По всему выхолило, что доложить Матокину надо. Но ведь таким образом она совершит предательство по отношению к генералу Вайзелю. Помилуйте, да ведь он вовсе и не Вайзель! О, безумные боги! Подумать только, она спала с мужчиной, который умер две с половиной сотни зим назад.
По телу Рэйвен снова пробежала дрожь – на сей раз совсем по другой причине.
Возможно, она чувствует духовное родство с Дардасом – Вайзелем? Ведь она тоже, по сути. Рэйвен – Вадия. А генерал – кем бы он ни был – проявляет к ней большое доверие, и внимание, и даже что-то вроде любви.
Все так запутанно…
«Постой… Что происходит?» – спросила Вадия.
Рэйвен сделала усилие, чтобы отрешиться от собственных навязчивых мыслей. Весь лагерь пришел в движение. Девушка нахмурилась. Суматоха, похоже, усиливалась. Она увидела строящиеся войска, доносились выкрики командиров.
– Что происходит? – повторила она вопрос Вадии.
Спустя несколько секунд все прояснилось. Раздался звук рожков. Лагерь снимался с места. Армия выступала в поход. Рэйвен прикинула, в какой стороне находится Старый Омпел.
Момент мимо пробегал один из солдат.
– Эй, – остановила его девушка. – Мы что, идем на Старый Омпел? Солдатик – напуганный и взволнованный одновременно – отрицательно покачал головой.
– Никак нет. Разведчики донесли, что с юга на нас движется чье-то войско…
Вот так сюрприз! Рэйвен снова нахмурилась.
– И говорят, очень большое войско… – донеслись до нее слова пехотинца.
Она была готова убить Нивзё, если понадобится. По правде говоря, сделать это ей хотелось с самого начала – с того момента, как этот человек ворвался в их жизнь. Она навсегда запомнит тихий стук в дверь, раздавшийся уже после начала комендантского часа… Это случилось в ту самую ночь, когда мятежники нарисовали свой знак на стене Канцелярии.
А еще Радстак очень хотелось сдать фелькского мага-перебежчика Аквинту. Надо думать, начальник Службы внутренней безопасности очень заинтересуется подобным типом. К сожалению, он никак не был связан с мятежниками из местной подпольной организации – единственными мятежниками, которые интересовали Радстак.
К ее удивлению, Део занял по данному вопросу диаметрально противоположную позицию.
– И вас поощряли стучать на своих же однокашников, обвиняя их в измене? – недоверчиво расспрашивал он колдуна.
Нивзё хихикнул. Он отложил обглоданную кость на тарелку и принялся облизывать пальцы.
– «Поощряли» – не то слово. Мы были обязаны это делать. Вы даже не представляете, какое давление на нас оказывали! Наша лояльность постоянно подвергалась сомнению – вне зависимости от поведения и степени преданности Матокину. Мы ведь поклялись ему в вечной верности, а назавтра приходилось проделывать это снова… и так каждый день. Бесконечные проверки, необходимость постоянно доказывать свою лояльность. Это было отвратительно.
– Н-да… Похоже, ваша Академия – еще то местечко, – покачал головой Део. Радстак подсчитала: эти слова он произнес уже по меньшей мере трижды.
– Ну так и перестань выспрашивать подробности, – сердито фыркнула она.
Део мельком взглянул на подругу. Похоже, рассказы этого болтуна совершено очаровали его. В своем подопечном он видел удивительного и, сверх того, таинственного человека. Для Радстак же Нивзё являлся всего-навсего фелькским магом, который разыграл собственную смерть и таким образом дезертировал со своего поста еще до того, как началась война. К тому же он не выглядел слишком умным. Тот факт, что для бегства он выбрал Каллах, по мнению Радстак, являлось тактической ошибкой. Скорее всего, он не представлял себе, насколько стремительным и успешным окажется наступление его родной армии. Не прошло и одной луны после того, как беглый маг заявился сюда, а Каллах уже сдался воинству Фелька.
Нивзё потянулся за очередной чашей вина, и Део без возражения ее наполнил.
Они с Део – исключительно по его инициативе – вызвались оплачивать комнату в гостинице, где проживал их новый знакомец. Судя по всему, готовясь к бегству, Нивзё не позаботился накопить достаточно денег, чтобы жить на чужбине припеваючи. Лайна, пожилая хозяйка гостиницы, конечно же, была в восторге от того, что нашлись дураки, готовые оплачивать жилье этому забулдыге.
Все это безмерно раздражало Радстак. Ведь они расходовали на дезертира свою зарплату агентов Службы безопасности. Эдак никаких денег не хватит – тем более что ел и пил Нивзё за троих.
Когда он появился в первый раз, вид у него был запущенный и оголодавший. Тощее лицо покрывала седая щетина, выпученные глаза смотрели с мольбой. Маг утверждал, что ему стукнуло сорок зим, хотя выглядел он гораздо старше. Худосочное сложение и небольшой рост вполне этому способствовали. Нивзё был человеком, который легко мог затеряться среди толпы – что, очевидно, полностью совпадало с его желаниями.
Надо сказать, этот фокус ему удался. Когда его соотечественники-фелькцы вторглись в Каллах, Нивзё успешно выдавал себя за местного жителя, слишком старого, чтобы служить в армии. Он примкнул к стае каллахских нищих, которые питались отбросами и спали где придется. Летом такое житье его вполне устраивало, но с наступлением осенних холодов возникли неразрешимые проблемы.
Естественно, Нивзё был очень признателен за предоставленную ему комнату. А также за еду. И вино. Део, похоже, нравились бесконечные благодарности, которыми так и сыпал их протеже – равно как и его истории о жизни в Академии. Насколько поняла Радстак, это было некое заведение в Фельке, где натаскивали будущих магов.
– Значит, с тобой плохо обращались в вашей школе и из-за этого ты бежал, – уточнили девушка, не скрывая своего неодобрения. – Я правильно тебя поняла?
– Радстак… – начал было Део, но она ответила ему таким же невыразительным взглядом, и он заткнулся – лишь покачал головой.
Нивзё снова приложился к чашке, но на сей раз поскромнее. Он прекрасно чувствовал антипатию Радстак – но, судя по всему, не слишком обижался.
– Ну… – ответил он. – Это произошло уже после того, как я закончил обучение.
– И что же происходило с выпускниками вашей Академии?
Нивзё сделал наигранно-беззаботный жест.
– Ну, по-разному бывало… Вообще-то, у Матокина не так уж много должностей для магов, поэтому… – Он опустил глаза. – Как правило, после окончания учебы нам приходилось отправляться в армию.
Радстак оскалила зубы в собственной версии улыбки – обычно весьма нервировавшей собеседников.
– Ага. Значит, ты бежал, потому что не хотел служить в армии? Нивзё не поднимал глаз.
– Да, – признался он.
Девушка пожала плечами. Несмотря на свою профессию, она не относилась к тем людям, которые безоговорочно осуждают дезертиров. Ей был вполне понятен страх некоторых перед войной.