Но это отвращение к торговым делам не было следствием порочности или лени, оно было следствием характера, являлось чем-то прирождённым. В других отношениях молодой человек оказался предприимчив и энергичен. Так, например, он очень любил музыку и обнаруживал незаурядные музыкальные способности. Он с успехом изучал языки и недурно рисовал. Короче говоря, то был человек с артистическим темпераментом, и характер у него оказывался под стать: нервический и вспыльчивый. Живи Джордж Винсент в Лондоне, он встретил бы сотни подобных себе людей, нашёл бы себе также подходящее занятие, стал бы заниматься критикой, литературой или чем-нибудь в том же роде. Но здесь, в провинциальном городе, в обществе торговцев хлопком, юноша чувствовал себя совершенно одиноким. Отец, наблюдая за ним, покачивал головой и выражал сомнение в его способности продолжать торговое дело.
Манеры у молодого человека были утончённые, в обхождении со знакомыми он проявлял сдержанность, но зато со своими немногочисленными друзьями казался весьма общительным. Мягкий по характеру, он, однако, не выносил того, что выглядело в его глазах несправедливостью; в таких случаях он совершенно выходил из себя. Словом, Джордж Винсент Паркер представлял собой тип, которому деловые, практические люди не симпатизируют.
Но зато хорошо известно, что именно таким поэтическим юношам благоволят женщины. В этих артистических натурах есть что-то беспомощное, какой-то призыв к сочувствию и сопереживанию, и женское сердце всегда откликается на такой призыв. И что всего замечательнее: чем сильнее, чем энергичнее женщина, тем скорее она идёт навстречу симпатии этого рода. Мы не знаем, сколько утешительниц имел сей юный беспокойный дилетант и были ли они у него, но история одной его любви дошла до нас во всех подробностях.
Однажды Джордж Винсент оказался на музыкальном вечере в доме некоего доктора, и тут он впервые встретился с мисс Мэри Гровз. Она приходилась доктору племянницей и приехала в город погостить. Постоянно же она жила при дедушке, которому было уже за восемьдесят. Несмотря, однако, на этот преклонный возраст, старик был чрезвычайно энергичен, лично занимался хозяйством (он был помещик) и, кроме того, отправлял судейские обязанности.
После спокойной и уединённой жизни в деревенском доме городская жизнь пришлась по душе молоденькой и красивой девушке. Молодой музыкант с утончёнными манерами понравился ей. В его наружности и манерах было что-то романтическое, а это, как известно, нравится молодым особам. Что касается Джорджа Винсента, то его привлекала в молодой девушке её деревенская свежесть и то, разумеется, что она ему симпатизировала. Между молодыми людьми возникла дружба.
Прежде чем девушка успела вернуться в деревню, их дружба переросла в любовь и они поклялись друг другу в верности. Но у родственников с обеих сторон эта помолвка не находила сочувствия. Старого Паркера в это время уже не было на свете. Он умер, оставив жене значительное состояние, но сыну тем не менее предстояло найти себе какое-нибудь занятие и работать. Между сыном и матерью часто происходили на этой почве ссоры. Мэри Гровз принадлежала к дворянству, и родственники её, со старым помещиком во главе, не соглашались на её брак с молодым человеком, у которого к тому же был столь странный вкус и характер.
История тянулась таким образом целых четыре года. Всё это время молодые люди постоянно переписывались, но редко встречались. И вот Джорджу Винсенту исполнилось двадцать пять лет, а его невесте двадцать три. А свадьба всё откладывалась и откладывалась.
В конце концов девушка уступила настояниям родственников, и постоянство её поколебалось. Она решила прервать отношения со своим женихом. Тон писем её переменился, да и в письмах стали появляться фразы и намёки, заставившие молодого человека насторожиться. Он заранее почувствовал, что ему готовят какой-то удар.
12 августа она написала ему, что познакомилась с молодым пастором. Мэри прибавляла, что никогда не встречала таких очаровательных людей, как этот пастор. «Он гостил у нас, – писала она. – Дедушка, кажется, хочет, чтобы я вышла за него замуж, а я едва ли пойду на это».
