— Еланский Максим Сергеевич, — прочитал он, сверил оригинал с фотографией и спросил: — Ваша цель приезда в аэропорт?
— Встречал знакомого, — сказал Макс. Голос, к счастью, не выдал злости, разочарования и бешенства, что кипели внутри. Без толку потратить почти час и так нарваться… эти орлы теперь долго не отвяжутся, и денег-то нет, чтобы заплатить им, если только из артемьевского аванса…
— Что в коробке? — Майор смотрел на пакет в руках Макса.
— Часы, — сказал тот, — дорогие. Мне их передать надо.
— Родственник твой? — Майор все смотрел на пакет.
— Нет, попросили…
— Вещи на досмотр. — Майор подался вперед, и стул под ним скрипнул. Макс положил пакет на стол, отошел к стене. Сержант и его напарник принялись потрошить коробку. Затрещал под канцелярским ножом скотч, треснул картон, что-то негромко звякнуло. Майор привстал на стуле, подтянул к себе коробку, глянул внутрь, потом на подчиненных, потом на Макса.
— Часы, говоришь, — протянул он с улыбкой, — часы, значит? Не вижу я тут часов, хоть убей. Что это? — Он двинул коробку на край стола.
Макс шагнул вперед, отодвинул край обертки и остолбенел: в коробке лежали ампулы с бесцветной жидкостью, штук десять или пятнадцать, они весело блестели под лампами, жидкость в них еле заметно подрагивала. «Часы… Ах ты сука!» — Макс не верил своим глазам. Сердце глухо стукнуло, кровь ударила в виски. Черт, как же так, неужели снова… Это уже было, этого не может быть. Ампулы, облава, обыск. «С какой целью приобретали наркотические вещества?» — камера, СИЗО, приговор. И опять все по новой? Но как? Кому это надо на этот раз? И, главное, зачем?
— Это не мое, — тихо сказал Макс, — меня просили отвезти в аэропорт и передать часы, мне заплатили.
— Кто? Имя назвать можешь? Внешность описать? — сыпал вопросами майор, сержант с коллегой стояли у двери и смотрели на Макса исподлобья.
— Могу. — Он говорил уже громче, вместо временной слабости от шока пришла злость, лютая, бесконечная, на несправедливость, на собственную глупость, на всех разом на свете ментов. Подстава, понятное дело, Артемьев, сука, постарался, но зачем? Зачем ему это — такой огород городить, когда можно было легко и непринужденно подкинуть Максу в карман сверток с героином, например. На кой черт было гнать его в аэропорт и бросить одного на целый час? Что за комедия, что за бред?
Но это не было бредом, майор уже звонил куда-то, прижимая трубку плечом к уху, вытащил из ящика стола бумаги и готовился заполнять их. Макс обернулся — полицаи так и стояли у двери, она открылась, те обернулись, и Макс услышал знакомый голос. Он приподнялся на носки и увидел Артемьева — тот с мобильником в руке смотрел на Макса и улыбался, тварь, скалился едва ли не во всю пасть, но до его рожи было слишком далеко, отсюда не дотянуться.
— Вот он! — крикнул Макс. — Он мне коробку передал! Сказал, что в ней часы, наврал мне! Я не знал, что внутри!
Орать он мог сколько угодно, майор молча смотрел на него, полицаи загораживали довольного Артемьева. Тот стоял у двери, правда, уже без своей паскудной улыбки, у него зазвонил телефон, и полицай немедленно ответил, заговорил быстро, точно объяснял кому-то дорогу.
— Сука! — не выдержал Макс. — Скотина, мразь! Что тебе от меня надо?! — И рванулся к Артемьеву, сам не заметил, как отодвинул с дороги пузатого полицая, как отбил занесенную руку конопатого, опомнился, когда схватил Артемьева за грудки. Встряхнул с силой, рванул на себя, одновременно локтем заехал кому-то, сунувшемуся разнять их, по скуле, приложил Артемьева затылком о стену — и тут дверь открылась. Все дружно обернулись, причем свалка едва не выкатилась в общий зал. Макса схватили за локти, он врезал ногой кому-то по голени, развернулся и тут увидел… Юльку.
