— Слива! — сказал я. — Сам уймись. Ну чего ты к человеку привязался? Оставь его в покое.
— Мне нравится! — вдруг неожиданно встрял Райен.
— Слыхал? — кивнул в его сторону Слива. — Можем ведь, если захотим. Значит, тебе нравится, да?
— Да, — подтвердил Райен.
— А мне нет! — с вызовом заявил Слива. — Не нравится мне твоя родина! И знаешь, почему?
Райен неизменно оказывался, как я потом узнал, жертвой антиглобалистских настроений Сливы. Слива не любил американцев с тех пор, как ему отказали в визе в американском консульстве: он туда пришел накрашенный, в розовых женских рейтузах и в ошейнике.
Чтобы оградить Райена от Сливы, я позвал на помощь хозяина дома.
— Опять они вместе?! — крикнул с другого конца комнаты Арчи. — Черт! Не доглядел!
Не прошло и нескольких секунд, как он уже сидел рядом со Сливой и обнимал его.
— Сливочка! — говорил Арчи ласковым голосом. — Давай, мой хороший, иди поешь. Давай. Нам тут с Райеном надо кое-что обсудить. Райен, маленький, тебе налить вина?
Аби и Райен настолько прониклись гостеприимством Арчи и богемным духом его салона, что решили снять одну из комнат в его квартире, видимо, затем, чтобы глубже окунуться в самое средоточие петербургской тусовочной жизни. Арчи согласился, тем более что американцы готовы были платить деньги, а он уже четвертый месяц сидел без работы.
— Не настроился пока на рабочий ритм. У меня бывшая подруга в консульстве работала, так от меня денег вроде как не требовалось. Я и привык. Пора бы уже отвыкнуть, устроиться куда-нибудь. Но пока не получается. Времени совсем нет. Ты же сам видишь. Постоянно гости. А вообще-то придется работу поискать. Ведь ты понимаешь, в нашей дикой стране одной обходительностью манер не проживешь… Американцы не помешают. Их деньги уж тем более, — уверял он меня.
Однако после заселения американцев собираться в гостях у Арчи мы стали значительно реже.
Аби и Райен фактически превратились в полноправных хозяев квартиры и постоянно требовали к себе внимания. Они во все вмешивались, покрикивали на нас, могли прервать общий разговор какой-нибудь дурацкой шуткой, над которой сами тут же принимались подолгу визгливо хохотать. Вдобавок они навязали нам своих непонятных друзей, с которыми тоже приходилось общаться. От этого делалось тоскливо, и вечера у Арчи потеряли свою привлекательность.
— Совершенно непонятно, куда теперь ходить, — жаловался мне Слива. Мы случайно встретились в кафе на Невском, и он подсел за мой столик. — Даже и не знаю, что теперь делать. Не по улицам же шляться… Слушай, Аствацатуров, у тебя взаймы не будет? Мне за кофе расплатиться…
Надо отдать должное американцам, они, судя по всему, в какой-то момент заметили, что количество гостей пошло на убыль. Аби даже высказала по этому поводу мне, Сливе и Жене Перельману свое недовольство.
— Приходите! Оставайтесь на ночь! — говорила она. — Мы только рады.
Откликнувшись на это приглашение, мы стали снова ходить к Арчи, как и прежде. И все остальные тоже. Гости прибывали каждый день, звонили в дверь среди ночи. Некоторые, например Женя Перельман, приходили обычно под утро.
И Аби не выдержала.
К слову сказать, в тот самый день мы вели себя очень тихо. Было всего несколько человек. Мы сидели в гостиной, пили вино, разговаривали вполголоса. И вдруг в коридоре раздался топот ног, и на пороге появилась Аби в мятой ночной сорочке. Она была вне себя от ярости. Растрепанные волосы, искаженное бешенством лицо, порывистые движения придавали ей сходство с ведьмой из шекспировского «Макбета», а может, и с самой досточтимой леди Макбет. Сама преисподняя, преисполнившись гнева, предстала перед нами в исподнем. Из-за спины Аби робко выглядывал Райен. Кто-то из нас вежливо с ней поздоровался, но она, не ответив, принялась кричать, что «когда курите, двери закрывайте» и что «вообще это все ей надоело». Сильный американский акцент придавал ее ругани какой-то нежданный опереточный комизм. Никто не испугался.
— Аби! — весело сказал ей Перельман, усвоивший манеру держаться во всех случаях жизни с добродушной насмешливостью. — Садись! Сбрось камень с души. Мы ж не звери какие-нибудь, верно, Аствацатуров? Хозяевам тоже выпить оставим.
Я кивнул, что, мол, нет, не звери, что нальем, если что.
Но Аби затопала и завопила:
— Все вон!
Ответом ей был дружный хохот.
И тут Арчи поднялся со своего места. Я заметил, что он очень бледен.
— Аби, это мой дом, — сказал он твердо. Его голос дрожал. — И я здесь пока хозяин.
Я никогда прежде не слышал, чтобы Арчи говорил с кем-нибудь в подобном тоне.
— Ты тоже уходи! Мы деньги платим! — закричала в ответ Аби.
— Что-о-о? — выдохнул Арчи. — Да я… Ах ты дрянь! — с этими словами он врезал ей пощечину и, закрыв лицо руками, опустился на стул. А потом громко разрыдался.
Аби тут же убежала, оттолкнув Райена, который остался стоять в дверях, удивленно хлопая глазами и приоткрыв рот. Гости, все как один, бросились утешать Арчи.
— Арчи! Не переживайте!
— Арчи, успокойся!
— Арчи, мы тебя не бросим!
— Ну и дрянь! — всхлипывал Арчи.
— Не бери в голову!
— Нет, ну какая тварь! — продолжал стонать Арчи, по-прежнему закрывая ладонями лицо и раскачиваясь на стуле. — Ее, дуру, пустили в интеллигентный дом, с приличными людьми за один стол посадили. А она мне за это…
— Арчи, прекрати! — строго сказал Перельман и, обратившись к нам, собравшимся полукругом вокруг Арчи, чуть помягче спросил: — Как бы его утешить? О! Хочешь, я тебе сейчас спою?
Арчи удивленно поднял голову и скептически посмотрел на него.
Слива захихикал.
— А что? Я в школьном хоре пел.
Райен по-прежнему стоял в дверях все с тем же идиотским выражением на лице. Я чувствовал свою вину и подошел к нему, чтобы его хоть как-то утешить.
— Извини, Райен! — произнес я тихо. — Мы скоро уйдем. У него просто истерика. Завтра…
— У нас в Америке, — отозвался растерянно Райен, — так нельзя.
— Да, не дело…
— У нас так нельзя, — упрямо повторил Райен. — Ударять женщину нельзя. Спокойной ночи!
Он повернулся и вышел из комнаты.
— Во мудак! — шепнул мне в ухо Женя Перельман. — Странно. Уж за девушку мог бы вступиться.
— Нам же лучше, не пришлось их разнимать. Просто они, Женя, у себя в таких случаях полицию вызывают.
Через два дня Аби и Райен упаковали свои вещи и переехали в другое место. Денег, которые они заплатили Арчи вперед за квартиру, он им так и не вернул.
— Это в счет моральной компенсации, — объяснил он Райену по телефону.