— Я испугался, — ответил Фрэнсис.
— Не надо бояться, бедный Фрэнсис. — Она взяла его за руку. — Страх только у нас в голове.
— Правда?
— Правда. Я знаю это, потому что тоже чувствую его.
— Я пойду с вами?
— Нет, вас отвезут туда, где люди присмотрят за вами и избавят от страха. Я этого не умею. — Сестра Мадлен встала.
— Не уходите! — взмолился он.
— Не могу. У меня еще много дел.
— У вас осталась моя сумка.
— Она у сержанта О’Коннора. Он обнаружил ее, когда пришел сказать мне, что вы здесь.
«Сестра Мадлен слегка искажает истину, — подумал Шин О’Коннор. — Она сама отдала мне сумку». Но он понимал отшельницу: Фрэнсис не должен был сомневаться в ее верности.
— Вы придете еще? — спросил бродяга.
— Я буду думать о вас и молиться за вас. Каждый день, Фрэнсис Ксавьер Берн. Где бы я ни была.
— Вы будете у себя в домике, правда? Тогда, когда я поправлюсь?
— Я буду думать о вас, где бы я ни была, — повторила сестра Мадлен.
После мессы Макмагонов окружила толпа. Все слышали, что случилось накануне вечером, и желали Мартину скорейшего выздоровления.
Кит заметила Стиви Салливана. В коричневом пальто с поясом и в твидовой кепке он выглядел совсем по-другому. Стиви разговаривал с группой мужчин. Минут через пять они спустятся по Церковной улице, свернут на Мэйн-стрит и отправятся к Фоули, О’Ши и даже к Лапчатому беседовать о делах, про которые ей рассказывал Стиви. Если сейчас она присоединится к ним, он этого не одобрит… Их взгляды встретились. Кит улыбнулась, помахала ему, но подходить не стала. Салливан извинился перед собравшимися и сам подошел к ней.
— Он в порядке?
— Ты был прав. В полном. А теперь возвращайся. Сам сказал, что владельцам собственного дела отдыхать некогда. Еще раз спасибо. Я никогда этого не забуду.
Возвращаясь к Море, Кит чувствовала на себе его взгляд. А затем прозвучал автомобильный гудок Питер и Лилиан Келли приехали, чтобы отвезти их на ленч.
— Я хочу проведать Мартина, — сказала Мора.
— Я только что из больницы. Ему сделали укол снотворного, так что пусть отдохнет. Ты съездишь к нему днем. Садитесь в машину. Все, — приказал Питер.
— Как, всемером? — засмеялась Мора.
— А по-твоему, зачем врачам «универсалы»?
Эммет и Анна исподтишка наблюдали друг за другом.
— Тебе понравилось кино? — наконец спросила Анна.
— Да, но после случившегося я о нем забыл, — ответил Эммет.
Анна смягчилась:
— Извини. Глупо было спрашивать. Должно быть, вы пережили страшное потрясение. Ты испугался? — с сочувствием спросила она.
Кит не слышала ответа Эммета, но поняла, что Стиви Салливан снова оказался прав: Анна Келли вовсе не была хорошенькой дурочкой с копной светлых волос.
После ленча Кит поднялась в комнату Клио.
— Что стряслось? — спросила она.
— Ты о чем? Я не нуждаюсь в твоем сочувствии. Ничего не стряслось.
— У тебя расстроенный вид.
— Потому что я действительно расстроена. Лучшая подруга не приглашает меня на вечеринку. Вчера вечером Майкл привез меня домой, а эта чертова Анна оказалась дома. Она изрыгала пламя как дервиш, и Майклу пришлось уехать без… ну, даже не поднявшись наверх.
— О боже, Клио, неужели ты хотела переспать с ним у себя дома?
— Да, до возвращения родителей из гольф-клуба.
— Ты с ума сошла! Слава богу, что Анна была здесь. Последние мозги потеряла…
— Я потеряла не мозги, а бойфренда.
— Если ему от тебя нужна только постель, то потеря невелика.
— Дело не в постели. Майкл может спать хоть со всей Ирландией. А меня он любит! — разозлилась Клио.
— Любит до тех пор, пока ты можешь с ним спать. А что будет потом?
— О, ты говоришь, как мать Бернард.
— Нет. Я только надеюсь, что ты не залетишь. И думаю только о твоей пользе! — с жаром ответила Кит.
Клио слегка остыла:
— Может быть, ты и права… Не знаю, Кит. Все это ужасно сложно. Что делать? Забыть про гордость, позвонить ему и извиниться за случившееся? Или молчать и надеяться, что он вернется?
— Да, это вопрос… — Кит мучила та же проблема. Следует ли предоставить инициативу Стиви Салливану? А если он ее не проявит?
— В старые времена мы ходили к сестре Мадлен и просили у нее совета, — сказала Клио.
— Не в таких ситуациях.
— Да, но она всегда умела найти ответ.
«А это идея, — подумала Кит. — Когда Мора поедет к отцу, нужно будет сходить к отшельнице и поговорить с ней».
Видимо, что-то случилось. У двери стояла груда старых коробок, в которых раньше лежали выздоравливавшие животные. В доме тоже произошли изменения. Почти все немногочисленные пожитки сестры Мадлен лежали на кухонном столе. Старый чайник, три чашки, жестянка с печеньем, молочная банка, несколько тарелок, пара бутылочек…
Сестра Мадлен стояла в спальне и осматривалась по сторонам.
— Сестра, вы в порядке? — окликнула ее Кит.
— Кто там? — Голос казался безжизненным и ничем не напоминал горячее приветствие, с которым сестра Мадлен встречала каждого пришедшего.
— Кит Макмагон.
— О, мне очень жаль, Кит! — Сестра Мадлен протянула к ней руки. — Теперь я до конца жизни буду молиться за тебя и твою семью, чтобы вы поняли и простили…
— Сестра Мадлен, папа поправится. Я видела его вчера вечером и сегодня утром. Через два дня его выпишут.
— Вот и хорошо. Очень хорошо. — Невероятно… Все выглядело так, словно сестра Мадден собирала вещи перед отъездом. — Знаешь, этот бедняга был не в себе. Ему следовало находиться в психиатрической лечебнице. Именно туда его теперь и отправят.
— Знаю, знаю. Питер нам сказал.
— Он не знал, что делает. Ни твоему бедному отцу, ни Кэтлин Салливан от этого не легче, но ничего другого нам не остается… Он не в своем уме.
— Это тот же человек, который избил миссис Салливан и обокрал гараж?
— Да. Разве сержант О’Коннор тебе не сказал?
— Нет. Он ничего не говорил нам…
— Скажет. И все узнают.
— Но где он был все это время? Прошло несколько месяцев…
— Здесь, Кит. В вашем домике на дереве.
— Что? — Кит не поверила своим ушам.
— Понимаешь, я ухаживала за ним, потому что он был болен. Так же, как за бедным Джерардом со сломанным крылом. — Она показала на птицу, которая пыталась перебраться через порог.