Причем мужчины уже не дрались, а действовали как добрые, старые товарищи. Ополоумевшие, они бегали из одного конца кафе в другой и колотились во все двери, ни одна из которых не открывалась, а все окна этого теремка были закрыты решетками.
Настя слезящимися глазами от едкого дыма наблюдала за этой вакханалией, все еще не понимая, в реальном она мире или потустороннем.
Девушка, которая пришла вместе с молодым и трусливым юношей, умудрялась истерически кричать:
– Помогите! Горим! Умираем!
И еще при этом надрывно кашлять от дыма, который она заглатывала при реве. Настя совершенно не понимала, что произошло, пока она была в отключке, но очень хорошо осознавала, что их сейчас поджарят, как те шашлыки, которые она так и не успела по-хорошему попробовать. Огонь полыхал повсюду, дерево весело потрескивало, и становилось очень жарко. К Насте подлетела высокая фигура и недолго думая вылила на ее лицо целый графин красного вина.
– Настя, очнись! Ой, ты уже очнулась? Тогда извини! Я вылил на тебя последнюю воду! – произнес Петр.
– Это вино! Ты испортил мне всю одежду!
– Сейчас здесь будет особо горячо! – скомандовал ей Петр, который больше напоминал черта из преисподней, много он уже приложил сил для тушения огня и спасения их жизней.
Когда надежда на спасение уже угасла, мужчинам удалось с помощью раскаленных от огня шампуров открыть дверь черного хода. Из терема на куриных ногах Петр вынес Настю на руках, а затем помог выбраться женщине с кухни и двум молодым людям – посетителям кафе.
От деревянного домика-кафе осталось одно пепелище, но горел он долго и ярко, напоминая костер в каменных джунглях, вокруг которого и собрались погреться эти большие, монументальные дома. Дальше были и большие, красные машины, заряженные водой и пеногасителем, и белые машины с красным крестом. Все это Настя уже видела сквозь дымку догоревших останков кафе и спутанность собственного сознания. Их всех отвезли в больницу с ожогами разной степени, ушибами, ссадинами и отравлением продуктами горения. Туда же в больницу еще вчера приезжал следователь и разговаривал со всеми участниками инцидента. Дело было в том, что это кафе было подожжено снаружи, а дверь была подперта тоже снаружи. Отсюда следствие сделало правильный вывод, что кафе хотели поджечь вместе со всеми находящимися людьми внутри.
– Меня можете вычеркнуть из списка людей, на которых могло быть совершено преступление, – сразу же заявила Настя. – Кому нужна пенсионерка? Дорогу я уже никому перейти не могу.
– Однако по делу о нападении на клуб-ресторан вы проходили свидетельницей не так давно, – отметил следователь, сверяясь с оперативной информацией.
– Вы еще скажите, что я прихожу в определенные места с моральным отклонением и сама же там все уничтожаю, – надулась Настя.
– Я этого не говорил.
– Да и как бы я это сделала, находясь внутри? – согласилась она.
– Лазарева, а что вы имели в виду, говоря о местах с «моральным отклонением»? – оживился следователь, и Настя с неудовольствием отметила блеск в его глазах, как у зрителей, приходящих к ним в театр. Тогда она должна была захватывать их умы искусством балета, а сейчас поражать ораторскими баталиями.
– Чего тут непонятного? Ресторан, где я успела проработать всего один день, пользовался определенной репутацией у людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Да, по-моему, нападавшие сразу же указали свою точку зрения об артистах – обнаженных мужчинах. Они сразу же дали понять, что залезли сюда «переубивать… геев».
– Я понял, – кивнул следователь. – А чем это маленькое кафе могло показаться тебе аморальным? Тем, что там жарили мясо или обвешивали и обманывали клиентов?
– Да при чем здесь это? Вы бы видели это творение на курьих ножках среди мегаполиса, пока оно не сгорело! Вот уж действительно чудо в перьях! Это заведение из русской сказки могло резать глаз любому близлежащему жителю, и каждый, проходя мимо, только и мог желать ему такой участи.
– Ага! И не состоявшийся архитектор в душе решил покончить с этим злом, поджигая его вместе с людьми? – заинтересовался следователь.
– Слушайте, я этого не говорила и не знаю, сами разбирайтесь! – ответила Анастасия назойливому следователю.
– Да вы не волнуйтесь! Вы не столь уж и далеки от истины. По предварительному следствию, хозяину кафе угрожал один местный бизнесмен и именно из-за того, что кавказец издевается над русскими народными сказками. Что в исконно русском интерьере готовят совсем даже не русскую еду.
– Шутите? – удивилась Настя.
– Этот бизнесмен состоит на учете в психдиспансере, – пояснил следователь, расставляя все на свои места. – К сожалению, у нас многие психи могут спокойно жить среди обычных людей и даже открывать свое дело.
Именно за тарелкой с неаппетитным супом Настя и вспомнила разговор со следователем. Сегодня с утра она уже высказала лечащему врачу, что не собирается оставаться в больнице с легким ожогом руки, шишкой на голове и тошнотой от всего происходящего.
– И не удержите вы меня здесь! – заявила она.
– Тебя, Лазарева, удержишь, – вздохнул лечащий врач. – Тем более что ты знакома с самим Соколовым! Конечно! Зачем мы тебе, обычные врачи!
После этих слов доктора Настя напряглась еще больше, не понимая, чего такого про нее знает этот врач, чего она сама про себя не знает.
«Видимо, сильно я приложилась головой, если не помню никакого Соколова», – с грустью подумала Настя и решила восстановить этот собственный пробел, спросив у врача:
– А кто такой Соколов? И почему я с ним знакома? По всей видимости, это имя производит на вас положительное впечатление?
– Как же?! Вас доставили в больницу, и он сразу же заявил, что вы вместе. Более того, скажу, какой-то доставленный с вами джигит рвался к тебе в отделение, так Соколов устроил драку. Он сцепился с этим джигитом, крича на все отделение, что ты – его девушка и он никому не разрешит приблизиться к тебе. Мы не выгнали его за нарушение дисциплины в больнице только из-за того, что он сам известный врач в прошлом.
– В прошлом? Врач? Вы о Петре, что ли? – обрадовалась своему прозрению Настя. Ее приятно поразило, что за нее уже Петр успел подраться.
– Да, я о Петре Рудольфовиче Соколове, – подтвердил лечащий доктор. – Так вы не знаете про него?
– Ничего! – подтвердила Настя, всем своим видом показывая, что очень хотела бы узнать.
– Соколов был учеником самого Алферова! – с придыханием произнес доктор. – Имя этого ученого тебе тоже ничего не говорит? Хотя если ты не медик, то это возможно, хотя интеллигентный человек должен был хотя бы слышать имя этого гениального ученого.
– Наверное, я не интеллигентный человек, – вздохнула Настя, впервые порадовавшись, что ее соседки по палате глухонемые.
– Алферов был выдающимся нейрохирургом, лауреатом множества премий. Он всю жизнь занимался операциями на головном мозге.