Тимар же возвратился в гостиную; не только за тем, чтобы взять шляпу, но и из других побуждений.
В гостиной никого, кроме Тимеи, не было. Атали с женихом уединись в соседней комнате.
В разгоряченном лице Тимара Тимея подметила важную перемену. Всегда покорное, кроткое, сейчас это лицо было гордым и одухотворенным. Лица многих людей преображаются и хорошеют, озаренные внутренней страстью.
Тимар направился прямо к Тимее, которая расшивала на свадебном уборе золотые розы с серебряными листьями.
- Барышня Тимея! - пылко, прочувствованно заговорил он. - Я с вами прощаюсь. Будьте счастливы и как можно дольше оставайтесь ребенком. Но если настанет час, когда вы почувствуете себя несчастной, вспомните, что есть на свете человек, который ради вас...
Голос его прервался, сердце сжалось тоскою. Он не смог продолжить свою речь.
За него договорила Тимея:
- Трижды...
Сжав ее руку, Тимар срывающимся шепотом проговорил:
- И во веки веков.
С тем он и удалился, не пожелав нарушить уединение влюбленной пары в соседней комнате.
Произнести "бог с вами" у него язык не повернулся бы. Ведь в этот миг он желал лишь одного: дабы отстранил Господь свою хранящую десницу от сего дома.
Работа выпала из рук Тимеи; юная девушка, невидящим взглядом уставясь перед собой, еще раз вздохнула: "трижды..." Золотая нить выскользнула из игольного ушка.
Спустившись по лестнице, Тимар очутился меж дух мраморных колонн, поддерживавших лестничные своды.
С несдерживаемой яростью стукнул он по ним кулаками.
Почувствовали ли обитатели дома этот гневный удар? Не подсказало ли им пошатнувшееся здание, что самое время прибегнуть к молитве, ибо крыша вот-вот рухнет им на головы? О нет, обитатели дома по-прежнему потешаются над бедной девочкой, которая не покладая рук трудится над подвенечным убором.
Слава о новоявленном дворянине Леветницском не только разошлась по всей Венгрии, но и докатилась до Вены.
"Золотой человек!" - судили о нем единодушно. Чего бы он ни коснулся, все превращается в золото, за какое бы дело ни взялся, оно становится золотым дном. Вот он, золотой рудник, не где-нибудь в Четатье Маре, не под Шельмецем или в Верешпатаке, а здесь, перед нами.
Главное искусство "золотоискателя" состоит в том, чтобы допрежь компаньонов прознать, за какое крупное предприятие намерено взяться высокое правительство. Этим искусством Тимар овладел в совершенстве.
Стоило Тимару затеять какое-либо начинание, ему вослед роем устремлялись толпы пронырливых дельцов; каждый понимал, что дело пахнет золотом, остается только грести его лопатой.
Однако слава "золотого человека" утвердилась за Тимаром не только поэтому, но и по другой причине: он никогда не ловчил, не обманывал.
Крупные предприятия и законным путем приносят немалую прибыль; безумец, кто старается выгадать, урвать верхнее, ведь тем самым он перерезает путь золотоносному руднику и теряет ограбленную им жилу. Хвала разуму того человека, кто не гнушается прибылью в грош с каждого форинта: ведь на миллион набежит по грошику пятьдесят тысяч форинтов. Грош за грошом принесут и второй миллион, только нужно бережно с ними обращаться. Богиня удачи и без того появляется перед нами в весьма декольтированном виде, и вздумай мы сдернуть с нее последнюю короткую тунику, пожалуй, обидеться.
Но Тимар обладал должным тактом. Он получал большие прибыли, поскольку брался за крупные предприятия, но при этом никогда не обманывал, не присваивал чужого, а и на риск никогда не шел. Из доходов он уделял солидную долю тем, от кого зависело получение подряда и льготных условий, а потому золотой рудник всегда был перед ним открыт.
Более того, иногда он приносил истинную выгоду государству, раскрывая хитросплетения, в результате которых его конкуренты, решившие покуситься на государственную казну, оказывались с носом. Разумеется, в поражении конкурентов для Тимара был свой резон; те-то, уж конечно, не величали его золотым человеком. Зато в правительственных кругах и среди простого люда ему другого прозвания не было.
И вот однажды он начал скупать виноградники в Моношторе.
Моноштор - это холм, высящийся над Уй-Сёнем, окраиной Комарома; немецкие военные стратеги новейшей поры называют его Sandhugel, то бишь "песчаный холм". Уже по названию нетрудно догадаться, что местечко это никак не могло славиться своими винами, а виноградники, приносящие обычное, ничем не примечательное вино, казалось бы, не должны интересовать важных господ: жаль трудов, они не окупятся. И все же Тимар скупил тут хольдов десять.
В деловом мире его действия не прошли незамеченными. Что он опять задумал, этот Тимар? Неужто и песчаный холм может скрывать золото?
Господин Бразович, полагая, что напал на верный след, бросился штурмовать господина Качуку, окопавшегося в своей норе.
- Ну, сынок разлюбезный, сейчас для вас самое время доказать мне свою преданность. Ежели вы и вправду меня за отца родного почитаете, признайтесь, что правительство намерено возводить на Моношторе крепостные укрепления. Нет-нет, не стоит возражать, я знаю, что вы рискуете должностью, разглашая подобные тайны. Для вас это вопрос чести, но и я клянусь честью, что от меня никто ничего не узнает. Уж мне-то вы можете сказать, из меня и раскаленными щипцами тайну не вырвать. Сами видите, этот мерзавец Тимар скупает там участки все подряд - вероятно, ему кто-то намекнул. Не отдавать же этому живоглоту жирный кусок весь целиком? Так что ж, все-таки на холме форт будут строить?
Господин Качука позволил выжать из себя утвердительное признание. Да, Дворцовый военный совет принял решение продлить комаромскую оборонительную линию вплоть до Моноштора.
Ах, до чего же отрадные сведения! Немало сот тысяч форинтов сгреб в свой карман господин Атанас в подобных случаях, заранее скупив хижины, а затем, при отчуждении земельных участков, перепродав их государству под видом дворцов.
Теперь бы хоть одним глазком взглянуть на план укреплений! Господин Атанас упрашивал- уламывал будущего зятя, пока тот наконец не согласился.
Взглянув на план, господин Атанас уяснил для себя все подробности: какие земли намерено отчуждать правительство, какие участки пересечет новая линия укреплений. Тимар, негодяй, зацапал себе сердцевину - то место, где будет сооружена цитадель.
- А какой порядок цен будет установлен при отчуждении?
Да, это ключевой вопрос.
Разгласив сию тайну, господин Качука поистине совершил бы преступление; однако в угоду будущему тестю он пошел и на это.
При отчуждении земель правительство будет выплачивать деньги в двойном размере против последней закупочной цены на участок.
- Довольно! - вскричал господин Атанас, облобызав будущего зятя. - Довольно! В остальном можете положиться на меня! В день свадьбы получите свои сто тысяч форинтов!