Узнал ее моментально, точно и не было между ними этих двух лет, точно вчера только расстались. Она словно выше стала, и волосы другие, светлее и короче, ровно подстрижены, длиной до подбородка. Очков нет и в помине, глаза прищурены, и так знакомо, что руки у Макса разжались сами собой, он замер от неожиданности. Его швырнули на стул, тот загрохотал, закачался под его весом. Макс едва усидел и не сводил с Юльки глаз. Та вошла, полицаи расступились перед ней, майор поднялся со стула и протянул Артемьеву документы Макса.
— Извините, накладка вышла, — сказал Юльке Артемьев, — так получилось. Я за ним из города ехал, а в аэропорту потерял, думал, он в зал вылета пойдет, но там его не оказалось, поэтому ждать пришлось. Я коллег попросил, они его нашли, привели, как вы просили. Но малость переиграли.
— Я просила, чтобы все было тихо и незаметно, — сказала Юлька, и Артемьев поник, пробормотал что-то вроде «непредвиденные обстоятельства» и покаянно посмотрел на Юльку. Та достала из большой кожаной сумки конверт, подала его Артемьеву, он вернул Максу его документы, одновременно швырнул коробку с ампулами в мусорку у стола.
— Это кофеин, — сказал Артемьев, не глядя Максу в глаза, — я две коробки купил, они большие и легкие. Да какая разница, что там было! — почти выкрикнул он, но Макс промолчал, он смотрел на девушку. Та мельком глянула на него и пошла к выходу, остановилась на пороге и махнула рукой. Полицаи не шевелились, Макс убрал паспорт и права в карман и вышел из комнаты, догнал Юльку у небольшого магазинчика. Она повернулась ему навстречу, улыбнулась и сказала:
— Привет. Я тебя сразу узнала. Ты не изменился.
— Я тоже, — ответил Макс. Больше сказать было нечего, слов не было, не находились подходящие. Или он не знал их, вот и стоял столбом. Юлька поняла его состояние, повесила сумку на плечо и предложила:
— Пойдем кофе выпьем. Я тебе все объясню.
Мест в ближайшем ресторанчике не нашлось, пришлось тащиться через весь зал. Юлька взяла Макса под руку, стучала каблуками рядом, а он все никак не мог прийти в себя, косился на девушку, словно сомневаясь: она это на самом деле или ему кажется, узнавал и не узнавал ее. Старше стала и серьезнее, смотрит уже по-другому, не так доверчиво, точно спросить о чем-то хочет и не решается. Но вот место нашлось, они уселись друг напротив друга, Юлька заказала два кофе и посмотрела на Макса.
Тому стало неловко, он не знал, как вести себя и что говорить. Понятное дело, что вопросов было много, но не вывалишь же их вот так все скопом. А судя по всему, у Юльки все получилось, выглядит она потрясающе: высокие сапоги, короткая юбка, свитер в обтяжку, скромные украшения, волосы до плеч — на нее оглядываются, между прочим, и ни один мужик еще мимо спокойно не прошел. И вот сейчас какой-то кудрявый олень за столиком напротив того гляди сигарету проглотит, так и пялится, зараза.
Макс пересел к оленю спиной, закрыл от него Юльку, та улыбнулась и сказала:
— Артемьева наняла я. Я заплатила ему, он нашел тебя и привез сюда, как мы и договаривались. Только сделал все это…
— …по-уродски, — подсказал ей Макс, и девушка засмеялась.
— Ну, да, он же бывший мент, что с него взять. Как привык, так и работает, зато профессионал, и не зря берет деньги за свои услуги. Мне рекомендовали его, и я не пожалела. Правда, гонорар пришлось урезать, но он сам виноват, что потерял тебя.