А ведь Барри опасался, что идея устроить семейный ужин обернется полным фиаско.
Он немного расслабился и стал размышлять, о чем пойдет разговор после того, как тема Мерилин Монро будет исчерпана. О том, что Фиона работает в больнице, говорить нельзя — это напомнило бы матери о ее пребывании там, промываниях желудка и прочих больничных ужасах. Завести разговор о курсах итальянского, супермаркете или своем мотоцикле? Тогда всем станет ясно, что он просто пытается перевести беседу в другое, менее опасное русло. Не мог он рассказать матери и о смешных футболках Фионы, поскольку она бы этого не одобрила. Кроме того, таким рассказом можно подвести и саму Фиону, поскольку сейчас на ней был строгий жакет и красивая розовая блузка.
В этот момент в комнату вошел кот и уставился своим единственным глазом на Фиону.
— А вот и Каскарино. — Никогда еще Барри не испытывал к этому огромному злющему коту столь нежной любви. Только бы Каскарино не вцепился в новую юбку Фионы! К счастью, кот запрыгнул на колени Фионы и стал издавать звуки, похожие на отдаленный рокот легкого самолета.
— А у вас дома есть кошка? — спросила Фиону мать Барри.
— Увы, нет. Я бы хотела завести, но мой папа говорит: никогда не знаешь, каких неприятностей от них ждать.
— Какая жалость! Животные приносят огромное утешение. Каскарино, может, и не красавец, но для мужчины он очень чуток.
— Я понимаю, — согласилась Фиона. — Ну, разве не забавно: почему с мужчинами всегда так трудно? Я думаю, правда, это не их вина, просто так уж они устроены.
— Они устроены без сердца! — отчеканила миссис Хили, и в ее глазах вспыхнул опасный огонек. — Нет, у них в груди, конечно, есть какой-то орган, который сокращается и перегоняет кровь, но это не сердце. Возьмите, к примеру, отца Барри. Ведь он знал, что сегодня сын пригласил к ужину свою подругу, и все равно не пришел! Знал и не пришел!
Барри захлестнуло отчаяние. Начинали оправдываться его самые худшие предчувствия. Более того, он даже не ожидал, что мать оседлает своего конька так быстро — в первые же тридцать минут разговора. Однако, к его удивлению, Фиона справилась с безвыходной, казалось бы, ситуацией без всякого труда.
— Ничего удивительного. Все мужчины таковы Я уверена, когда я приведу Барри к себе домой, знакомиться со своими родителями, мой отец непременно умудрится поставить меня в неловкое положение. Нет, он, конечно, будет дома, он всегда дома, но, бьюсь об заклад, не пройдет и пяти минут, как он начнет талдычить о том, как опасно ездить на мотоцикле, как опасно работать шофером грузовика, как глупо увлекаться футболом. Если бы он мог придумать какие-нибудь аргументы против занятий итальянским языком, высказал бы и их. Он видит вокруг себя только плохое и не замечает ничего хорошего. Знаете, это очень угнетает.
— А что думает об этом твоя мама? — с любопытством спросила миссис Хили. Признание Фионы заинтересовало ее, и претензии к собственному мужу до поры до времени отодвинулись на задний план.
— Мне кажется, что, прожив с ним столько лет, она и сама стала такой же. Видите ли, миссис Хили, родители у меня старые, намного старше, чем вы и папа Барри. Я — младший ребенок в большой семье. Так что родители давно привыкли друг к другу, и их уже не перевоспитаешь.
Фиона говорила взволнованно. Со сверкающими за стеклами очков глазами и большой розовой лентой, которой были затянуты длинные волосы, она выглядела очень хорошенькой. О такой красивой и заботливой дочке можно только мечтать!
Барри увидел, что напряжение покидает мать.
— Барри, будь хорошим мальчиком, — попросила она, — ступай на кухню, поставь в духовку пирог, ну и… сделай все, что там положено.
Он протопал на кухню, но тут же прокрался обратно и притаился у двери. Ему обязательно нужно было знать, о чем в его отсутствие пойдет разговор в гостиной. Однако женщины говорили приглушенными голосами, и он не мог разобрать ни слова. Господи, только бы Фиона не сморозила какую-нибудь глупость! И только бы мать не стала пересказывать ей свои обычные фантазии относительно мифических измен отца! Барри вздохнул и отправился на кухню, чтобы накрыть стол на троих. Черт возьми, отец все-таки не пришел. В конце концов, он, Барри, пытается хоть как-то нормализовать обстановку в семье, почему же не помочь ему в этом? Мог бы отец сделать над собой хоть небольшое усилие. Неужели он не понимает, что своим отсутствием только подливает масла в огонь подозрений матери!
Впрочем, как бы то ни было, мать приготовила пирог с курицей, а на десерт — яблочный торт. И то хорошо…
Ужин прошел даже лучше, чем Барри смел надеяться. Фиона ела все, чем ее угощали, а под конец чуть ли не вылизала тарелку и попросила рецепт домашней выпечки, которой их угощала миссис Хили, сказав, что сама готовит очень плохо. И тут ее осенило.
— Вот что я сделаю! — воскликнула она. — Я пойду на курсы кулинарного искусства! Барри спрашивал меня, чему я хотела бы научиться, и вот теперь, попробовав ваш торт, я наконец поняла!
— Отличная мысль, — поддержал ее Барри. Ему было приятно, что Фиона так дипломатично и ненавязчиво воздала дань кулинарному мастерству его матери.
— Овладеть искусством выпечки — непростое дело, — заметила миссис Хили, — для этого требуется учитель, у которого легкая рука.
Барри внутренне ощетинился. «Не может не вставить шпильку!» — с раздражением подумал он. Однако Фиона ничуть не смутилась.
— Да, я понимаю, что курсы — это лишь полдела, — сказала она. — Послушайте, а может… Впрочем, нет, это, наверное, будет наглостью с моей стороны. Но я подумала, а что, если… — Она посмотрела на Барри и его мать молящим и растерянным взглядом.
— Продолжай. Что ты хотела спросить? — приободрила ее миссис Хили.
— Я подумала: а что, если по вторникам и четвергам, когда Барри занимается на курсах итальянского, вы дали бы мне несколько уроков кулинарии? — Мать Барри молчала, и Фиона торопливо продолжила: — Извините, это так на меня похоже — ляпнуть глупость, не подумав!
— Я с радостью научу тебя готовить, Фиона, — торжественно произнесла миссис Хили. — Приходи в следующий же вторник, начнем с выпечки домашнего хлеба и ячменных лепешек.
Рассказ Фионы произвел на Бриджит большое впечатление.
— Заставить его мать учить тебя готовить — это очень мудро, — с восхищением сказала она.
— И знаешь, все вышло как-то само собой. — Фиона и сама поражалась собственной смелости.
— Возможно, она смягчилась потому, что ты предварительно полила помоями всех мужчин на свете. Кстати, когда ты покажешь нам этого своего Барри?
— Скоро. Я не хочу слишком сильно давить на него, знакомя со всеми своими подругами, особенно такими сексуальными и неотразимыми, как ты.
— А знаешь, Фиона, ты изменилась, — сказала Бриджит.
— Грания? Это Фиона.
— Привет. Я уж думала, это звонит директор. Как у тебя дела? Не успела еще?