Старый кот смерил их сонным и равнодушным взглядом; чем-то заинтересовать Фарука было трудно.
Забор в серую полоску преображался на глазах. Вскоре задний двор стал таким же нарядным, каким был до наступления дождливой осени и слякотной зимы.
— Не знаю, зачем мы этим занимаемся, — сказала Кит. — Забор быстро испачкается, а его все равно никто не видит, кроме нас.
— Твоя мать в таких случаях говорила: «Тем более».
— Серьезно? — Кит опустила кисть.
— Да. Она говорила, что следует поддерживать чистоту и порядок для себя, а не для соседей.
— Она любила, чтобы красиво было всюду?
— Да.
— Если так, то почему у нее не было своего сада, как у Келли? Мы — единственные на этой улице, у кого есть только задний двор.
— Она говорила, что ее сад — озеро, — небрежно ответила Рита, но вдруг спохватилась и прикрыла ладонью рот, вспомнив, что Элен Макмагон утонула в этом озере. — Говорила, что ни у кого нет такого сада.
— Я этого от нее не унаследовала. Мне все равно, в каком состоянии находится наш задний двор.
— Посмотрим, что ты скажешь, когда у тебя появится свой дом, — проворчала Рита. — А теперь иди и надень что-нибудь. Если сержанту О’Коннору придет в голову заглянуть за забор, он арестует тебя за неприличное поведение.
* * *
Лена рассматривала свое скромное жилище, стараясь быть беспристрастной. Почему Льюис назвал его лачугой? Почему сказал, что за долгие годы тяжелой работы они не сумели заслужить ничего лучшего?
За время, прошедшее после их приезда, дом Айви значительно преобразился. Внешнюю стену покрасили, ограду отремонтировали. Во время войны в Лондоне исчезло множество оград — фронту требовался металл. Раньше Лена этого не знала. Коридор застелили ковровой дорожкой, перила лестницы заменили. Честно говоря, единственной квартирой, оставшейся без капитального ремонта, была та, в которой жили они с Льюисом.
Они сами украсили ее картинами, коврами и драпировками. Для Лены это была тихая пристань, место, где она страстно любила мужчину, который был смыслом ее жизни, где она готовила ему еду, разговаривала с ним и смотрела на лондонское небо… Куда ни глянь, всюду свобода. Да, конечно, квартирка была маленькая. Но они не приглашали гостей; гости были им ни к чему. Льюис возвращался поздно, его рабочий день становился все длиннее. Всюду одно и то же: как только ты дорастаешь до мало-мальски ответственной должности, перестаешь принадлежать самому себе.
Но Лене здесь нравилось. Нравилась нетребовательная дружба Айви Браун; никто другой не стал бы с такой жадностью выслушивать ее секреты. Нравилось заворачивать за угол, возвращаясь из агентства. Во время ленча можно было забежать домой и оставить цветок, любовную записку, а иногда миндальное пирожное для Льюиса и проверить, не вернулся ли он в перерыве между сменами.
И Льюис тоже любил это место. Он ходил с Леной по рынкам в поисках заморских цветных покрывал и роскошного зеркала с рамой, украшенной херувимами. Почему Льюис называл его дырой, лачугой и говорил, что гордиться им нечем? Ему нравилась Айви. Отсюда было недалеко до метро. Возможно, не все соответствовало представлениям Льюиса о том, как они должны жить. Квартира без ванной. Но если бы одна из квартир в этом доме освободилась, то…
Впрочем, думать об этом было глупо. Большинство жильцов дома вело оседлую жизнь. Не следует предаваться мечтам.
Но вскоре Лена сказала себе, что Бог услышал ее и это судьба. Как-то вечером Айви сообщила, что новозеландцы со второго этажа уезжают.
— Говорят, соскучились по родине. — Айви недоверчиво покачала головой. — Лично я считаю, что для возвращения этого недостаточно.
Как бы там ни было, но месячную плату они внесли и съехали.
— Помогите мне подобрать новых жильцов, — предложила она Лене. — В конце концов, они будут вашими соседями, так что вам волей-неволей придется искать с ними общий язык.
— В каком виде они оставили квартиру? — спросила Лена.
— Посмотрите сами. — Айви сняла с доски ключи, и они пошли наверх.
Там были высокие потолки и широкие окна. Эту квартиру даже Льюис Грей не назвал бы лачугой. Особенно если ее как следует обставить.
— Сколько она стоит?
— Я не собиралась предлагать ее вам… Думала, вы копите деньги на собственное жилье, — сказала Айви.
— О нет, ничего подобного.
Не стоило говорить Айви, что сбережений у них практически нет. Они тратили все, что зарабатывали. Чтобы платить за эту квартиру, им придется сократить расходы, но дело того стоило.
— Он знает? — спросила Айви.
— Конечно, нет. Я сама решила это только десять секунд назад.
— Тогда дайте мне сначала навести здесь порядок Квартиру покажете ему позже.
— Что вы собираетесь делать?
— А как вы думаете?
У обеих тут же возникло множество идей.
— Эрнест пришлет мне своих парней. Это мастера на все руки. Конечно, днем они работают в пивной, но могут делать шесть разных дел одновременно.
— Может быть, шкаф в спальню…
— Чтобы вешать туда пиджаки и ставить нарядные туфли Льюиса Грея? — подзадорила ее Айви.
— Не осуждайте его.
— Я бы не посмела… Слушайте, дайте мне неделю. Потом я покажу квартиру вам обоим и спрошу, как вы к этому относитесь. Если передумаете, ничего страшного не случится. Я сдам ее кому-нибудь другому.
— Думаю, ему это понравится.
В сердце Лены вновь проснулась надежда. Это поможет заставить Льюиса забыть об Испании. По крайней мере на время.
И ему действительно понравилось. Его восхитила соразмерность комнат. Льюис сказал Айви, что они лучше, чем в «Драйдене». Он танцевал с Леной в больших пустых комнатах и говорил, что наконец-то у них в Лондоне будет достойное жилье. Купил бутылку шампанского, и они втроем обмыли новый дом Греев.
— Не могу дождаться переезда, — говорил Льюис. Он радовался как ребенок, трогал стены, дверные ручки… едва ли не гладил их. — Наконец-то мы будем что-то собой представлять, — довольно мурлыкал он.
* * *
В Скарборо должна была состояться конференция работников гостиниц.
— Мне всегда хотелось там побывать, — сказала Лена.
— Я все расскажу тебе.
— А поехать с тобой нельзя? — Лена могла взять на работе несколько отгулов.
— Увы, в регламенте написано: «Без супруг и супругов».
— Что ж, тогда буду ждать твоего рассказа, — широко улыбнувшись, ответила она.
Лена пошла в универмаг Селфриджа выбирать ткань для новых штор и столкнулась там с Джеймсом Уильямсом.
— Для агентства? Синие с золотом? — Оказывается, он все помнил.