Дипломат не сумел притушить в голосе открытую зависть...
—...а потом на радостях — то ли нанюхались какой-то гадости, то ли напились как свиньи, понимаешь, и попали в автомобильную катастрофу!.. И где они сейчас, спрашивается?.. Да вот вы сами почитайте...
И дипломат протянул журналисту письмо криминальной полиции.
— Я по-немецки не очень-то... — смутился журналист.
— А там русский перевод подколот. — Дипломат наполнил рюмки. — Там все вам будет ясненько! Только вот куда эти два миллиона марочек девались — там не написано...
— А что вы по этому поводу думаете?
— А чего мне думать? Я и так по опыту знаю. Наверняка нелегально переслали эти миллиончики своим родственникам в Союз через какие-нибудь там еврейские или еще какие организации...
«... Печальный конец погони за длинной бундесмаркой...» — читает Лидочка через плечо молодого человека, сидящего в троллейбусе.
Невыспавшаяся Лидочка едет в школу. Сидячего места ей не досталось, и Лидочка нависла над молодым человеком с «Комсомольской правдой» в руках...
От нечего делать Лидочка вглядывается в строчки статьи и вдруг окончательно просыпается!..
Она наклоняется к молодому человеку и почти интимно шепчет ему:
— Простите меня, пожалуйста, вы не могли бы дать мне вашу газетку?..
Молодой человек оборачивается, видит склонившуюся к нему прехорошенькую Лидочку, с ласковыми зовущими глазами, и тут же сдается.
— Пожалуйста... — улыбается он и протягивает Лидочке «Комсомолку».
— Я вам так благодарна!..
Лидочка цепко хватает газету, на всякий случай «делает глазки» молодому человеку...
...и начинает решительно и беспардонно протискиваться к выходу.
На остановке Лидочка выскакивает из троллейбуса.
Бежит к телефону-автомату, на ходу проглядывая статью...
Влетает в прозрачную, загаженную изнутри будку с выбитыми стеклами, плотно закрывает за собой дверь, опускает монетку и начинает набирать номер...
Ждет соединения, вчитываясь в строки статьи...
— Любовь Абрамовна? — взволнованно говорит Лидочка.
— Это ты, Лидуня? — спрашивает Любовь Абрамовна.
— Я... Я, Любовь Абрамовна!..
— А что ты хотела?
— Что я хотела?.. — Лидочка мгновенно меняет свое решение: — Ничего. Я просто хотела узнать — как вы себя чувствуете?
— Спасибо, деточка. С этими погодными скачками — неважненько...
— Ой, Любовь Абрамовна!.. С мамой абсолютно то же самое!.. Я сегодня вечерком забегу к вам... Можно?
— Конечно, детка. Конечно, приходи. Мы будем тебе очень рады!
— До вечера, Любовь Абрамовна! — говорит Лидочка и вешает трубку.
И опускает еще одну монетку. Набирает номер, ждет... И наконец:
— Папа! Я сейчас приеду к тебе.
— Почему не в школе? — с интересом спросил подполковник Петров.
— Мотаю, па. Но по жутко уважительной причине. Можно мне взять такси?
— У тебя так много денег?
— Ни копеечки. Но ты меня встретишь, пап.
— У меня у самого ни гроша. Мама все выгребла. Черт с тобой — бери таксярник. Сейчас у кого-нибудь перехвачу...
У обшарпанного подъезда, на углу Лиговки и Обводного канала, Петров встретил Лидочку и расплатился за нее с такси.
— Что стряслось? — спросил он ее уже в лифте.
— Сейчас сам все узнаешь...
* * *
На дверях кабинета была прикреплена табличка:
ЗАМ. НАЧАЛЬНИКА УПРАВЛЕНИЯ ПОДПОЛКОВНИК Н. И. ПЕТРОВ
На лестничной площадке курили молодые оперативники. Кто-то вышел из лифта, спросил:
— Николай Иванович у себя?
— Подожди, не суйся, — сказали ему. — У него Лидка. Что-то там у них произошло...
* * *
В кабинете Петров дочитал статью в «Комсомолке», брезгливо скривился, сплюнул и чуть не выматерился:
— Дешевка!.. Мать их... На человеческом горе!.. Сволочи...
— Что делать, па? — спросила Лидочка.
— Молчать в тряпочку. В колонию — нос не совать. А то он там чего-нибудь еще натворит и схлопочет дополнительный срок. И амнистия ему накроется...
— А что, будет амнистия? — с надеждой спросила Лидочка.
— Ждем после Нового года. Как раз для таких засранцев, как твой Толик. Ты лучше узнай — не попалась ли эта говенная статейка родителям на глаза? Если уже... сходи к ним вечерком, побудь с ними. А хочешь, я могу им позвонить. Не чужие ведь люди...
— Не надо. Я сама, — твердо сказала Лидочка и ткнула пальцем в газету. — Смотри, па... Они же пишут, что... Где это?.. А, вот!., «...скорее всего большую часть из этих двух миллионов западных марок А. Самошников наверняка сумел переправить родственникам в Советский Союз через криминальные структуры...»
— Ага!.. Как же! Разевайте рот пошире! — презрительно сказал подполковник Петров. — Так тебе немцы и выпустят из рук такие деньги! Нет человека — нет проблемы. Нет проблемы — нет и денег! И общий привет! А то я не знаю?! Понапишут хрен знает что... — И Петров сплюнул еще раз.
— Ну а вдруг? — спросила Лидочка.
— Ну, ты-то не повторяй глупостей за дураками! — разозлился Петров. — Они же, раздолбай, сами себе противоречат: пишут, что Лешка погиб, когда ехал с ипподрома, где выиграл эти два миллиона. Откуда он отправлял эти марки сюда — с того света, что ли?! Подумай сама, Лидка. Подключи головку-то — иногда не вредно.
Петров поднялся из-за стола, приоткрыл дверь и крикнул:
— Маслова ко мне!
Появился оперативник, похожий на небогатого пижона.
— Звали, Николай Иванович? Привет, Лидуня!
— Здрасте, Игорь Аркадьевич, — ответила Лида.
— Игорек, отвези Лидку на Гражданку, на Бутлерова. К школе. Она покажет, — попросил Петров.
— Нет вопросов. Айда, королева красоты! — сказал Маслов, с удовольствием поглядывая на выпуклую грудку тринадцатилетней Лидочки.
Уже у лифта спросил:
— Как там твой Толик? Все еще чалится?..
Сергей Алексеевич Самошников один сидел на маленькой кухне и цедил водку из граненого стакана.