— Откупиться Петровичу от зятя предлагаешь? — поморщился Витька. — Боюсь, что не выйдет… Деньги, конечно, штука хорошая, но кое в чем и они не всесильны. Просто затаится Серега, понимаешь? А там неизвестно что еще выйдет. Хотя, ладно, время у нас на раздумье еще есть. А теперь пойдем домой, холодно что-то.
Петрович сидел за столом и, уже в который раз, задумчиво пересчитывал деньги.
— Там царь Кощей над златом чахнет, там прусский дух, там доллар пахнет! — с порога процитировал Витька. — Что там по телеку передают, дядь Коль? Говорят, что снова коммунисты к власти придут?
— А пошли они, эти коммунисты, куда подальше! — неожиданно грубо ответил Петрович, рассматривая на свет стодолларовую банкноту. — Хватит, навоевались за светлую жизнь за чужим забором!
Лена от удивления едва не выронила пустой таз.
— Дядь Коль, ты что это? В демократы, что ли, записался?
— А хотя бы! — с явным вызовом ответил старик.
Еще неделю тому назад, в семейных диалогах, Петрович жаловался на теперешнюю, по его словам «сволочную жизнь». Отсутствие справедливости рождало, по его мнению, непомерную жадность в людях.
Витька даже присел от смеха.
— Так их всех, дядь Коль! Ха-ха-ха!.. Да здравствует жирная, капиталистическая Родина!
— Это уж точно. Мне на всех теперь плевать, и на коммунистов и на бандитов, — согласился старик. — Мне внуков воспитывать нужно. Вот видишь, — старик сгреб широкими, почерневшими от работы ладонями деньги и показал их Витьке. — Я такого богатства ни разу в жизни еще в руках не держал. Даже штаны себе всегда покупал не те, что получше, а те, что подешевле. Ты вот про Родину говоришь, а где она, Родина эта?! Я ее что-то в магазине возле кассы не видел. Вот выйду я сейчас на улицу с протянутой рукой, даст мне хоть кто-нибудь хоть рубль?
Витька покачал головой.
— Да нет, дядь Коль, я так думаю, что как раз тебе-то этот рубль и дадут. Человек ты хороший…
— Да что им делать-то, рублем одним?! — перешел на крик старик. — Сухари мне, что ли, не него покупать? Бог, он, может быть, и есть, только вот ангелов на нашей грешной земле нету. Каждый только о себе думает. И молод ты, Витька, что бы надо мной подсмеиваться!
Последние слова Петровича прозвучали на самой высокой и обидчивой ноте.
— Правильно, — поддержала Петровича Лена и тоже обрушилась на мужа. — Вот ты, Витечка, до тридцати пяти лет дожил, а все никак свою детскую блажь из головы выбросить не можешь. То стихи какие-то дурацкие пишешь, то с мужиками водку жрешь и на межгалактические темы беседуешь, не надоело еще, а?! Не хозяин ты в доме, Витька, а одна пустая амбиция в штанах!
Витька попытался отшутиться.
— Я вам сейчас бревно со двора принесу, вот его и пилите.
— Эх, жаль, что я не мужик, — посетовала Лена. — Я бы тебя через день ремнем драла!
— А почему не каждый день? — хмыкнул Витька.
— Что бы ты умнее меня не стал.
— Вообще-то, ремень это дело полезное, — согласился Петрович.
— Вы не очень-то расходитесь! — наконец обиделся Витька. — Например, много бы вы без меня заработали?
— Без тебя?! — искренне удивилась Лена. — А ты тут при чем?!
— А кто идею про котов придумал?
— Ты свой хвост не очень-то поднимай, — наступала Лена. — Коты эти чьи? Дяди Коли! А реклама по телевизору чья? Моя!
— Все равно бы без меня эта афера не вышла!
— Какая такая афера?! — удивился Петрович.
— Да ладно тебе, дядь Коль, — отмахнулся Витька. — Как будто ты не понимаешь…
Петрович медленно встал. Его лицо заметно подрагивало.
— Никакой аферы тут нет, — твердо сказал старик. — Я за своих кошек и котов головой ручаюсь!
— И даже за тех, которых мы на улице отловили?
— А я сказал, ручаюсь и все! — старик ударил ладонь по столу.
— За всех мы ручаемся, — горячо поддержала старика хитрая Лена. — А ты, Витька, змей последний, вот ты кто!
— Опять за свое, да?!
— Не опять, а снова!
— У меня люди, прежде чем котенка взять, целый год, а то и больше его выпрашивали! — с дрожью в голосе вмешался старик. — В очередь становились! А ты, Витька, выходит, сейчас меня в том упрекаешь, что я с них раньше денег не брал?
— Да что с ним говорить, дядя Коля?! Это же Бармалей для семьи, а не кормилец.
Пытаясь избежать незаслуженной расправы, Витька метнулся к двери. На пороге он споткнулся и чуть не упал. Лена победно рассмеялась.
На улице Витька ощупал карманы куртки. Денег как всегда не было. Лена цепко держала в своих ладошках семейный кошелек.
Витька плюнул и подошел к открытой форточке.
— Сигареты дай! — крикнул он жене.
Из форточки вылетела пачка сигарет, стукнула Витьку по лбу и упала в грязь.
— Скорешились двое на одного, — проворчал под нос Витька, поднимая сигареты. — Теперь до кошачьей кормежки им лучше на глаза не попадаться…
Возбуждение рожденное спором быстро прошло. На душе монополиста вдруг стало грустно и даже одиноко.
«Ну вас всех!.. — с горечью подумал Витька. — Пойти, что ли, пивка попить?»
В субботу утром Витька окончательно загрустил. Покупателей стало чуть меньше и компаньоны смогли немного перевести дух. После обеда Витка долго слонялся по дому, словно искал что-то, а потом тихо попросил у Лены денег.
— Это зачем тебе? — насторожилась Лена.
— Пойду сигарет куплю, — соврал Витька.
— На столе пятьдесят рублей. Возьми и отстань.
— Дай сразу на блок, а? — канючил Витька. — Что я как пацан каждый день за парой пачек бегаю?
— Отвяжись. И вообще иди отсюда!
— Куда?
— Дяде Коле помоги. А потом на котоферму идти нужно… Котов кто кормить будет?!
Витька потоптался, не зная что говорить дальше.
— Лен, ну будь человеком, а? — тоскливо и жалобно попросил он — Ну, дай…
— Скажи честно, на выпивку просишь?
— Ага. Но на чуть-чуть… Честное слово, хандра меня что-то заела. Оглянусь вокруг, всюду ваши с Петровичем озабоченные физиономии, — Витька виновато улыбнулся. — Живем как в тесной бане. От такого существования и офанареть недолго…
— Перетерпишь.
— Лен…
— Что?
— Знаешь, что я тебе скажу? Колхозный коллективизм по сравнению с нашим капиталистическим это просто тьфу и все. Семечки!.. Как в клубке мы живем, понимаешь?.. Коты — деньги — снова коты… Хреново мне, Лен…
— Тонкая душа философа захотела водочки и одиночества?