Ричард поднял глаза на Ипполитова и увидел крупного мужчину своих примерно лет, с крупным бледным лицом, обрамленным аккуратно подстриженной бородкой, в дурно сидящем коричневом костюме и не слишком свежей голубой рубашке, с туго застегнутым воротничком и вылезающими наружу манжетами, человека, который не ищет чужого расположения, но хорошо осознает вес и цену своих слов. Трудно было сообразить, как к нему подобраться.
– А вы можете представить доказательства того, о чем говорите?
– Ни единого Здесь, в Лондоне, правда, в другом месте у меня есть официальное служебное удостоверение, которое выглядит один к одному как поддельное служебное удостоверение. Причем не слишком хорошо подделанное. Я уже объяснял вам, что стараюсь держаться подальше от своего посольства. На всякий пожарный случай.
– Тем не менее вы, по вашим словам, сотрудничаете со здешними властями.
– Так оно и есть, но мой визит строго конфиденциален. Ни Скотленд-Ярд ни Особый отдел ни за что не признают, что слышали мое имя.
– Мистер Ипполитов, вы что, пытаетесь убедить меня, что притащились из самой Москвы, только чтобы сказать мне все это?
– Что? Притащился из Москвы, чтобы сказать вам все это? Нет уж, поверьте, мы там не совсем с ума посходили. – Ипполитов подхватил свой непочатый стакан, двойную порцию неразбавленного виски, и без всякого видимого усилия осушил его. – Доктор Вейси, – продолжал он уже спокойнее, – прошу вас, послушайте. Основная причина моего приезда в вашу страну – кстати, я сопровождаю высокопоставленного сотрудника наших органов, специального уполномоченного Министерства юстиции, – состоит в том, чтобы помочь вашим властям подготовить обвинительные материалы против лиц, сейчас проживающих в Англии, которые, по имеющимся данным, повинны в военных преступлениях или преступлениях против прав человека в наших прибалтийских республиках, в том числе в Латвийской Народной Республике, где я служу вот уже одиннадцать лет. Однако, доктор Вейси, у меня, как и у вас, работы хоть отбавляй, у моего отдела – тоже, поэтому, пока я здесь, я помогаю им разобраться с несколькими менее значительными делами, мелкими делишками, вроде этого Рогачева или Данилова и кампании в его защиту, организованной Анной Даниловой. Не слишком обременительное дело, но оно уже отняло у меня два часа, не считая нашей нынешней в высшей степени приятной беседы. Вы позволите угостить вас еще чем-нибудь? – Ипполитов бросил взгляд на стойку и на флегматичную барменшу и слегка передернулся, возможно от смеха, хотя на лице его ничего не отразилось. – Или, может быть, вы бы предпочли на этом и закончить наш непринужденный диалог?
– Пить я больше не буду, спасибо. Хотя нет, пожалуй, я передумал: можно двойную порцию виски. Без ничего.
– Разумеется. – На сей раз в голосе Ипполитова не было и тени улыбки, и он тут же направился к стойке.
Ричард достиг своего рода устойчивого состояния нерешительности. Каждое следующее происшествие, казалось, только дальше уводило от ответа на вопрос, что же теперь делать. Он не сдвинулся с этой точки и когда двое хорошо одетых молодых людей и две того же покроя молодые женщины прошли сквозь двойные двери с позолоченными ручками в середину зала, огляделись и снова вышли. Больше ничего не произошло.
– Я решил для себя, что буду пить как можно больше виски, пока я здесь. – За последнюю минуту Ипполитов, похоже, немного обмяк. – Разумеется, в пределах разумного. А еще как можно больше пива, вина и джина. Не забывая и про водку. А также съедать все, что мне положат на тарелку, от ростбифа до капусты, каковая, как вам, возможно, известно, и составляет основу славной русской кухни. Мы ведь с вами пьем очень хороший виски, не так ли? Как я слышал, качество конечного продукта в значительной степени обусловлено влажностью шотландского климата.
– Чего вы от меня хотите, мистер Ипполитов?
