Подумав, он позвонил Грымову:
– Иван, извини, не разбудил?
Лицо полковника «Сокола» в объёме связи не дрогнуло, хотя где он в это время обретался, догадаться было трудно.
– Всё нормально.
– Как ты?
– Твоими молитвами. Степан Фомич передаёт тебе благодарность за то, что ты нас вытащил. – Грымов помолчал. – Я тоже. С меня магарыч.
– Да ладно, ерунда, – смутился Руслан.
– Не ерунда, было нанесено три пси-удара, но ты спас нас от самого опасного – второго, концентрированного. Первый был, как принято говорить, пристрелочным. Третий – добивающим.
– И что теперь?
– Вондлярского будут хоронить завтра, у него на родине, в пригороде Кракова.
– А… монстр?
– C ним возятся коммуникаторы ИВКа, пытаются установить контакт. Но это дохлое дело, разумом там не пахнет. – Грымов снова помолчал. – Я понимаю, что ты звонишь не для того, чтобы узнать о судьбе монстра. Однако где Ярослава, я пока сказать не могу. Работаем, ищем. Будут новости – позвоню, отдыхай.
Виом погас.
Руслан подогрел лунный мёд, пожевал орешки, запивая душистым напитком, собрался лечь спать, и в этот момент в прихожей мяукнул домофон.
Недоумевая, кто это может быть кроме капитана Плетнёва, командующего «эшелоном» прикрытия, Руслан подошёл к двери.
Из крохотного виомчика на него смотрело лицо Серджо Веласкеса.
– Пиццу заказывали?
– Что?! – Руслан вспомнил визит Ярославы, быстро поправился: – Д-да…
Веласкес в костюме пицц-пака появился через минуту.
– Тебя же убили, – пробормотал Руслан, закрывая за ним дверь.
– Ну, витса трудно убить, – невозмутимо ответил помощник Ярославы. – Повредили, конечно, но свои мозги я ношу не в голове. Возьми.
Он протянул коробку.
Руслан машинально взял, сделал приглашающий жест.
– Проходи.
– Я на секунду. По моим сведениям, Ярослава сейчас на Кеплере. Там, где когда-то испытывали новый слим-модулятор. Лично секретарь Комбеза доставил.
– Сердюков?! Зачем?
– Этого я не знаю. Но их видели вместе – Бодху и Сердюкова, передай своим «соколам».
– Бодха и… Сердюков? Но ведь Бодха…
– Эмиссар Вируса, один из исполнительных координаторов. Кстати, доставил Ярославу в Комбез Хасим Хасид.
– Значит, он тоже?..
– Думайте, действуйте, пора. Понадоблюсь – звони. – Веласкес повернулся и исчез за дверью.
Только тогда Руслан вспомнил, что хотел поблагодарить витса за его подарок: психиаль, по сути, спас ему жизнь.
Он вернулся в гостиную, не замечая, что держит в руке коробку с пиццей, очнулся, бросил её на стол.
В голове поднялась мысленная метель, вспыхивали и гасли памятные лица, картины, пейзажи, истории, вспомнился Гастон Фюме, затем директор ФСБ (жаль мужика!) и полковник Хасим Хасид.
Хасид отправил Яру в Комбез, он агент Вируса, это несомненно. Однако зачем Сердюков переправил её на тройной Кеплер? И сам туда полетел? Что там происходит? Слим-модулятор испытан, никаких новых испытаний больше не предвидится.
Он сел на диван.
Слим-модулятор… первый… второй испытан на Меркурии… второй! Первый так и остался на Кеплере, где нет системы мониторинга космического пространства. А что такое «суслик»? Сердце стрим-генератора! Они хотели бы летать «хоть на край Вселенной», как выразился универсалист Тимошенко, и первым делом запланировали доставить с этого «края» Бомбу Хаоса!
Сердце самого Руслана дало сбой.
Он понял замысел Знающих-Дорогу во всей его полноте!
Искать порт доставки Бомбы Хаоса больше не было нужды, он находился на Меркурии.
Изображение Грымова возникло над мобильным вайфаем второй раз.
– Не спится?
– Я знаю, что задумали Знающие! – выпалил Руслан.
Грымов подался вперёд, вглядываясь в лицо абонента.
– Ты второй, кто утверждает то же самое.
– А первый кто? – изумился молодой человек.
– Шапиро.
– Ну, он на основе своих физических расчётов, а я… да и не уверен я ни в чём, если честно.
– Одевайся, Плетнёв доставит тебя на базу.
– Я и сам с ногами…
Изображение Грымова растаяло.
Руслан встрепенулся, зная, как полковник не любит говорить попусту, и начал собираться. Натянув «кольчугу», вызвал Плетнёва, с которым уже успел подружиться:
«Андрей, мне надо на базу».
«Без проблем, – ответил капитан, не выразив удивления по поводу ночного отбытия, – подам машину через пару минут. Не забудь грим».
«Не забуду».
Речь шла о динго-маскере, изменявшем очертания лица человека, так как фотографии Руслана наверняка были разосланы всем полицейским подразделениям Федерации и охранным структурам общественных организаций.
Вскоре Руслан с лицом старика летел в сине-белом флайте с эмблемой полиции в сопровождении двух могучих парней из команды Плетнёва, приставленных к нему в качестве телохранителей. Он до сих пор чувствовал себя неловко, словно симулирующий болезнь человек, которому не требовались врачи, но он настоял на их присутствии. Однако в нынешних условиях, когда Вирус начал наступление по всем фронтам, объявив его «врагом человечества», сопровождение лишним не казалось.
Охрана метро Зарайска не остановила ночных пассажиров, и в три часа пятнадцать минут по среднесолнечному времени Руслан переступил порог метро нереидской базы «Сокола».
Его встретил сам Грымов, гладковыбритый, свежий и подтянутый, словно вставать так рано для него было привычным делом.
– Привет, спасибо, парни.
Телохранители, имён которых Руслан не знал, дружно кинули пальцы к вискам, собираясь возвращаться в расположение части, но Руслан остановил их, протянув руку.
Они, переглянувшись, по очереди пожали ему протянутую ладонь.
Он молча, извиняющимся жестом, развёл руками.
Парни, слегка ошалев, но не показав виду, окинули его удивлёнными взглядами, потом поняли чувства охраняемого.
– Ничё, всё в порядке, – сказал один из них, наметив улыбку.
Повернувшись, оба скрылись в кабине метро.
Грымов оценивающе посмотрел на спутника.
– Похоже, я ошибся, ты не меняешься.
– В смысле? – пробормотал Руслан.
– Как был романтиком, так и остался.
– Это плохо?
– Я не говорю, плохо это или хорошо, некоторые женщины ценят в мужиках романтизм. Я тоже в своё время был восторженным романтиком, а стал…