Джек кивнул и одними губами ответил:
— Так и есть.
— Вероятно, «Общество Игры» подыскивает умных и предприимчивых молодых людей, а игра, чем бы она ни кончилась, — своего рода проверка, испытание. Достойны ли мы вербовки?
— Но если они из английской разведки, с какой стати они прислушались ко мне, американцу? — спросил Чад. — Всем остальным, кто подходил к ним до нас, они тут же отказывали!
— Ты что же, думаешь, что англичане не шпионят в Америке? — поинтересовался Марк. — Я не сомневаюсь, американцы, в свою очередь, тоже шпионят за нами. И, наверное, делают это гораздо лучше, чем мы. А вдруг они увидели в тебе потенциального двойного агента? — Марк допил коктейль одним мощным глотком. — Вот смотрите: мы все, кто сейчас здесь, друзья. Но я вовсе не ожидаю, что мы все время будем говорить правду о себе самих. Не сомневаюсь, то же самое происходит с так называемыми англо-американскими особыми отношениями. И потом, кто еще, кроме спецслужб, способен выкинуть на ветер десять тысяч фунтов?
— Кстати, денег мы еще не видели, — заметила Эмилия. — Может, это обман, какой-нибудь дурацкий студенческий розыгрыш?
— Я знаю, кто в состоянии себе такое позволить, — сказал Джолион. — Помните, позавчера Тоби рассказывал о каком-то тайном обществе? Как они называются?
— «Сарацины», — произнес Джек и в ответ на вопросительный взгляд Эмилии пояснил: — Клуб для пафосных богатых мальчиков. Помните, фото на паспорт, мы сдавали их вместе с анкетами и заявками на комнату в общежитии? Так вот, «Сарацины» каким-то образом раздобыли фото всех первокурсниц и отобрали самых симпатичных. Они собираются приглашать тех девушек на свои вечеринки с шампанским, кокаином и сексом.
— Элизабет поделилась со мной на приеме у ректора, — вспомнил Марк. — По ее словам, с неделю назад она тоже получила приглашение на какую-то таинственную вечеринку с шампанским.
Джек пытливо посмотрел на Эмилию и заметил:
— Не переживай, Эмилия. Наверное, твое приглашение просто затерялось на почте.
Эмилия снова замахнулась ногой, но Джек успел подготовиться: отъехал подальше от опасности, ведь его стул был на колесиках.
— Как будто мне хочется, чтобы на меня плотоядно пялились богатенькие мальчики в дурацких бабочках, у которых счета в банке «Куттс»! — Эмилия грязно выругалась. Она редко это делала, поэтому после ее слов в комнате воцарилась тишина, как будто кто-то сказал: «Аминь».
— Нет, «Сарацины» не подходят, — возразил Марк. — Судя по их внешнему виду и разговорам, у них просто мозгов не хватит тратить деньги на что-нибудь получше, чем выпивка, кокаин, охота за девочками и возмещение ущерба после того, как они разнесут рестораны, где встречаются.
— Не похоже, что троица из «Игры» любит устраивать дебоши, — заметил Джолион.
— Вовсе не обязательно, что за всем стоят «Сарацины», — сказал Чад. — Разве в Оксфорде мало других богачей? И тысячи клубов. А может, это психологический эксперимент? По-моему, студентов часто используют в качестве подопытных кроликов…
Все посмотрели на Эмилию. Хотя в университете они пробыли недолго, но уже привыкли считаться с мнением друг друга в тех специальностях, которые они для себя избрали.
— В наши дни такие опыты считаются неэтичными, — ответила Эмилия. — В отличие от недавнего прошлого, когда проводились эксперимент Милгрэма или Стэнфордский эксперимент. [6] — Она отмахнулась от Джека, протянувшего ей самокрутку: — Убери от меня эту гадость!
Джек пожал плечами и сказал:
— Эм, соглашайся! Ты ведь прекрасно понимаешь, рано или поздно мы все равно тебя соблазним. Букмекеры даже ставок не предлагают. Ты и сама прекрасно знаешь, что так будет.
XVIII(ii). — Первым делом нужно решить самое главное, — сказал Джолион. — Кого еще нам пригласить? Нужно шесть игроков. А нас пока только пятеро. — Он помахал своим листком бумаги со списком из двадцати с лишним имен, он их вычеркнул. — Так никого и не придумал, — признался он.
— Давай сначала обсудим задания, — предложил Джек.
— Нет. Игра должна вестись честно и демократично. Пока не соберется полный комплект, больше ничего решать не будем. На обсуждении должны присутствовать все участники. И все вопросы необходимо решить голосованием.
— А! Значит, у нас демократия? — ехидно спросил Джек. — И ты только что сам это решил, да, Джолион? — Он размял в пальцах самокрутку и нагнулся к Марку.
Тот щелкнул зажигалкой:
— Джек, ну-ка, скажи, кто все придумал?
— Я просто так, — ответил Джек. — Я пошутил, ясно?
Марк сильно затянулся и надул щеки, глубже втягивая дым. После каждой затяжки он называл имя очередного кандидата на вакантное место. Но ни один из них не подошел: слишком богатый… слишком самонадеянный… слишком манерный… слишком самодовольный. С каждым новым отказом Джолион все плотнее поджимал губы.
— Ну, я больше никого не могу придумать, — произнес Марк.
Эмилия огляделась по сторонам и сказала:
— Нам определенно нужна еще одна женщина.
— Согласен, — кивнул Джолион. — Целиком и полностью.
— Может быть, Касси? — предложила Эмилия. — Она живет в соседней комнате со мной.
— Кто такая Касси? — спросил Джек.
— Да ты ее знаешь, — ответил Марк. — Кассандра Аддисон. Только ты ее зовешь Дэ.
— Нет, только не Дэ! — воскликнул Джек. — Мы с ней приехали в Питт в один день, одновременно, и я чуть не попросил отца сразу везти меня домой. Представляете — выхожу из машины, а мимо идет она и тащит чучело кролика! Не мягкую игрушку, а настоящего кролика, который когда-то жил и грыз морковку! А сама в каком-то драном свадебном платье из магазина подержанных вещей… На вид платье пятидесятилетней давности.
Джолион взволнованно ткнул в Эмилию пальцем:
— Ты имеешь в виду Хэвишем! Мы с Чадом прозвали ее мисс Хэвишем! [7] Большой Дейв — ты его знаешь, такой волосатый шотландец — однажды пригласил ее выпить, и она заявилась в «Герб Черчилля» в свадебном платье. Дейв уверяет: ему придется несколько лет лечиться у психоаналитика, прежде чем он еще раз осмелится заговорить с какой-нибудь девушкой… — Джолион взял ручку.