Итак, «Мерлин» почти готов. Вещь получилась гораздо более теплой и глубокой, чем я мог рассчитывать заранее. Надеюсь, в этом немалая моя заслуга. Меня не покидает чудесное ощущение радости и удовлетворения от работы. Не знаю, возможно, после перечтения текста мои восторги поуменьшатся, но — даже если и так — нынешние чувства дорогого стоят.
Я изготовил несколько прелестных ложек для кухни. Получилось настолько хорошо, что я воодушевился и теперь планирую взяться за вилки для салата. Надеюсь порадовать ими Элейн. Хочу одну вилку сделать в виде розы Тюдоров, а другая будет в виде тройного папского креста. По моему замыслу, когда две такие вилки будут сталкиваться в миске с салатом — это привнесет аромат английской истории в наши заурядные завтраки. Мне кажется, получится забавно. Надеюсь, вилки выйдут не хуже ложек.
Придется отложить письмо в сторону — пора возвращаться к работе. Меня ждет любопытное сражение, а затем меч — о, это будет всем мечам меч!
Уф, я сделал это — и остался доволен результатами. Теперь могу спокойно закончить письмо и отослать его Вам. Сегодня прибыли книги, которые мы заказывали. История Сомерсета в двух томах 1832 года издания, в которой воспроизводятся все детали Дагдейла. Такая радость!
Собираюсь спуститься вниз и насладиться своим приобретением. Чрезвычайно благодарен Грэму Уотсону — уж не знаю, как ему удалось отыскать для нас эти книги. Они очень редкие.
ЭРО
Сомерсет, 10 апреля 1959 г.
Вот и еще одна неделя пробежала. На этой неделе планирую закончить «Мерлина» — самую тяжелую часть книги. Думаю, Мэлори она тоже нелегко далась. Ведь ему, бедняге, нужно было выписать весь фон со множеством трудоемких деталей, изложить запутанные обстоятельства, связанные с появлением на свет Артура и его утверждением в качестве английского короля, затем последовала история мятежных лордов и объяснение тайны рождения Артура. Все это тянет на длинную и запутанную хронику. Мне пришлось это рассортировывать и раскладывать по полочкам — так, чтобы в результате получилась приличная современная проза. К сожалению, мне не удалось добиться той краткой и совершенной формы, которая отличает последующие главы. Оно и понятно: ведь в них уже не возникает необходимости в постоянных экскурсах в прошлое персонажей, да и количество самих персонажей не столь велико. Эта чертова Бедгрейнская битва заставила меня попыхтеть, но в конце концов я с ней справился. Нелегкое это было дело, доложу я Вам. Сюжет требовал динамики — герои должны были постоянно двигаться, куда-то скакать, но в то же время требовалось придать описанию определенный пафос и приличествующую случаю скорбь. Конец книги — это своеобразный магический сон, полный дурных предчувствий и тревоги. Прямо-таки находка для современного психоаналитика, если бы таковой удосужился заглянуть в мою книгу. Весь кусок — от сна со змеями и вплоть до момента, когда Артур узнает о своих законных правах на трон — представляет единое целое. У меня такое чувство, что Артур не слишком-то стремится докопаться до истины. Может, потому, что опасается узнать нечто неприятное. Во всяком случае на душе у него неспокойно. Он очертя голову кидается во всякие приключения и неприятности — лишь бы сбежать от гнетущих мыслей. По-моему, подобные переживания вполне понятны для наших современников. Любому из нас доводилось попадать в подобную ситуацию, даже внешняя символика не сильно изменилась. Я старался все это как-то увязать с вещим сном. Так или иначе, роман потихоньку движется вперед. И я считаю, что теперь, когда я закончил эту ужасную первую часть, самое страшное и неприятное осталось позади.
ЧЕЙЗУ
Сомерсет, 11 апреля 1959 г.
(от Элейн С.)
