Мать вышла из спальни, спросила:
— Куда она ушла?
— Ну куда-куда? — сказала бабушка. — К подруге какой-нибудь, куда еще?
— Я боюсь, мама…
— А ты не боись. Ты что, из дома не уходила? И я уходила. Придет.
* * *
Ранним утром следующего дня мать Иваны, одетая в свою проводницкую форму, стола у ворот школы, вылавливала одноклассников Иваны и спрашивала, не видели ли они Ивану.
Наконец из-за угла появился и Федя, она бросилась к нему:
— Федя, а где Ивана?
— Я не знаю, — удивился он. — Здравствуйте. А почему вы спрашиваете?
— Господи! — испугалась мать. — Да где же она?! Мне на работу!..
В отделение милиции они уже прибежали вдвоем. На компьютере у пожилой, с погонами капитана, дежурной был сайт «Одноклассники», и она лишь вполуха слушала сбивчивый рассказ матери Иваны.
— Ей тринадцать лет!..
— Почти четырнадцать, — поправил Федя.
— Ну и что? — сказала мать. — Куда она могла деться? — и дежурной: — Я вас прошу!
— Сколько суток? — спросила та, не отрываясь от экрана.
— Что «сколько суток»?
— Сколько суток, как сбежала?
— Почему сбежала? — сказала мать. — Вчера ушла, вечером. Но я вас прошу: ее надо найти! Запишите, пожалуйста: Малышкина Ивана, 13 лет, приметы…
Дежурная нехотя достала бланк розыска.
— Да подождите панику устраивать! Ну не ночевала, подумаешь! Или у подруги, или… Четырнадцать лет. Джульетта в четырнадцать лет уже домой водила… Как фамилиё?
— Федя, — сказала мать, — я тебя умоляю! Мне на работу! — и объяснила дежурной: — Я проводницей на поезде! У меня рейс…
— Бегите, — сказал ей Федя. — Я тут сам все скажу.
— Позвоните мне. Пожалуйста! — попросила мать дежурную и быстро написала на клочке бумаги: — Вот мой мобильный! Как найдете, звоните!
— Ага, разбежалась… — пробурчала ей вслед дежурная.
* * *
Не доверяя милиции, Федя сам отправился на поиски Иваны. Заглядывал в кафе… в библиотеки… в парк… на автовокзал… на рынок… в пивную… на речной вокзал… в котельные… И, наткнувшись на бомжей-наркоманов, которые рылись в мусорном ящике, спросил у них. Те ответили — мол, заплатишь, скажем. Пошарив по карманам, Федя отдал им все деньги, и они махнули ему рукой в сторону каких-то задворков. Федя рванул туда…
Отодвинув доску в глухом заборе вокруг заброшенного аварийного дома, он пролез через забор в замусоренный и грязный двор аварийного дома, нашел там лаз в подвал, спустился в него и оказался в бомжатнике — бывшем бомбоубежище, ставшем ночлежкой.
Здесь было сыро, темно, грязно. Облупившиеся бетонные потолки и стены в граффити. В углах грязные матрацы, на которых валялись бомжи и наркоманы. Кто спал, кто что-то ел из пластикового пакета, кто кололся, кто курил вонючую самокрутку. Полуодетая девица ходила по бомжатнику, по-птичьи размахивая руками и восклицая: «Я летаю!.. Я летаю!..»
Всматриваясь в темные фигуры на матрацах, Федя обходил бомбоубежище из комнаты в комнату и наконец наткнулся на Ивану. Скорчившись, она спала в углу, прямо на бетонном полу.
Федя попробовал разбудить ее, растолкать, но она была в полной отключке.
Взвалив ее к себе на спину, он поволок ее к лестнице.
Несколько бомжей преградили ему дорогу, требуя выкуп. Денег у Феди не было, а без выкупа они его не выпускали. Пришлось отдать им куртку.
На свежем воздухе Ивана пришла в себя, и ее вырвало.
Затем, обняв измызганную, в грязной одежде Ивану, Федя повел ее по улицам. Ивану качало, она почти падала, и прохожие брезгливо обходили эту пару, отпуская презрительные реплики:
— Сволочи! С утра напились!..
— В милицию их нужно!..
— И куда токо родители смотрят?..
— Ну отстой! Убивать таких…
Дотащив Ивану до подъезда своего дома, Федя хозяйски открыл подъезд, завел Ивану в свою квартиру и прямиком — в ванную. Ивана была по-прежнему в отключке, еле стояла на ногах и слепо качалась из стороны в сторону. Не раздевая ее, Федя поставил Ивану в душевую кабинку, перевел регулятор воды на «хол.» и включил воду.
Под ледяным душем Ивана разом пришла в себя, открыла глаза и попыталась выскочить из кабинки. Но Федя не выпустил ее, насильно удержал под мощной струей холодной воды.
— Чем ты кололась? Говори, чем кололась?
— Пусти! Мне холодно! Пусти!
— Не пущу! Чем кололась?
Ивана расплакалась:
— Я не кололась! Я курила!
— Что ты курила?
— Я не знаю! Пусти!
Федя выпустил ее из душевой кабины. Трясясь от холода, она стала стаскивать с себя мокрую одежду.
— Уйди отсюда! Не смотри! Скотина!
Федя ушел, закрыл дверь.
Ивана разделась догола и, дрожа и кутаясь в полотенце, выскочила из ванной.
Федя показал ей на кровать в спальне:
— Ложись, согрейся.
Ивана нырнула под одеяло.
— Уйди отсюда, сволочь!
Но и под одеялом ее так трясло, что зубы стучали.
Федя посмотрел на нее, а затем разделся и лег рядом с ней.
— Не смей! — стала отталкивать его Ивана. — Уйди! Не трогай меня!
Но Федя обнял ее, и она сдалась, прижалась к нему и расплакалась, уткнувшись лицом в его плечо. Он стал целовать ее в мокрые глаза, щеки, губы…
Ивана и Федя снова стояли перед служащей паспортного стола. Та читала на бланке их запроса:
— «Карпатый Олег Кириллович»… — И подняла глаза. — Это какой Карпатый? Депутат?
— Он директор стройтреста, — сказал Федя.
— Но он депутат, — ответила служащая и вернула им бланк. — Адреса депутатов мы не даем.
— Почему? — спросила Ивана.
— Потому! Есть инструкция.
— Но он нам нужен!
— Нужен? — усмехнулась служащая. — Идите к нему в стройтрест. Если вас пустят.
Лузгая семечки и наблюдая за подъезжающими машинами, Ивана и Федя пятый день дежурили на автостоянке перед супермаркетом «КУПИСАМ». И на пятый день были вознаграждены за упорство — тут появился знакомый «форд» с номером «ВУ 651 ПО».
— Все, пошли! — решительно сказал Федя Иване.
— Нет, я боюсь, — вдруг струсила она.
— Опять?
Меж тем машина запарковалась, из нее вышли Карпатый и 14-летний подросток.
Федя и Ивана переглянулись в замешательстве — этого они не ожидали.