– Ты уже одно мероприятие пропустила. Так что давай приходи завтра. Тебе дадут плакат, будешь его держать.
– Вот это и есть то маленькое, но очень ответственное поручение? Я рада. Куда приходить?
– К спортивному комплексу.
– Опять торопитесь нарваться на мордобой? У вас что, черепушки уже зажили? Жаждете новых ратных подвигов?
– Полин, ты приходи, а там видно будет.
Что делать! Я не могла отказать Алине. Ведь она практически никогда не отказывала мне в помощи. Съездила же она со мной в лес, помогла задержать Вадика с Витьком. Придется и мне теперь тащиться на митинг и с гордым видом держать там плакат.
– Ой, Полин, а что я тебе еще хотела сказать! У меня опять разочарование. Личная, можно сказать, драма. Познакомилась с одним молодым человеком… Высокий, симпатичный и все такое… В боулинг пригласил. Но… оказался недоумком, – Алина тяжело вздохнула. – В этом мире так сложно жить с развитым интеллектом!
– И не говори! – посочувствовала я подруге.
Едва я положила трубку, как телефон снова зазвонил. На этот раз это был Кирилл.
– Полина! Здравствуй.
– Здравствуй.
Мы оба молчали в трубку. Я слышала его дыхание. Как ни странно, но я знала, о чем он сейчас будет говорить.
– Кирилл, ты долго собираешься молчать?
– Честно говоря, я снова хотел пригласить тебя в кафе.
– Когда?
– Завтра.
– Кирилл, завтра не могу. Завтра у меня движение…
– Что?
– Движение. Называется «Скинхедам – нет!».
– Ты и там успела отметиться? Ты, как вездесущий лейтенант Коломбо. Тебе, похоже, до всего есть дело. А когда мы сможем встретиться?
– Честно говоря, не знаю. Ты позванивай.
– Я и так тебе периодически звоню, но твой телефон часто бывает отключен.
– Да? Значит, что-то с ним… Я его в ремонт отдам. Ну, пока?
– До встречи.
С телефоном у меня, конечно, все было в порядке, просто приходилось часто отключать его в моменты острой необходимости. Когда, например, я «чистила» дом Епифанцева. Или на время загородной поездки с Вадиком и Витьком. Вот и сейчас мне надо готовиться к акции протеста. И не какой-то там плакат рисовать, а срочно встретиться с нужными людьми.
«Нужные люди» – это девочки, работницы легкого физического труда, в достаточном количестве обитающие на одной из центральных улиц нашего города. По вечерам они стояли там пестрой группкой, курили, смеялись, ожидая клиентов.
Я подъехала на своем «Мини Купере» к этим красоткам и вышла из машины. Девочки уставились на меня, но не очень, кажется, удивились.
– Подругу ищешь? – спросила одна весело.
– Ищу.
Я откровенно разглядывала их всех. Брюнетки, блондинки, даже шатенка есть.
– Так, может, я подойду? – Одна с необъятным бюстом вышла вперед, подбоченилась и подмигнула мне.
– Ты не подойдешь, а вот ты, – я указала на одну жгучую брюнетку, – садись в мою машину, поговорим.
– Повезло Азизе, – вздохнул кто-то в толпе.
Мы с девушкой сели в машину.
– Так тебя Азиза зовут? – спросила я. – Ты кто по национальности?
– А зачем тебе моя национальность?
– Действительно! Тогда скажи: у тебя артистические данные есть?
– А вам зачем? – сразу насторожилась та.
– Надо разыграть одного моего друга. Он очень любит черненьких, с кавказским типом лица. Заплачу очень щедро, не обидишься! Но сыграть надо, как в театре, чтобы было правдиво! Сможешь?
– А заплатишь сколько?
Я назвала сумму, за которую Азизе надо было «упорно вкалывать» две недели. Мы ударили по рукам. Я отдала девушке фото «моего друга» и объяснила, куда завтра надо будет подъехать и что конкретно делать.
* * *
На другой день, а это была суббота, после обеда активисты нашего движения стояли с плакатами возле клуба скинхедов. На этот раз с нами было несколько представителей власти в форме, так как Володя, наш лидер, согласовал проведение митинга на самом высоком уровне. И, поскольку митинг был санкционированный, нам выделили наряд милиции. Мы стояли с плакатами и лозунгами и сами время от времени по знаку Володи скандировали: «Скинхеды – вон!»
Первое время они никак не реагировали на наши действия, сидели в своем клубе, не вылезая. Наконец, похоже, нервы их сдали. Они вышли из ворот своего клуба строем, впереди маршировал их штандартенфюрер местного значения Горлов. Все были одеты в какую-то полувоенную коричневую форму. Они остановились напротив нас и тоже стали скандировать: «Россия – для русских! Иноземцев – вон!» Хорошо хоть дубинками не кинулись махать.
Подъехала пресса и местное телевидение. Нас стали снимать, некоторые специально лезли вперед, пытались позировать.
Так мы, наверное, долго «бодались» бы словесно, но тут неожиданно к толпе скинхедов подкатило такси, из которого выскочила полуголая девица. Во всяком случае, ее декольте и мини-юбка прикрывали такую малую часть ее тела, что иначе про нее и сказать было нельзя. Все взоры обратились на это новое действующее лицо, даже камеры. Девушка походкой грациозной лани подошла к Владимиру Филипповичу.
– Вальдемар! Ну, что же ты пропал? Я тебя жду, жду… Когда ты приходил в последний раз, ты забыл у меня кое-что…
Горлов от неожиданности потерял, похоже, дар речи. Его челюсть отвисла, он хлопал глазами, не в силах произнести что-либо. Наконец ему удалось собрать мозги в кучу и рявкнуть на Азизу:
– Гражданка! Вы что…
Дальше он применил такое идиоматическое выражение, повторить которое мне не позволяет мое воспитание. Тут уж дар речи потеряли все остальные, включая прессу и милицию. Ученики и последователи Горлова тоже стояли, остолбенев, глядя, как их идейный вождь и наставник разбирается со своей дамой сердца.
– Володь! Ну, ты даешь! А я соскучилась, – Азиза полезла к Горлову с объятиями.
Тот оттолкнул ее от себя. Наверное, если бы не пресса и телевидение, девушке досталось бы посерьезнее.
– Да отвали ты, шизанутая!..
Горлов повернулся и хотел отойти, но Азиза была порядочным человеком, она отрабатывала свои деньги по полной.
– Ах ты, старый плут! Поматросил и бросил, да! А кто обещал меня в ресторан сводить? Владимир! Я с тобой разговариваю!
– Идиотка какая-то! – объяснял Горлов своим ребятам. И я его прекрасно понимала. То, что у него обнаружилась вдруг любовница, – это еще было туда-сюда. А вот то, что внешность ее явно не тянула на славянскую, – вот это было куда интереснее! Выходит, все призывы Горлова освободить Россию от чурок – все это только болтовня. Я внимательно смотрела на лица его «бойцов»: на некоторых явно читалось недовольство.