его сознание.
Лонсдейл подошел к двери винного погреба — так ему, по крайней мере, показалось, — она со скрипом открылась, и он увидел ступени, ведущие вниз, и еще одну приоткрытую дверь. Музыка доносилась оттуда.
Лонсдейл ничего не мог с собой поделать, ему отчаянно хотелось узнать, что там такое. Он заглянул в приоткрытую дверь и вместо винного погреба увидел великолепную, убранную в старинном стиле комнату, украшенную гобеленами, экзотическими коврами и шитыми золотом подушечками, разбросанными по полу. На громадной кровати лежал обнаженный Габриель Стоун в окружении трех потрясающих женщин, которые занимались с ним любовью. Лонсдейл не мог отвести глаз от его стройного мускулистого, безупречного тела.
Он наблюдал за ними, стоя в тени, и вдруг почувствовал чье-то прикосновение к своему плечу. Лонсдейл с трудом сдержался, чтобы не закричать от ужаса, оглянулся и увидел еще более прекрасную женщину, чем те, что лежали в постели Стоуна. Она улыбнулась и, приложив палец к губам, поманила его прочь от двери.
— Идем, — прошептала она, и выражение ее темных глаз не вызывало сомнений в том, что она задумала.
Лонсдейл шел за ней по темным коридорам, совершенно завороженный и очарованный. Ее черные, цвета воронова крыла, волосы, спутанные и словно живые, как у цыганки, загадочная улыбка и алые, блестящие губы совершенно лишили его разума. Каждая клеточка тела Джереми звенела от жгучего желания обладать ею, когда они подошли к его спальне, и незнакомка все с той же улыбкой закрыла за ними дверь. Лонсдейл уже едва мог дышать.
— Кто… вы? — заикаясь, выдавил из себя он.
— Лилит, я сестра Габриеля.
Она подошла к кровати и легким движением плеч сбросила халат, под которым ничего не оказалось.
Лонсдейл принялся срывать с себя одежду.
— Вы прекрас…
— Ш-ш-ш, тише. — Лилит поцеловала его и потянула за собой на кровать.
Это была незабываемая ночь.
Когда Лонсдейл проснулся на следующее утро, Лилит уже ушла. Он как безумный принялся искать ее в замке, сходил к комнате внизу, но она оказалась закрытой на тяжелый засов. Лонсдейл целый день думал о Лилит, она была точно наркотик, и он желал еще.
Лилит возвращалась к нему дважды в следующие ночи. Еще две ночи дикой, головокружительной страсти. Она была поразительной любовницей и проделывала с ним такое, о чем он даже помыслить не мог.
Потом, на третью ночь, когда Джереми решил, что уже вообще ни на что не способен, Лилит открыла ему целый новый мир. Сияние свечей заливало ее кожу, когда она встала на колени на кровати, и отразилось от кинжала, который вытащила из-под подушки. Лонсдейл, лишившийся дара речи от возбуждения, смотрел, как она приставила острие к груди и сделала надрез. Струйка крови потекла по безупречной коже, Лилит приоткрыла рот, и Лонсдейл увидел длинные клыки, белые и изогнутые. Она притянула его голову к себе.
— Пей!
Лилит откинула голову назад и застонала от предвкушения, когда он опустил лицо и собрался слизнуть алую кровь с ее груди. Каждая клеточка его тела пылала обжигающим огнем.
И в этот наполненный чудесным волшебством момент в комнату вошел Габриель Стоун. Он сердито закричал на Лилит, и та, прикрывшись простынёй, в страхе отступила.
Тогда Стоун повернулся к Лонсдейлу.
— Ты нас не боишься, не так ли, Джереми? Это интересно.
— Кто вы такие? — пролепетал Лонсдейл. — Чтовы такое?
— Разве ты еще не понял? — улыбнувшись, проговорил Стоун. — Мы наделены могуществом и силой, которая навсегда изменит твою жизнь. По-настоящему навсегда. Ты можешь стать одним из нас. Стать всем, чем не являются люди. Тебе ведь нравится эта мысль, Джереми?
— Что я должен делать?
— С тобой свяжутся, — снова улыбнувшись, ответил Стоун.
И ушел. Лонсдейл огляделся по сторонам и понял, что Лилит исчезла вместе с ним.
После этого он довольно долго их не видел.
На следующий день Джереми без особого желания улетел в Лондон, и жизнь вернулась в прежнюю колею, но уже не доставляла ему удовольствия. Он попробовал нечто совершенно уникальное, и воспоминания мучили его с такой безжалостностью, что он сходил с ума от отчаяния.
Лонсдейл не получал от Стоуна известий три долгих месяца. В начале июня в его лондонский офис неожиданно пришел странный Сеймур Финч, который достал из небольшого портфеля соглашение, составленное мистером Стоуном.
Контракт оказался совсем простым. Лонсдейл должен был перевести двадцать миллионов евро на счет в банке Цюриха. Он за несколько часов организовал перевод и стал с нетерпением ждать весточки от Стоуна.
Но так и не дождался. Когда лето сменила осень, Лонсдейл уже начал думать, что стал жертвой хитроумных мошенников, и находился в таком возбужденном состоянии, что не мог заниматься привычными делами.
Стоун по-прежнему молчал, пока в конце сентября не объявился все тот же Сеймур Финч. Он сказал, что мистер Стоун скоро выполнит свои обязательства по договору. Состоится церемония.
— Какая церемония? — нервно спросил Лонсдейл.
— Посвящение, — ответил ему Финч. — Первая ступень. Но прежде мистер Стоун просит вас оказать ему услугу. Через несколько недель в Лондон прибудет корабль. Вы должны употребить все свое влияние и связи, чтобы его груз попал на берег в целости и сохранности, без досмотра и ненужных вопросов.
И Лонсдейл, беспомощный, пойманный в сети и считавший дни до церемонии, сделал все, что ему велели.
Сейчас же, когда он сидел, греясь в лучах теплого итальянского солнышка, и допивал охлажденную лимонную водку, у него начали появляться сомнения.
Церемония посвящения привела его в ужас. И не только из-за того, что они сотворили с несчастной девушкой. Его потрясло выражение лица Лилит, словно превратившейся в дикого зверя, которого не кормили несколько дней. Оно постоянно всплывало перед его мысленным взором, и к горлу подкатывал комок отвращения.