– Очень смешно.

– Думаю, не смешно. Даже не стану спрашивать, есть ли в этом хоть капля правды. Выясняешь, где собака зарыта?

– Пытаюсь. Может пригодиться твоя помощь.

– Валяй.

– Есть фрагмент зуба, нужно сделать для него профиль ДНК. А потом сравнить с профилем, который вы делали для одного образца кости с места крушения «Эйр транссаут». Сможешь?

– Почему бы и нет.

– Когда будет готово?

– Это срочно?

– Очень.

– Поспешу. Когда доставишь новый образец?

Я посмотрела на часы.

– К двум.

– Прямо сейчас позвоню в секцию ДНК, чтобы ускорить дело. Увидимся в два.

Я повернула ключ зажигания, и «мазда» влилась в поток транспорта. Прежде чем покинуть Брайсон-Сити, нужно было еще кое-что сделать.

23

На сей раз сиреневая дракониха была за стойкой одна.

– Мне нужно только проверить кое-какие детали на микропленках, – сообщила я, пуская в ход самую обезоруживающую улыбку из своего арсенала.

На лице драконихи сплетались в тесных объятиях три чувства: удивление, подозрение и непреклонность.

– Будет крайне, крайне удобно, если вы разрешите брать по несколько кассет сразу. Вчера вы были так любезны, когда пошли мне навстречу.

Лицо сиреневой дамы немного смягчилось. Шумно вздохнув, она отошла к шкафчику, достала шесть кассет и положила на стойку.

– Огромное спасибо, – промурлыкала я.

Двинувшись в сторону подсобной комнаты, я услышала позади скрип кресла и догадалась, что Айрис подалась следом.

– Пользоваться мобильными телефонами в библиотеке строго запрещено! – прошипела она мне в спину.

В отличие от предыдущего визита, я управлялась с просмотром микропленок легко и быстро, на ходу делая заметки.

Не прошло и часа, как я уже отыскала то, что было нужно.

Томми Олбрайта на рабочем месте не оказалось, но женский голос, растягивая на южный манер слова, пообещал передать ему сообщение. Патологоанатом перезвонил еще до того, как я выехала за пределы Брайсон-Сити.

– В пятьдесят девятом году чероки по имени Чарли Уэйн Трампер загрызли медведи. Могло у вас сохраниться настолько давнее дело?

– Может, да, а может, и нет. Это произошло до централизации. Что именно вас интересует?

– Помните этот случай? – спросила я без особой надежды на успех.

– Еще бы не помнить! Я же сам и копался в том, что осталось от старого бедолаги.

– И что от него осталось?

– Знаете, мне доводилось видеть немало трупов, объеденных медведями, но Трамперу досталось, как никому другому. Эти паршивцы буквально разодрали его в клочья, да еще отгрызли и уволокли голову.

– Череп так и не нашли?

– Нет.

– Как же вы его опознали?

– Жена Трампера узнала его ружье и одежду.

Преподобный Люк Боумэн очищал от валежника свой сумрачный палисадник. Если не считать черной ветровки, одет он был точно так же, как и когда мы встретились в прошлый раз.

Боумэн проследил взглядом за моей «маздой», которая затормозила рядом с его пикапом, бросил охапку хвороста в кучу, уже выросшую у подъездной дороги, и направился ко мне. Мы разговаривали через открытое окно машины.

– Доброе утро, мисс Темперанс.

– Доброе утро. Самый подходящий день для благоустройства двора.

– Совершенно верно, мэм. – К его куртке прилипли обломки коры и сухие листья.

– Преподобный, можно вас кое о чем спросить?

– Безусловно.

– Сколько лет было Эдне Фаррелл, когда она умерла?

– Полагаю, сестре Фаррелл было немногим меньше восьмидесяти.

– Помните человека по имени Такер Адамс?

Боумэн прищурился, провел кончиком языка по верхней губе.

– Адамс дожил до преклонного возраста и умер в сорок третьем году, – подсказала я.

Кончик языка исчез во рту; преподобный нацелил в мою сторону узловатый скрюченный палец.

– Ну конечно же помню! Мне было десять лет, когда старик ушел со своей фермы и не вернулся. Я помогал его искать. Брат Адамс был слеп и глух на одно ухо, а потому к поискам подключилась вся община.

– Как он умер?

– Все решили, что просто заблудился в лесу и умер от истощения. Мы его так и не нашли.

– Но на кладбище на Школьном холме есть его могила.

– Она пуста. Сестра Адамс установила надгробие пару лет спустя после того, как пропал ее муж.

– Спасибо. Вы мне очень помогли.

– Я смотрю, парни уже привели вашу машину в порядок.

– Да, верно.

– Надеюсь, они не содрали с вас лишнего.

– Нет, сэр. Цена была вполне приемлемая.

На стоянку департамента полиции я въехала прямо следом за Люси Кроу. Она припарковала свою патрульную машину и ждала, уперев ладони в бедра, пока я глушила мотор и доставала из «мазды» дипломат. Лицо у шерифа было осунувшееся и безрадостное.

– Нелегкое утро?

– Какие-то кретины угнали из окружного клуба гольфмобиль и бросили милей дальше по шоссе Конлис-Крик. Двое семилетних детишек обнаружили машинку и врезались на ней в дерево. У одного перелом ключицы, у другого – сотрясение мозга.

– Подростки?

– Скорее всего.

Мы говорили на ходу.

– Есть новости по убийству Хоббс?

– В воскресенье утром на посту охраны морга работал один из моих помощников. Он помнит, что видел, как лаборантка около восьми утра вошла в здание, помнит, как приезжали вы. Судя по записям в компьютере, она взяла ступню в четверть десятого, а вернула в два.

– Так долго продержала у себя ступню после разговора со мной?

– Очевидно.

Мы поднялись по ступенькам. После звонка нам открыли наружную дверь, а потом пропустили через решетчатые, как в тюрьме, ворота. Вслед за Кроу я прошла по коридору и пересекла рабочую комнату, за которой находился ее офис.

– Отметка о том, что Хоббс покинула морг, сделана в десять минут четвертого. Во второй половине дня дежурил сотрудник департамента полиции Брайсон-Сити. Он не помнит, чтобы видел, как она уходила.

– А камера слежения?

– А вот это – отдельная прекрасная история.

Кроу отстегнула с пояса рацию, положила на шкафчик и плюхнулась в свое кресло. Я устроилась по другую сторону стола.