Вернувшись по пустынным улицам домой, Саймон раскурил сигару и стал ждать Джордана. Через пару часов все будет кончено.

Приезд Джордана возвестило громкое урчание ворвавшегося на Рутланд-гейт «бентли». Саймон вышел навстречу. Джордан был облачен в еще один пуленепробиваемый, жесткий, как половик, твидовый костюм, на этот раз в коричневых тонах. Вязаный галстук катарального цвета.

— Доброе утро, старина. Оправился от праздников?

Саймон забрался в машину, одобрительно оглядывая темно-коричневую кожу и полированный орех.

— Вроде бы. А ты?

— Пока без потерь. Но должен сказать, что этот перерыв как раз к месту. Такая скучища — без конца сидеть за бриджем. — Постукивая по баранке пальцами, взглянул на Саймона. — Все это ужасно таинственно. Что происходит?

— Мы встречаемся в «Кларидже» с Зиглером, а я выхожу из дела.

Недоверчиво ухмыляясь, Джордан вывернул с Рутланд-гейт.

— Придумай что-нибудь еще. — Он нажал на акселератор, и на углу Гайд-парка, разгоняя такси сердитыми гудками, машина уже гнала со скоростью семьдесят миль. — Как нравится двигатель?

— Лучше бы потише. К «Клариджу» следующий поворот направо.

Джордан подрезал две полосы движения.

— Ты серьезно? Об отставке?

— Если доживу.

Джордан промолчал. Саймон про себя улыбнулся. Когда подъехали к отелю, казалось, было слышно, как в голове Джордана лихорадочно бьется мысль.

Зиглер встретил их в своей анфиладе, одетый для пробежки в серый тренировочный костюм и кроссовки с пневматическими подошвами. Нахмурился, увидев нежданного гостя — Джордана.

— Что это, черт возьми, делегация?

— С праздником, Боб, — приветствовал его Саймон. — Надеюсь, в добром здравии?

Зиглер с подозрением глядел на пришельцев, зная по опыту, что, когда являются двое, это означает сговор за его спиной и лишние неприятности.

Для начала решил проявить любезность.

— Само собой. Что будете пить? Сок? Кофе?

Джордан посмотрел на часы.

— Вообще-то не отказался бы от бокала шипучего. — Зиглер, кажется, не понял. — Шампанского.

Зиглер позвонил официанту. Саймон принялся перебирать свои бумаги. Джордан, как обычно, выбирал сигарету.

— О’кей. — Зиглер уселся как можно дальше от курильщиков. — Так о чем речь?

Саймон бесстрастно и неторопливо изложил свои планы, делая упор на том, что хочет представить свой уход как положительное событие в деятельности агентства, обещая продолжать сотрудничество и постепенно передать свои акции другим директорам. Он как раз успел протянуть им по экземпляру сообщения, когда принесли шампанское. Встал, чтобы вручить чаевые официанту, и остановился у двери, наблюдая, как оба, нахмурившись, склонились над текстом, переваривая новость и обдумывая, что она означает для каждого из них. Зиглер будет рад уходу Саймона — еще бы, становится неоспоримым властелином мира. Джордан в придачу к новой большой машине получает более просторный кабинет и более громкий титул. Никто из них не будет жалеть лично о нем, так же как и он о них. Это всего лишь бизнес. Бизнес и своекорыстие.

Поднявшись с кресла, Джордан подошел к Саймону, стараясь сохранить серьезное выражение. Похлопал Саймона по плечу.

— Тебя будет очень не хватать, старина. Очень не хватать. Всегда высоко ценил нашу дружбу. — Горестно вздохнув при мысли о потере дорогого товарища, потянулся за шампанским. — О-о, «Перрье-Жуйе» восемьдесят пятого года. Отлично.

Зиглер заметался по комнате. Саймона отвлекали его кроссовки. Они были будто надуты, и казалось, что Зиглер прыгает как мячик.

— До меня не доходит. Хочешь где-то в глуши заправлять каким-то долбаным допотопным отелем? — Он перестал метаться и, резко обернувшись, поглядел на Саймона, вытянув шею, словно пес, обнюхивающий неожиданно попавшую на глаза и возможно фальшивую кость. — Пускаешь дым в глаза. Здесь пахнет другим агентством.

В комнате воцарилась тишина — только постукивание так и не зажженной сигареты Джордана о золотой портсигар — тук, тук, тук.

— Нет, Боб. Ничего такого, вот те крест. Я сыт по горло, только и всего. Хочется поменять обстановку. — Саймон усмехнулся. — Пожелай удачи и скажи, что тебе будет меня не хватать.

Зиглер зло посмотрел на Саймона.

— А ты чего хочешь — званого обеда в твою честь или паршивую медаль? Подбрасываешь проблему и хочешь, чтобы я плясал от радости. Катись к чертовой матери.

Но Саймон видел, что за бурными тирадами крылось глубокое удовлетворение. Доволен был и Джордан. Они проговорили почти до вечера, и к концу было ясно: оба они не желали, чтобы он оставался дольше, чем необходимо. В считанные часы из незаменимого главы фирмы он превратился в потенциальную обузу, поступившегося делами корпорации администратора, богоотступника. Люди такого рода вредны, даже опасны, потому что могут нарушить тщательно создаваемую агентством видимость преданности фирме.

Саймон слушал, как Зиглер и Джордан обсуждали список клиентов, оценивая предполагаемый ущерб, и намечали изменения в высшем руководстве. Они ни разу не поинтересовались его мнением, и он понял, что, пользуясь терминологией Зиглера, уже стал историей. Деталями займутся адвокаты. Он не в счет.

Глава 15

Эрнест поставил свой старый, но величественный и вычищенный до блеска «армстронг-сидделей» у дома на Рутланд-гейт. Сегодня они уезжали навсегда, эмигрировали, вступали в новую жизнь.

В квартире Саймон, проклиная все и вся, жал коленями на распухший чемодан в тщетной попытке запереть замки.

— Извини, Эрн. Никогда не обладал этими способностями. Много места в машине?

Эрнест тоже уселся на чемодан.

— Немножко перестарался, но сейчас справимся. Значит, этот и еще два? — Щелкнул замками. — Все. Поехали.

Они снесли чемоданы к машине. Эрнест открыл багажник.

— Большой сунем сюда, а эти поставим на корзинку миссис Гиббонс.

— А она где сядет?

— Видишь ли, у нее довольно надоедливая привычка — предпочитает ездить на переднем сиденье. Если посадить ее сзади, то ужасно расстраивается и грызет обивку.

— Тогда как быть со мной?

— Ты как босс можешь восседать сзади.

Саймон заглянул в ветровое стекло и встретил взгляд двух розовых глаз. Миссис Гиббонс поднялась на сиденье и зевнула. Как у всех бультерьеров, челюсти, казалось, были предназначены грызть камни. Подняв лохматое белое ухо и глухо рыча, она настороженно следила за Саймоном.

Обойдя машину, Эрнест открыл дверцу.

— Мы не желаем больше слышать эту гадость. Теперь ты выйдешь и поздороваешься с мистером Шоу. — Он обернулся к Саймону. — Протяни руку, дорогой, чтобы она обнюхала.