— Гарри, не будь таким, пожалуйста. Ты так добр ко мне, мы так хорошо живем! Так давай пользоваться этим, получать от этого удовольствие вместо того, чтобы придираться друг к другу.
Конни обняла его за шею, но Гарри не поднял рук.
— Ты даже не спросила меня, подписал ли я документы. Она отстранилась.
— Я знаю, что подписал.
— Откуда ты знаешь? Они что, позвонили тебе сразу же, как только я вышел из конторы?
— Нет, конечно, мне никто не звонил. — Такое предположение, казалось, обидело Конни.
— Почему же нет? Они прекрасно сделали свою работу.
— Ты подписал бумаги потому, что понял: это, в конечном счете, для твоего же блага, — сказала Конни.
Гарри прижал жену к себе и ощутил, что живот ее снова округлился. Еще один ребенок, еще один представитель династии Кейнов, которую он так хотел создать!
— Как бы я хотел, чтобы ты меня любила! — сказал он.
— Я тебя люблю.
— Но не так, — вздохнул Гарри, в голосе его прозвучала грусть.
— Я пытаюсь. Пытаюсь, ты же знаешь. Если ты меня захочешь, я в твоем распоряжении каждую ночь. Мне хотелось бы спать с тобой в одной комнате, в одной кровати, — это ты все время стараешься отдалиться от меня.
— Когда я ехал домой, Конни, я был зол, очень зол. Я хотел сказать тебе, что ты — сука, которая затеяла игру за моей спиной, чтобы обобрать меня до последнего пенни. Я все время думал, что твоя натура полностью соответствует твоему имени, [61] что ты действительно пройдоха и обманщица… В общем, я много чего хотел тебе сказать. — Конни стояла молча и ждала продолжения. — Но сейчас я думаю, что ты просто совершила такую же большую ошибку, как и я, поэтому ты столь же несчастлива.
— Я скорее одинока, чем несчастлива, — ответила Конни.
— Называй это как угодно, — передернул он плечами, — только ответь: теперь, когда ты получила деньги, ты будешь менее одинока?
— Думаю, я просто буду меньше бояться, — сказала она.
— Бояться? Но — чего? Того, что я промотаю все состояние, как это сделал твой старик, и ты снова окажешься в бедности?
— Нет, все совсем не так. — Голос Конни звучал спокойно и ясно. Гарри понимал, что она говорит правду. — Нет, я никогда не боялась бедности. В отличие от моей матери я способна заработать себе на жизнь. Но я боялась испытать такую же горечь, какую довелось познать ей, я боялась, что возненавижу тебя, если мне придется вернуться на работу, с которой ты заставил меня уйти, страшилась снова оказаться на нижней ступеньке общества. Мне было невыносимо думать, что моим детям, которые родились в богатстве, придется жить в бедности — я ведь сама прошла через все эти испытания. Наша с тобой жизнь складывалась так хорошо, если, конечно, не считать постели, к нашим услугам был весь мир, и я хотела, чтобы так продолжалось до конца наших дней.
— Понятно…
— Разве ты не можешь быть моим другом, Гарри? Я люблю тебя и желаю для тебя всего самого лучшего, даже если не способна дать тебе это.
— Не знаю, — сказал он и вытащил из кармана ключи от машины. — Правда, не знаю. Я хотел бы, чтобы мы были друзьями, но, мне кажется, я не могу тебе доверять, а между друзьями доверие необходимо. — Затем он заговорил с малышом, который агукал на руках у Конни: — Веди себя хорошо с мамочкой. Она может выглядеть милой и простой, но это не самое главное в ней.
Гарри ушел, а Конни плакала до тех пор, пока не почувствовала, что у нее сейчас разорвется сердце.
Следующей родилась девочка. Ее назвали Вероникой, а еще через год Конни подарила жизнь близнецам. Когда ультразвуковое исследование показало, что у нее будут двойняшки, Конни почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Она думала, что Гарри тоже будет рад, однако, услышав новость, он холодно бросил:
— Вижу, ты довольна. Значит, теперь детей будет четверо. Что ж, теперь мы полностью выполнили условия нашей обоюдной сделки. Занавес! Конец этому грязному и мерзкому бизнесу. Какое облегчение!
— Ты можешь быть очень, очень жестоким, — сказала Конни.
Для окружающих они, разумеется, оставались идеальной семейной парой. Мистер Хэйес, дочь которого постепенно превращалась в юную красавицу и уже привлекала внимание многих молодых людей, гоняющихся за богатым приданым, по-прежнему оставался другом Конни и часто обращался к ней за советом по тем или иным проблемам, связанным с гостиничным бизнесом. Иногда он замечал грусть в ее глазах и спрашивал, чем это вызвано, но Конни неизменно уклонялась от ответа.
До мистера Хэйеса доходили слухи о том, что муж изменяет ей. Время от времени Кейна видели в разных местах и с разными женщинами, но чаще всего он появлялся в обществе своей преданной секретарши. Однако мистер Хэйес надеялся, что, по мере того как шли годы, чета Кейнов нашла какую-то приемлемую для них обоих форму совместной жизни.
Их старший сын, Ричард, делал успехи в учебе и даже играл в школьной команде на соревнованиях по бейсболу. Вероника уже в двенадцать лет решила стать врачом и кроме этого ничем не интересовалась. Близнецы росли милыми и шумными мальчиками.
Кейны, как и раньше, устраивали великолепные приемы, да и сами нередко выходили в свет. Конни перешла тридцатилетний рубеж более элегантно, чем многие ее роскошно одетые сверстницы. Никто никогда не видел, чтобы она часами изучала журналы мод, она не тратила сумасшедшие деньги на модных кутюрье, хотя свободно могла бы это себе позволить, и все же всегда выглядела нарядно и изысканно.
Она не была счастлива. Конечно же, она не была счастлива. Хотя временами ей приходила мысль, что, наверное, многие люди на протяжении всей жизни надеются, что когда-нибудь дела у них пойдут на лад и в конце туннеля все же покажется свет. Возможно, именно так живет большинство людей, а все разговоры о счастье — пустая болтовня. Проработав столько лет в отеле, Конни знала, как много вокруг неустроенных и одиноких людей, даже среди его постояльцев. Кроме того, на многочисленных заседаниях всяческих благотворительных организаций она видела людей, которые приходили туда лишь с одной целью: хоть чем-нибудь заполнить часы одиночества. Вполне, казалось бы, благополучные, они зазывали к себе гостей только для того, чтобы избавиться от душевной пустоты.
Конни много читала, смотрела все театральные постановки, которые заслуживали внимания, несколько раз ездила в Лондон и на юг, в Керри.
У Гарри катастрофически не хватало времени на семью, по крайней мере, он ее в этом уверял. Конни недоумевала: неужели их дети не удивляются, что партнеры их папы проводят выходные вместе с семьей, а сами они лишены такого удовольствия? Впрочем, дети бывают очень ненаблюдательны. Другие женщины ездили со своими мужьями за границу, а вот Конни — никогда. Сам-то Гарри часто бывал за рубежом. Он утверждал, что это связано с его работой, и Конни снова удивлялась: какие дела могут быть у представителя страховой компании на юге Испании или на недавно открывшемся курорте, расположенном на греческих островах? Однако она не высказывала эти мысли вслух, предпочитая держать их при себе.