Эта фраза, несмотря на слабые слова утешения, страшно взволновала Винсента Паркера. Мать его говорила потом, что, получив это письмо, сын впал в ужасное уныние. Родственники его, впрочем, не обратили на данное обстоятельство внимания, так как Винсент вообще был склонен к меланхолии и на все события глядел с самой мрачной точки зрения.
На следующий день молодой человек получил от своей невесты другое письмо, уже в более решительном тоне. Оно гласило:
Мне нужно сказать Вам многое, и я намереваюсь сказать Вам это теперь же. Дедушка нашёл Ваши письма и страшно разгневался. Он недоволен тем, что мои отношения с Вами мешают браку с пастором. Я хочу, чтобы Вы вернули данное мною слово. Это нужно для того, чтобы я имела право сказать дедушке, что я свободна. Если Вы меня хоть немного любите, не сердитесь на меня; я сделаю всё от себя зависящее, чтобы не выйти замуж за пастора.
Это второе письмо произвело на молодого человека потрясающее действие. Он впал в такое состояние, что мать должна была вызвать знакомого доктора, который и просидел с ним всю ночь. Джордж Винсент шагал взад-вперёд по комнате в состоянии страшного нервного возбуждения, то и дело заливаясь слезами. Когда его уговорили наконец лечь спать, руки и ноги его конвульсивно дёргались. Ему дали морфия, но это не произвело никакого действия. От пищи Паркер отказался. Особенно ему было трудно отвечать на письмо, и он исполнил это на следующий только день, при помощи всё того же доктора и друга, который провёл рядом с ним ночь. Письмо его было ласково и рассудительно.
Дорогая Мэри, – писал он, – Вы всегда будете для меня дорогой. Я солгал бы, скажи я Вам, что не убит Вашим письмом. Но во всяком случае я не хочу быть Вам помехой: Вы свободны. Впрочем, я не даю Вам ожидаемого ответа на Ваше письмо и соглашусь на Ваше желание только после того, как из Ваших уст услышу то, что Вы мне написали. Вы меня хорошо знаете, я не стану устраивать Вам чувствительных сцен или делать глупости. Я покидаю Англию, но перед своим отъездом хотел бы увидеть Вас ещё раз. Боже мой! Я увижу Вас в последний раз! Какое несчастье! Согласитесь, что моё желание видеть Вас вполне естественно. Назначьте мне место встречи.
До свидания, дорогая Мэри. Ваш всегда любящий Вас,
Джордж.
На следующий день он послал ей другое письмо, снова умоляя о свидании и говоря, что они могут увидеться в любом месте между их домом и Стэндвиллем – ближайшим селением.
Я совсем болен и расстроен, – писал он, – наверное, и Вы находитесь не в лучшем состоянии. Повидавшись, мы оба успокоимся. На свидание я приеду непременно.
Навсегда Ваш,
Джордж.
По-видимому, на это письмо им был получен от девушки какой-то ответ, потому что в среду, 19-го, Джордж Винсент написал такое письмо:
Моя дорогая Мэри!
Сообщаю, что непременно приеду с указанным Вами поездом. Ради бога, дорогая Мэри, не беспокойтесь и не мучьте себя. Меня, пожалуйста, не жалейте. Повидаться с Вами я хочу для собственного успокоения. Надеюсь, что Вы не сочтёте меня поэтому себялюбцем. Du reste [56] , повторяю уже сказанное ранее: я хочу слышать из Ваших собственных уст то, что Вы хотите, и исполню все Ваши желания. У меня есть то, что французы называют sаvоir fаirе [57] . Я не стану горевать о том, что неизбежно. И, кроме того, я не хочу быть причиной раздора между Вами и Вашим дедушкой. Если Вы хотите свидеться в гостинице, то я буду ждать Вас там, но, впрочем, я предоставляю всё это Вашей воле.