Указ № 13 Коалиции подготовлен на основании рекомендаций Комитета по регулированию численности населения. Указ под грифом «Совершенно секретно» подлежит немедленному исполнению, его разглашение карается смертной казнью.
Мы, участники Коалиции, настоящим предоставляем исключительные полномочия Комитету в осуществлении плановых мероприятий по регулированию численности населения. Мы обязуемся держать ситуацию под контролем и оказывать содействие по мере необходимости с привлечением всех доступных средств. Вирус будет распространен на территориях, названных в рекомендациях Комитета и согласованных с участниками Коалиции. В данные регионы будут дислоцированы войсковые части для поддержания порядка и проведения мероприятий надлежащим образом.
Настоящий Указ № 13 ратифицирован. Подлежит немедленному исполнению.
Марк ошеломленно выключил планшет. В ушах стоял звон, лицо горело. Голова раскалывалась от боли.
События прошедшей недели произошли по приказу и с одобрения правительства! Вирус распространили не террористы и не безумцы. Это было сделано для регулирования численности населения! Жителей уничтожали для того, чтобы сберечь ресурсы.
Марк задрожал от ярости, ощутил внутри знакомое чувство подступающего безумия. Он сидел в темноте, уставившись в одну точку. Перед глазами мерцали яркие пятна, словно языки пламени, напоминая о солнечных вспышках. Люди звали на помощь. Отравленные дротики свистели в воздухе, вонзались в шеи, руки и плечи. Все тело покрылось липким холодным потом. Марк зарыдал, потом завопил во всю глотку. Ярость сжала грудь. Он задохнулся от гнева. Что-то громко треснуло.
Он огляделся, но в темноте ничего не рассмотрел. Планшет не работал. Марк нащупал на полу фонарик, щелкнул выключателем. Оказалось, что в приступе гнева Марк разломил планшет напополам. Откуда только силы взялись?
Безумие металось в голове, но он напрягся и сформулировал связное рассуждение. Обитатели бункера собирались в Эшвилл, чтобы выразить претензии своему руководству. Значит, Марку и его друзьям нужно отыскать людей, которые отдавали приказы. Нужно пробраться в укрепленный город и выяснить, откуда поступил указ об уничтожении. Возможно, существует лекарство от безумия, вакцина…
Эшвилл. Надо идти в Эшвилл. То же самое говорил Брюс. Значит, обитателей бункера надо опередить.
Марк встал. От ярких пятен перед глазами кружилась голова. Ярость кипела в крови, бушевала в сердце. Он подобрал разломанный планшет, швырнул его через весь отсек и немного успокоился.
«Ничего, я разберусь с этими типами из Комитета…»
Боль сжала виски. Усталость накрыла с головой, словно тяжелое одеяло. Марк опустился на колени и повалился на бок, прижавшись лбом к холодному полу. Отдыхать было некогда, слишком много дел… Но он так устал…
Как ни странно, ему приснился приятный сон.
Звучит раскат грома. Трина испуганно вздрагивает. Марк обнимает ее и успокаивает.
За стенами пещеры льет дождь, впервые за три месяца после солнечных вспышек. Марк дрожит от прохладного воздуха, с непривычки после адской жары. Вообще-то им повезло, они нашли пещеру на горном склоне. Марк готов провести всю жизнь в темной прохладной дыре. Алек и остальные похрапывают в глубине пещеры.
Марк обнимает Трину за плечи, осторожно прислоняет голову к ее виску. От Трины чуть пахнет солоноватым потом. Катер остался где-то на побережье Нью-Джерси. Марк спокоен, даже доволен.
– Я люблю шум дождя, – еле слышно шепчет Трина, словно боится, что от громкого голоса ливень прекратится. – От него в сон клонит. Вот уткнусь тебе под мышку и усну дня на три.
– Под мышку? – повторяет Марк. – Ох, хорошо, что нас сегодня ливень выполоскал, теперь мои подмышки благоухают. Давай, пристраивайся.
Трина ерзает, усаживается поудобнее.
– Даже не верится, что мы живы. Честное слово! Впрочем, кто знает, может, умрем через полгода. Или завтра… – вздыхает она.
– Поговори у меня! – шутливо грозит Марк. – Хуже не будет. Вот увидишь. Передохнем здесь, а потом отправимся на юг, в горы, поселения искать.
– Слухи все это… – тихо замечает она.
– Ты о чем?
– Нет там никаких поселений.
– Неправда!
Марк опирается затылком о камни пещеры и задумывается. Трина права, им повезло. Они выжили.
Долгие недели радиоактивного излучения. Безумная жара. Засуха. Опасный путь среди развалин по городским улицам, где рыскают банды. Гибель родных и близких. Ночные переходы. Поиски еды. Голод. От смерти их спасла только армейская выучка Алека и Ланы.
Они выжили. Марк улыбается, словно бросая вызов неведомой силе, которая подвергла планету разрушительной катастрофе. Ничего, пройдет несколько лет, и жизнь вернется в норму.
Где-то вдали сверкает молния, через несколько секунд гремит гром. Раскаты становятся громче, приближаются. Дождь усиливается, шумит у входа в пещеру. Как вовремя Алек обнаружил укрытие!
Трина поднимает голову, смотрит на Марка.
– Алек говорит, что из-за катастрофы погода испортилась. Неизвестно, когда прекратится гроза.
– Пустяки. Гроза лучше жары. Ничего страшного, пересидим в пещере.
– Сколько здесь можно сидеть?
– Ну, неделю… или месяц. Хватит уже выдумывать. Ш-ш-ш!
Трина склоняется к Марку, целует его в щеку.
– Ох, и что бы я без тебя делала! Умерла бы от страха.
– Да уж! – Он улыбается. Ему очень хочется успокоить Трину.
Она крепко обнимает его.
– Нет, правда, я очень рада, что ты со мной. Я без тебя пропаду.
– Я тоже, – отвечает он и умолкает. Боится ляпнуть какую-нибудь глупость, разрушить хрупкое очарование. Он закрывает глаза.
Сверкает молния. Гремят раскаты грома. Гроза приближается.
* * *
Марк проснулся, вспомнил день, когда в глазах Трины вспыхнул робкий огонек надежды. Впервые за долгие месяцы ему захотелось вернуться к сновидениям. Сердце болезненно сжалось. Темнота грузового отсека вернула Марка в суровую действительность. Да, друзья пережили и жар солнечных вспышек, и жуткие грозы. Да, они добрались до поселений.
И жили бы там долго и счастливо… если бы не дурацкая организация под названием Комитет по регулированию численности населения.
Марк застонал, потер заспанные глаза и зевнул. Потом встал и вспомнил, о чем думал перед тем, как заснуть.
Эшвилл.
Он поднял с пола фонарик, щелкнул выключателем, повернулся к двери и вздрогнул. В дверном проеме стоял Алек. Слабый свет из центрального отсека аэростата зловеще очерчивал силуэт приятеля. Лицо старого солдата пряталось в тени. Алек стоял молча, не двигаясь.