– Извольте называть меня старшим офицером, – строго поправил его Ипполитов. Потом ухмыльнулся, обнажив широко расставленные зубы. – Простите, меня все тянет пошутить. Ну, раз уж вы спросили, доктор Вейси, я бы хотел от вас следующего: бросьте все это, позаботьтесь, чтобы эта затея была похоронена, а воззвание – отозвано. Вот и все. Проект закрыт. Все разошлись по домам. С вашей стороны это не будет такой уж большой жертвой, правда? Я вообще удивляюсь, как человек с вашим положением мог ввязаться в такую историю. Сколько я понимаю, вы хорошо представляете себе мисс Данилову, я имею в виду, ее прошлое, ее окружение и – как бы это выразиться – насколько ей можно доверять?
– Нет, – ответил Ричард. – Совсем не представляю.
– Но вы ведь наверняка знакомы со многими из ее здешних друзей.
– Нет. Только с людьми, у которых она живет.
– Мне это кажется совершенно неправдоподобным. Разве она не встречалась со своими друзьями?
– Встречалась, но меня со мной не брала. Говорила, что мне с ними будет скучно.
– И вы ей поверили.
– Да. Я арестован, старший офицер? Ипполитов снова ухмыльнулся:
– Простите, привычка. Итак, вы поверили мисс Даниловой на слово, во многом благодаря ее личному обаянию, – можете на это не отвечать. Вы имеете право хранить молчание, – добавил он с американским акцентом. – И все равно, доктор Вейси, послушайтесь меня и бросьте все это.
– Я уже давно только маленький винтик в этой машине.
– Знаете вы об этом или нет, но вы очень важный винтик. И вся машина мгновенно развалится на куски, если вы перескажете остальным то, что я рассказал вам. Вернее, конечно, только в случае, если вам поверят, а это в большой степени зависит от того, верите ли мне вы. К чему, как мы уже выяснили, у вас нет особых оснований. Вот и приехали.
– Вас послушать – вас не особенно заботит, верю я вам или нет.
– Поверьте мне, заботит, и еще как Должен вам сказать, мне мерзок этот Данилов-Рогачев и его поступки. Растление маленьких девочек – это гнусность. Вы верующий человек, доктор Вейси?
– Нет.
– Полагаю, вы много теряете, сэр. Как бы там ни было, Данилов не достоин никакой поддержки, в особенности такой влиятельной. Помимо этого… – Ипполитов сделал паузу, чтобы застегнуть расстегнувшуюся запонку на манжете голубой рубашки, – помимо этого, вмешательство в то, что часто называют внутренними делами моей страны, особенно в такой тревожный момент, как сейчас, представляется мне крайне опрометчивым.
– Этот довод я уже слышал, – проговорил Ричард, имея в виду Вторую даму сэра Стивена.
– Без сомнения. Ну что ж, пожалуй, я сказал все, что считал совершенно необходимым сказать. Или целесообразным. Я выполнил данные мне распоряжения, больше я ничего сделать не могу. Теперь – назад в гостиницу, еще парочка телефонных звонков, и на сегодня все. Но прежде, может быть, выпьете еще виски за счет моих служебных расходов?
– Нет, хватит. Выпейте, мистер Ипполитов.
– Я-то выпью. – Он поднял палец, призывая барменшу, и Ричард, к своему удивлению, увидел, как снулое создание рывком схватило чистую рюмку и ринулось к висящей вниз головой бутылке с виски. Рюмка прибыла к ним на металлическом подносике с бумажной салфеточкой и была подана еще одним размашистым и спорым движением. Ипполитов наблюдал за происходящим с вежливым вниманием, а на лице барменши отображалась скорее подчеркнутая незаинтересованность, чем простое отсутствие интереса. Впрочем, лицо ее заметно, хотя и кратковременно потеплело, когда Ипполитов поблагодарил ее, – причем акцент его стал при этом куда заметнее, чем раньше. Ричард изумился было, но вскоре перестал. Надо только собраться с силами, и он тут же уберется прочь из этого вертепа.