У самого здания его поджидала отличная пара с пристяжной. В его распоряжении имелся автомобиль «Мерседес-Бенц». Но беда в том, что авто ломалось в самое неподходящее время. Не далее как на прошлой неделе в поздний вечер Аристов навестил одну красивую мещанку, проживавшую за Крестовой заставой. Возможно, он остался бы у нее до самого утра, а уже от нее направился бы прямо на службу. Но на Большой Дмитровке намечалась нешуточная карточная игра, которая заставила генерала по ускоренной программе сделать все то, на что ранее он отводил почти целую ночь. «Мерседес» не проехал и полутора километров, как правое колесо заскочило в какую-то яму, до самого верха наполненную жидкой грязью. И генералу ничего более не оставалось, как задрать штанины до самых колен и ожидать, пока шофер вывезет авто из ямы. Но даже после этого автомобиль отказывался ехать. Он урчал, как дикий потревоженный зверь, чихал, словно простуженный больной, и даже фыркал, всем своим видом давая понять, что его место в сокольнической больнице, но уж никак не на затемненных улицах Москвы, и, вконец сдавшись, Аристов оставил шофера сторожить машину, а сам отправился пешком.
Иное дело лошадки, задерут хвост трубой и за считаные минуты доставят тебя в любой конец Москвы.
— Не пьян ли ты, Яшка? — на всякий случай поинтересовался Григорий Васильевич.
— Да как же можно, ваше сиятельство! — искренне завозмущался парень. — Вот вчера было дело… Но на то и причина была. У моей крали день ангела случился. Ну, сами понимаете, ваше сиятельство, там, где одна рюмка, там и другая, а тут уже и третья подходит. Но сегодня — ни-ни. Это точно! Я ведь понимаю, служба у нас на первом месте.
— Ишь ты какой сознательный, — Аристов плюхнулся на мягкое сиденье.
— Куда мы в этот раз, ваше сиятельство? К мадемуазель Натали, в номера или…
— Послушай, голубчик, а не слишком ли ты много себе позволяешь? — повысил голос генерал.
Кучер, оставаясь при генерале, невольно был поверенным многих его личных секретов. Яшка Гурьев знал наперечет всех женщин, к которым генерал заезживал «на часок». Генералу достаточно было назвать район, и кучер лихо подвозил его к нужному дому, мощным оперным басом заставляя разбегаться во все стороны медлительных прохожих. Даже извозчики спешили свернуть в близлежащие переулки, когда издалека видели его огромную, почти демоническую фигуру, расхристанную до самого пупа. Кучер Яшка был воплощением русской красоты: косая сажень в плечах, роста тоже немалого — под стать былинным богатырям, а когда тряс кудрями, так девки охали от восхищения. Яшка благоволил и хорошеньким горничным, и молодым вдовам. Не однажды тайные пассии господина Аристова делали ему многозначительные знаки, и он немедленно пользовался их приглашением.
Немало приятных минут ему доставила и мадемуазель Натали, выписанная князем Трубецким из Саратовской губернии в качестве гувернантки для малолетних детей.
— Ваше сиятельство, да разве я бы посмел! — очень искренне оскорбился Яшка, вспомнив при этом номера «Эрмитажа», где они весело, в смежных номерах, проводили времечко с молодыми кокотками. — Так куда же мы сейчас поспешаем?
— Знаешь что, любезнейший, давай тронемся к дому князя Гагарина. У меня там имеется кое-какое неспешное дельце.
— Будет сделано, ваше сиятельство! — с серьезностью в голосе ответствовал Яшка.
Все дела Григория Васильевича Яшка знал наперечет. Первое — это вдоволь поиграть в карты, и второе — при случае соблазнить хозяйку дома. В особняк князя Гагарина Григорий Аристов заявлялся для того и для другого. И Яшка втихомолку завидовал успеху Григория Васильевича у полногрудой хозяйки дома.
Через полчаса пара с пристяжной лихо подкатила к парадному крыльцу особняка Гагариных. Лошади хрипели от быстрого бега и возбужденно стучали коваными копытами по темно-зеленому брусчатнику.
В дверях появился лакей с длинной курчавой бородой. Его можно было бы принять за генерала — тот же суровый взгляд, те же величественные движения, даже голос — басовитый и величественный, словно клокотание разбуженного вулкана. Но, заметив сошедшего на брусчатку Аристова, он рассыпался в любезностях.
— Ваше сиятельство, как мы рады несказанно! Княгиня все о вас спрашивала, а я, свет-батюшка, не знаю, что и отвечать. Обещались второго дня быть, а вас все нет.
— Дела, знаешь ли, голубчик, я ведь на государевой службе. А начальство за ротозейство строго спрашивает. — Григорий Васильевич бодро поднялся на высокое крыльцо.
Швейцар широко распахнул перед ним дверь, и генерал важно вошел в залитую светом гостиную.
Анну Викторовну Аристов увидел перед огромным зеркалом. Она была в белом длинном бальном платье.
Княгиня обернулась.
— Боже мой, как я рада вас видеть, — протянула она руку для поцелуя. — Признайтесь откровенно, что вы явились сюда не из-за меня, а ради карт.
Григорий Васильевич галантно наклонил голову, пощекотав запястье княгини ухоженной бородкой, и притронулся губами к ее пальцам.
— Анна Викторовна, вы меня обижаете. Как вы могли подумать такое!
— Да полно вам, — отмахнулась княгиня. — Раздариваете комплименты, а сами в это время думаете о покере. Знаю я вас, мужчин, — бережно взяла она его под руку. — Вот лучше скажите, почему так долго не приходили к нам? Не бываете даже в приемные дни! — Княгиня озорно посмотрела на слегка посуровевшее чело государственного чиновника. — Почему вас не было в прошлую пятницу?
На лице Аристова отобразилась работа мысли. Следовало что-то срочно придумать. Подчас княгиня поражала его своей прозорливостью. Из нее получился бы очень неплохой агент, тем более что в ее салоне любила бывать едва ли не вся высшая знать Белокаменной. Но кто знает этих аристократов, предложишь ей подобное и можешь потерять в перспективе первоклассную любовницу. Она ведь и обидеться может.
Дело в том, что в прошлую пятницу Аристов действительно был занят. До самого вечера он просидел в департаменте, а ближе к девяти часам съехал на конспиративную квартиру, где встретился с секретным агентом — молодым тенором цыганского хора Алякринского. Тенор проживал в дешевой гостинице на окраине, где любили останавливаться молодые офицеры и холостяки, прибывавшие в Москву для увеселений. Благо что половина номеров была заполнена третьесортными артисточками, падкими на дармовое шампанское, да мещаночками, мечтавшими встретить в гостиничных коридорах какого-нибудь сибирского промышленника.
Секретный агент проживал в этой гостинице уже третий год. В его обязанность входило наблюдать за всеми подозрительными личностями, что порой объявлялись в гостинице. Два раза в неделю он должен был докладывать обо всем, что увидел и услышал. Молодой тенор был изрядным мерзавцем и за свои услуги требовал хорошие гонорары. Правда, с его помощью удалось обнаружить десятка полтора убийц, объявленных в розыск.
— Помилуйте, Анна Викторовна, — делано взмолился Аристов. — Не казните так строго! У меня же служба. И в тот день я действительно был очень занят.