В Будапеште он работал в муниципальной больнице, в женских палатах скорой помощи, где было немало покушавшихся на самоубийство. Другая его обязанность состояла в обследовании будапештских проституток на предмет гонореи и сифилиса. Он снял номер в отеле «Руаяль», а свободное время и вечера проводил в соседнем кафе, постоянном месте встреч артистов, писателей и музыкантов. Ференци подружился с издателями медицинских журналов, начал составлять обзоры медицинских книг и статей, а затем отчеты на темы, в которых, по его словам, соприкасались медицина и психиатрия.
– Сразу же должен признаться в моем откровенном идиотизме, господин профессор. Редактор медицинского журнала дал мне ваше «Толкование сновидений» для обзора. Я прочитал около тридцати страниц и решил, что это скучный материал. Затем я вернул книгу, сказав, что не хочу терять время на обзор. Такова была моя точка зрения, пока несколькими годами позже, прочитав хвалебный отзыв Карла Юнга, я не купил эту книгу. Этот день стал поворотным в моей жизни. – Он широко развел руками. – Дело, господин профессор, во вводной главе! Там на сотне страниц вы приводите высказывания других психологов, никогда не слыхавших о подсознании, и только ради того, чтобы доказать ошибочность их представлений. Не будь это преступлением, я обошел бы все книжные лавки и собственными руками вырвал бы эту главу!
Зигмунд рассмеялся и заметил про себя, что следовало бы рассказать Марте, насколько она была права, предлагая сократить эту главу.
– Такова уж моя судьба, Ференци, быть в науке точным. Но первое издание распродано. Сейчас я просматриваю текст для второго. Я получил сотни писем от врачей и неспециалистов, подтверждающих справедливость тезисов моей книги. Некоторые из них войдут в расширенный вариант.
Ференци наслаждался холостяцкой жизнью, посещая в компании друзей небольшие будапештские рестораны, смаковал токайское, слушал цыганскую музыку. Он занял пост главного невролога в Елизаветинском доме для бедных и к 1905 году приобрел достаточную известность, чтобы получить назначение на должность эксперта–психиатра при королевском суде.
Стремясь добиться всеобщей любви, Ференци проявлял внимание и привязанность ко всем окружающим: официантам, клеркам, торговцам, правительственным служащим, связанным с судами и больницами. К тому времени, когда он появился у Зигмунда Фрейда, его уже знали как «будапештского врача». Всех врачей называли «господин доктор», а Ференци – просто доктором, что тогда казалось невероятным. Он обладал двумя выдающимися способностями: умением побудить людей рассказать о себе и интуитивной мудростью добраться до сути их проблем. Он слыл компанейским человеком, и чувствовалось, что эта его особенность была результатом воспитания в большой семье, где было много детей.
В 1906 году Ференци узнал об опытах Карла Юнга в Цюрихе, о методе словесной ассоциации и работах, указывавших на то, что эмоциональная реакция поддается измерению с помощью хронометра.
– Во время моих экспериментов с хронометром, – шутил он, – в Будапеште никто не чувствовал себя в безопасности, даже гардеробщики.
Ференци написал Зигмунду заблаговременно, за две недели, спрашивая разрешения на встречу в Вене:
«Не только потому, что я жажду встретиться с вами, господин профессор, и уже год изучаю ваши работы, но и по той причине, что надеюсь получить полезную и поучительную помощь от этой встречи… У меня есть намерение представить ваши открытия медицинской аудитории, которая отчасти несведуща, а отчасти неверно информирована…»
За час беседы Зигмунд обнаружил, что Ференци тщательно проработал книги и его творческий ум пошел дальше в теории, опробованной на пациентах и подтвердившей правоту суждений Фрейда.
Это была любовь с первого взгляда. Ференци был на семнадцать лет моложе, как раз в таком возрасте, который позволял Зигмунду думать о нем как о любящем сыне, шедшем по стопам отца и постепенно снимающем бремя с плеч старшего. Они углубились в обсуждение предстоящих лекций Ференци, задуманных с целью представить психоанализ медицинскому миру Венгрии. Зигмунд понял, что Ференци уже обдумал всю лекцию, решив начать с основных идей «Трех очерков к введению в теорию сексуальности». Ференци просил Зигмунда рассказать ему о методах лечения, примененных к дюжине последних пациентов, раскрыв прекрасную работу ума, связанную со свободной ассоциацией; широкие и остроумные ресурсы сдерживания в подсознании; значение отказа пациентов признать находящееся в подсознании вроде эдипова комплекса; ценность переноса, когда врач становится для пациента тем, кого он любил или с кем у него были в прошлом трения, давая возможность проследовать назад, к глубинам памяти.
Зигмунд обнаружил, что Ференци удивительно быстро схватывает суть дела.
Шандор Ференци обратился за помощью в разрешении возникших у него трудностей. Он занимался тремя случаями импотенции. Первый случай касался тридцатидвухлетнего мужчины, который сказал врачу:
– Всю мою жизнь мне не удавалось осуществить подобающим образом половой акт. Слабая эрекция и преждевременное извержение семени исключали сожительство. Сейчас я встретил молодую девушку, на которой хочу жениться.
Обследование не выявило ничего ненормального; свободная ассоциация не прояснила ничего, кроме факта, что он не может осуществить малую нужду в присутствии других. Ференци обратился к сновидениям пациента и, применяя методы Фрейда, добрался до первопричины нарушений. Когда пациенту было около четырех лет, за ним часто ухаживала сестра старше его на десять лет. Она была толстой (этот образ возникал в его сновидениях в виде толстых, безликих фигур, которые его раздражали, и он пробуждался с чувством тревоги и страха) и разрешала младшему братику «кататься на голой ноге». С возрастом она отказала мальчику в такой игре, осуждала его; чувство вины за влечение к кровосмесительству сделало его импотентом.
Во втором случае речь шла о сорокалетнем мужчине, страдающем импотенцией на нервной почве. С помощью свободной ассоциации он пришел к рассказу о половом влечении к своей покойной мачехе, возникшем потому, что до десятилетнего возраста она разрешала ему спать в ее постели.
Третий случай был проще. Двадцативосьмилетний парень страдал импотенцией ввиду эдипова комплекса и постоянных фантазий, направленных против отца. Ференци сумел помочь всем трем, но в разной степени. Он сказал:
– Господин профессор, я сделал одно заключение на основе этих трех случаев. Могу ли я зачитать его?
Зигмунд сел в большое кожаное кресло, закурил сигару и попыхивал ею, довольный тем, что в Будапеште у него есть ученик, защитник, последователь и полноценный практик. Ференци немного шепелявил, но его темно–голубые глаза за стеклами пенсне были удивительно живыми. Подобно извергающемуся вулкану, они вспыхивали искрами мысли, гипотез и волнующих догадок, превращая его в яркую личность.
– Мужская психосексуальная импотенция всегда проявляет себя как психоневроз и соответствует концепции Фрейда о генезисе психоневрозных симптомов. Таким образом, она – символическое выражение подавленных воспоминаний о сексуальных переживаниях в раннем детстве, подсознательного желания их повторения и вызванных этим душевных конфликтов. Воспоминания и импульсы желаний в сфере сексуальной импотенции всегда отличаются… несовместимостью с сознанием цивилизованного взрослого. В итоге сексуальное ограничение как часть подсознания распространяется и на сексуальное удовлетворение.