Усмехнувшись, Чертанов произнес:
— Тоже логично.
— Мне бы уйти надо было, — в голосе парня прозвучала искренняя досада, — а я решил поближе подойти, да еще Инку зачем-то с собой потянул. Если бы не это мое любопытство, тогда бы мы с вами сейчас не разговаривали. Наверняка меня из окон кто-то разглядел, вот и дали наводку. Так вы еще, наверное, и меня подозреваете, что я этого мужика завалил, — прищурился Фрол. — У вас ведь как в милиции, кто первый под руку подвернется, на того вы и пытаетесь мокруху свалить.
Вступать в диспуты у Михаила желания не было, да и время не самое подходящее, но Чертанов поинтересовался:
— Откуда такие познания?
— Друг у меня сел. Всех скопом на рынке загребли, а потом на него мокруху повесили.
— У нас тоже случаются ошибки, — сдержанно заметил Чертанов.
Парень ему нравился. Конечно, слегка ершистый, занозистый, но хребет в нем чувствовался.
— Упаси меня боже от ваших ошибок! — искренне выдохнул Фрол.
— А чтобы этого не произошло, ты мне должен все рассказать, как на духу. И так убедительно, чтобы я тебе поверил! Что ж ты не позвонил в милицию, а ушел дворами?
— Это я настояла, — неожиданно вмешалась Инна.
— И зачем же тебе это надо было? — нахмурился Чертанов.
— Тот парень, который сел за решетку, был когда-то моим женихом, — смущенно ответила девушка. — Он ухаживал за мной. Мы с ним хотели пожениться.
— Ах вот оно что! Понимаю, — слегка разочарованно протянул Чертанов. — Значит, боялись новых осложнений?
— Что-то вроде того, — повела плечиком девушка.
— Сколько же тебе лет?
— Двадцать. А что?
— Да нет, так спросил, думал, что не больше семнадцати. Очень молодо выглядишь.
— У меня ведь еще дочка есть, ей почти два года!
— Неужели! — не сумел скрыть своего удивления Чертанов. — Не ожидал.
Все-таки этот грешный мир куда сложнее, чем это нам представляется на первый взгляд.
— Мама у меня строгая, считает Фрола несерьезным. А я уже не могу без него, вот и повела его от греха подальше.
— Ладно. Так что ты увидел, Фрол, когда вы подошли к телу?
Парень пожал плечами:
— Собственно, ничего особенного. Когда мы подошли, никого не было. Правда, со двора выезжала какая-то машина. Иномарка, это точно! А какая именно, рассмотреть не сумел. Все-таки темно было.
— А я заметила, как в машину садился какой-то мужчина, — сказала Инна. — Костюм на нем был светлый. И вид у него был такой… солидный.
— Думаешь, это он убил? — спросил Чертанов.
— Нет, — покачала головой девушка. — Я не думаю, что это он. Может быть, это такой же свидетель, как и мы. Садился он в машину безо всякой спешки, даже назад не посмотрел. А если бы это был убийца, то наверняка бы обернулся. А этот сел в машину и поехал.
— Уехал он сразу?
— Сразу. Вот бы вам его найти, может быть, он больше нас видел.
Чертанов повернулся к парню:
— А ты что можешь добавить?
— Я бы тоже не сказал, что он как-то торопился. Скорее всего не он убийца. Возможно, он даже и не видел, что произошло. Машина отъезжала неторопливо, выбоину объехала. А ведь если бы торопился, мог бы и не разбирать дороги.
— Верно подмечено.
Парень держался спокойно, возможно, даже слишком. И это настораживало Михаила, ведь повод для беспокойства у него достаточный. Как-никак, именно его увидели подле трупа, а потом едва ли не силком приволокли к месту преступления. Так спокойно мог держаться либо человек, не понимающий, что происходит, либо тот, у которого полностью атрофированы все нервные окончания. Так или иначе, такого человека следовало бы назвать больным, но Фрол таковым не выглядел. И его показное равнодушие озадачило Михаила.
— А ты случайно не знал покойного?
Криминалист усиленно колдовал у трупа, крупным планом фотографируя покойника. Чувствовалось, что к своему делу он подходит весьма обстоятельно и снимает покойника так, словно рассчитывает, что его посмертный портрет не станет пылиться в милицейских архивах, а будет напечатан на обложках столичных журналов.
Криминалист подходил к своему ремеслу творчески, даже плавные движения рук и умение держать фотоаппарат выдавали в нем большого мастера. Скорее всего раньше он работал в какой-нибудь газете и прошел хорошую школу. Возможно, бредил персональными фотовыставками и мечтал издать собственный художественный альбом, помышлял пробиться в рекламный бизнес, чтобы работать с фотомоделями, но вместо этого фотографирует трупы.
Вот наконец он нашел нужный ракурс, приблизившись к убитому почти вплотную.
Не будь у него в руках фотокамеры, то можно было бы подумать, что он собирается приложиться к губам убитого прощальным поцелуем. Но нет, прощание не состоялось, — ярко вспыхнула вспышка, и в этот момент Михаил рассмотрел на лице Фрола некоторую растерянность. Не будь ослепительного света, на секунду рассеявшего темноту, возможно, он и не обратил бы на это внимания, но сейчас растерянность явно обозначилась на лице парня.
— Знал немного, — будто бы через силу отвечал Фрол.
Чертанов постарался не выглядеть удивленным:
— И откуда же, позволь полюбопытствовать?
— Как вам сказать, — замялся парень, посмотрев на девушку, которая теперь тоже смотрела на него с интересом. — Когда-то я ухаживал за его дочерью, — он бросил неловкий взгляд на Инну. — Может быть, и не надо бы говорить об этом, но вы ведь все равно узнаете. А когда узнаете, начнете еще больше подозревать.
— Верно, — кивнул майор. — Ну, так что там у тебя было? Выкладывай.
Помедлив, парень продолжил:
— Мы еще со школы друг друга знали. Его дочь училась в восьмом классе, а я в десятом. Ивану Петровичу это не нравилось, и он сделал все, чтобы разрушить наши отношения.
— Ты мне об этом не рассказывал, — обиженно протянула Инна, посмотрев на Фрола снизу вверх.
— Не могу же я рассказывать каждый эпизод своей жизни, — неодобрительно буркнул юноша.
По тому, как прозвучал голос Фрола, было ясно, что это был не просто эпизод.
— И это все? — недоуменно протянул Чертанов.
— Не совсем, — с трудом признался парень. — Поцапались мы с ним тогда крепко. Он меня принялся выставлять, хотел спустить с лестницы, хватал за грудки. Потом сильно толкнул: я чуть голову не разбил. При нашей последней встрече шума очень много было. Ну, я и сказал в сердцах, что убью его. Соседи понабежали… В общем, все, кто там был, слышали это. Но я клянусь, — парень приложил ладони к груди, — после этого я с ним не встречался!
Парню хотелось верить, с чего бы ему иначе на себя наговаривать.