– Нам Комитет ни к чему, пойдем на рынок, – решил Швед, – пожрать купим, оружейную лавку поищем. И надо бы новости узнать. Сейчас в округе, наверное, движуха – и армейцы, и Черный Рынок. Послушать бы, что об этом рассказывают.
Границы рынок не имел – торговые ряды начинались как придется. Железнодорожные пути постепенно разбирали, рельсы со шпалами пошли в дело, чтобы устроить прилавки и лотки. В вагонах жили, их использовали как магазины и склады. Торговали здесь всякой всячиной, от домотканого полотна до пулеметов. Продавали, обменивали, просто глазели – шум стоял неимоверный.
Швед только головой крутил, озираясь по сторонам:
– Вырос рынок! Раньше не так шумно было. И где ж эта лавка?..
Швед пошел расспрашивать в оружейных рядах, где найти Корня. В двух лавках только пожимали плечами, в третьей торговец ответил:
– Вам, наверное, Корней нужен. Только Корнем его звать не надо, он рассердится. Корней теперь большим человеком стал. Вон те три лавки в дальнем конце, это его. Он сам за прилавком стоять не будет, зачем ему? Его люди торгуют, а он у себя сидит.
– У себя, это где?
– В Ночлежке, где же еще? – торговца даже удивил вопрос. – Он теперь хозяин Ночлежки, там его найти проще всего.
Яна многозначительно присвистнула. Потом, когда отошли от оружейных рядов в более тихое место, объяснила:
– Ночлежка – это круто. Известное и прибыльное заведение. Сейчас сами увидите. Там и переночевать можно, и еще это кабак, самый большой в Пятихатках.
– И три лавки в оружейном ряду! – добавил Алекс. – Богатый человек этот Корней. И как такое богатство Комитету глаза не колет?
– А может, он сам в Комитете, – пожала плечами Яна, – их же никто не знает. Швед, ты с Корнеем поосторожней, хорошо? Постарайся его не раздражать. В этих Пятихатках никогда не знаешь, кто перед тобой. Вроде простой человек, а потом окажется, что он в охране состоит и за ним – целая толпа с мешками на головах. Или, чего доброго, он в Комитете. Ну ладно, идите за мной, поведу вас в Ночлежку.
Швед, Алекс и Яна пробирались сквозь толпу покупателей и зевак, глядели, слушали и помалкивали. Шведа, привыкшего к одиночеству, рынок, похоже, несколько ошарашил – слишком людно, слишком шумно. Алекс тоже чувствовал себя не очень-то уверенно. Зато Яне все было нипочем – она скользила в толпе как рыба в воде, и Алекс даже немного испугался, что ее привычки возьмут верх над здравым смыслом и она попробует что-нибудь стащить. Пару раз он замечал в толпе вооруженных охранников с мешками на голове – точно как рассказывала Яна. Если поднимется шум, позовут этих, с мешками, чего доброго…
У распахнутых ворот ближнего к рынку склада суетились работники – выносили мешки, грузили в телегу. Другая бригада таскала ящики к прилавкам. Швед с Алексом шагали за Яной, втроем они пробрались сквозь толпу у ворот и свернули за угол. Оказалось, что у соседнего барака толпа побольше, чем перед складом. Люди входили, выходили, задерживались у входа, чтобы покурить и покричать. Покричать – это потому, что иначе слов собеседника не расслышишь, такой стоял гомон. Ворота бывшего склада распахнуты настежь, но все равно вход казался слишком узким для такого оживленного движения в обе стороны. Над воротами кривоватыми буквами было выведено: «НОЧЛЕЖКА».
Алекс невольно сдержал шаг, прежде чем окунуться в этот дым, грохот и рев.
Подкатил грузовик, водитель начал препираться с владельцами телег, которые загородили проезд. К спорщикам тут же подошли двое стражей порядка, о которых рассказывала Яна, – крепкие вооруженные мужики с лицами, прикрытыми мешковиной. Вооружены здесь были почти все, люди-то с дороги, всегда готовы к разным передрягам. А вот мешки с прорезями для глаз – это действительно производило впечатление. Под мешком мог скрываться кто угодно – даже сопливый подросток, но вид стражника в маске сразу настраивал на подчинение местным порядкам.
Достаточно оказалось нескольких слов охранника Комитета, чтобы суета поутихла. Возницы стали торопливо откатывать свои телеги, шофер вернулся в кабину и аккуратно провел грузовик впритирку со стеной. Даже гомон унялся, курильщики торопливо сделали последние затяжки и разошлись. Кто хотел попасть в Ночлежку, быстренько просочились между выходящими…
Швед покачал головой:
– Бойкое местечко. А чуть шум – и охранники тут как тут.
– Они все время здесь поблизости ошиваются, – пояснила Яна, – как раз потому, что местечко бойкое. Можешь быть уверен, их не двое. Где-нибудь рядом еще несколько человек. Ну, пойдем, пока тихо.
Под сводами бывшего склада было темно, и любой звук будил гулкое эхо под крышей. А звуков здесь хватало! Дальний конец склада был отгорожен стеной, а большую часть заставили столами и стульями. Алекс прикинул, что здесь не меньше сотни столов, все разные, от модерновых металлических до массивных, письменных, с выдвижными ящиками. Ящиков, впрочем, не было, скорее всего, их вытащили и пустили на дрова. В Ночлежке не занимались писаниной, здесь ели и пили.
В крыше барака зияли два квадратных отверстия, солнечный свет лился через них – будто две ослепительные колонны поддерживали свод. Но этого освещения было недостаточно, углы помещения тонули в сумраке. Под самодельной стеной, разделяющей склад, находилась стойка, за ней торчал бармен – дядя внушительных габаритов.
За столами расположились гости, к ним подходили женщины в передниках, принимали заказы, возвращались с полными подносами.
– Интересное место, правда? – оглянулась Яна и решительно направилась между столами в угол. Там были свободные места, потому что посетители предпочитали сидеть ближе к свету.
Швед с Алексом побрели за Яной. На полпути к намеченному месту их попытался перехватить разбитной мужичок:
– Милости просим, милости просим… Вот сюда пожалуйте, здесь светло. Здесь хорошо будет, присаживайтесь, располагайтесь.
– Нет, мы лучше в угол, – прервала его воркотню Яна. – Там уютно.
– Как пожелаете. – Распорядитель ничуть не растерялся и тут же испарился, заявив, что сейчас пришлет девушку-подавальщицу.
– Чего это ты с ним так быстро распрощалась? – спросил Алекс. – Я думал, скажем ему, чтобы хозяину передал, мол, разговор есть.
– Не умеешь ты с людьми правильно общаться, – вздохнула Яна. – Он бы нас просто отшил, чтобы показать, что он здесь важное лицо! Попросим подавальщицу, она скажет распорядителю, а тот уже пойдет хозяину докладывать. Так у богатых людей устроено. Ох, не нравится мне, что этот Корень теперь так разбогател. От таких всегда неприятности…
Компания наконец устроилась за столом в полутемном углу. Алекс заметил, что встретивший их мужичок, лавируя между столами, на ходу толкнул в бок подавальщицу и бросил несколько слов. Та кивнула и через пару минут направилась к их столу, вытирая руки перекинутым через плечо полотенцем. На вид ей было лет сорок, и в ширину подавальщица раз в пять-шесть превосходила Яну. Пышная румяная женщина могла служить отличной рекламой кухне Ночлежки.