Джексон прислал нам двухтомник Фелпса «История и древности Сомерсета». Случилось это сегодня утром, и нам пришлось спрятать книги — иначе бы вся работа встала. Мы уже предвкушаем, какое это будет наслаждение — усесться вечером возле камина с новыми книжками. Джон сейчас пишет «Владычицу Озера» — целый день безвылазно сидит за письменным столом, лишь разок-другой выходит на улицу выпить чашечку кофе. Мне кажется, что он всеми мыслями и чувствами в своей книге. По вечерам он вырезает из дерева ложки и без конца разглагольствует об Артуре и Мерлине.
Сегодня получили письмо от Юджина Винавера. Он жалуется, что очень тоскует по Франции, но в конце добавляет: «Впрочем, пока я занимаюсь английской книгой, мне лучше находиться здесь. Английские слова легче приходят на ум, когда и цветы, и деревья вокруг носят английские названия». Он писал это о себе, но думаю, это в той же мере приложимо и к Джону. Вы так не считаете? Нас тоже преследует ощущение, будто Артур живет в здешних краях.
Винавер также приводит слова, которые Джон когда-то написал ему: «Я пересказываю старинные истории, но их содержание не является моей целью. Мне важны те чувства, которые рассказ пробуждает в людях». Разве не чудесно? Юджин признался, что это суждение — самое честное и значительное из всех, что он когда-либо встречал в многочисленных книгах, посвященных книгам.
ЭРО
Сомерсет, 12 апреля 1959 г.
Такое ощущение, будто эти долгие и занудные хроники никогда не кончатся. Еще одна неделя миновала, и вот сегодня уже месяц, как мы поселились в этом доме. Подумать только, всего один месяц, а мы уже чувствуем себя как дома. Раньше мне казалось, что месяц (а то и больше) уйдет только на то, чтобы обжиться в этом месте, найти удобное положение в своем рабочем кресле. И вот, пожалуйста: сегодня я закончил «Мерлина» — самую неприятную и сложную историю во всем цикле. Думаю, Мэлори она тоже далась нелегко. Чувствуется, что в начале работы он испытывал неуверенность — то оглядывался назад, то сломя голову несся вперед, нередко сам же противоречил тому, что утверждал на предыдущей странице. Я постарался это исправить и выровнять — по крайней мере, мне так кажется. Надеюсь, дальше все пойдет легче. Мне удалось заглянуть в душу Мэлори, постигнуть его образ мышления. Ему приходилось писать о том, в чем он не очень хорошо разбирался, и это придает особую силу и красочность его изложению. Правда, не всегда эти достоинства бросаются в глаза, порой их можно обнаружить, лишь вчитываясь в текст. Хорошо это или плохо — нам еще предстоит разобраться. Лично мне кажется, что хорошо.
Итак, меня ждут три дня в Лондоне, а затем назад — к странной истории обреченного Рыцаря-о-Двух-Мечах. Я склонен ее рассматривать как трагическую цепь неизбежных, предопределенных ошибок: один промах неизбежно тянет за собой другой, и так продолжается до некоей критической точки, откуда возврата уже нет. Надо сказать, что история эта уникальна, ничего подобного больше нет во всем цикле. Когда я ее закончу, наступит настоящая весна. Думаю, пару дней в неделю я смогу посвящать прогулкам по окрестностям и осмотру местных достопримечательностей. К тому времени основная схема романа уже сложится, и короткие перерывы в работе не смогут помешать написанию книги. Однако до того времени я намереваюсь сохранять взятый темп.
Продолжаю работать все с тем же наслаждением. Полагаю, мне удалось создать достаточно понятный и достоверный образ короля Артура. Вернее сказать, буквально «высосать» его из исторического персонажа. Ведь, с точки зрения современных исследователей, Артур всегда выглядел наиболее холодным и скупым (в информативном плане) героем — у Мэлори он так и остался символическим образом короля, лишенным живых, человеческих черт. Ну, уж если я справился с Артуром, то работать с остальными (более яркими и богатыми) персонажами — я имею в виду Ланселота и Гавейна — будет сущим удовольствием. А для Мерлина я придумал эффектную концовку, так сказать, приберег «фразу под занавес». Подобный прием не характерен для литературы пятнадцатого столетия, но, думаю, современные читатели это оценят. Это как раз то, что им надо.