Поэтому данный учительницей отпор ее не смутил и с толку не сбил. Она взяла свою тетрадку с выправленной "ошибкой", пару учебников и словарей и отправилась прямиком в учительскую, где призвала в арбитры весь имеющийся в наличии педсостав учебного заведения. Старенький физик оглушительно хохотал и подтвердил, что Зоя, конечно, права, однако реакция остальных педагогов не была такой уж однозначной. Зою попросили выйти из учительской, так ничего определенного и не ответив, под предлогом того, что им нужно до конца перемены решить кое-какие "производственные" вопросы. Когда за девочкой закрылась дверь, дамы-преподавательницы в едином порыве набросились на физика:
- Вы с ума сошли, Александр Наумович! Как можно позволять ребенку критиковать учителя? Нина Степановна - опытный педагог, а вы позволяете шестикласснице сомневаться в ней. Как не стыдно!
- Да разве ж я виноват, что Нина Степановна русского языка не знает? Это ей должно быть стыдно, а не мне и уж тем более не Зое. Вынужден вас огорчить, коллеги, но безупречное знание родного языка встречается теперь крайне редко. Вы все пишете с ошибками. Разумеется, их не катастрофическое количество, но попадаются. Так что будьте готовы, такое может повториться. Это вам первый звоночек прозвенел.
Но учителей Зоя Смирнягина в роли "звоночка" их собственной неграмотности устроить никак не могла. И они, кратко посовещавшись, решили преподать девочке наглядный урок. В тот же день ее вызвали к доске на уроке географии и поставили весьма выразительную пару, хотя отвечала она более чем прилично, строго по учебнику, и ни разу не ошиблась, указывая те или иные места на карте. Учительнице географии ничего не стоило задать ей несколько вопросов, выходящих далеко за пределы школьного курса. Поскольку ни на один из них Зоя ответить не смогла, классный журнал украсила первая в ее жизни двойка.
- Стыдно, Смирнягина, - злорадно сказала "географичка". - Ты очень плохо готовишь домашние задания. Я и раньше за тобой это замечала, но проявляла снисходительность. Больше этого не будет. Я буду теперь спрашивать тебя на каждом уроке, так что учи как следует.
До конца недели Зоя получила соответствующие отметки по всем предметам, кроме физики, английского и физкультуры. Старик физик своих принципов не нарушил, тем более что за свое правописание был спокоен - старая школа. Англичанка Алла Сергеевна сочла проблему для себя неактуальной, поскольку занималась исключительно английским правописанием. Что же касается недавно пришедшего в школу Николая Васильевича Ташкова, преподавателя физкультуры, то он не смог бы поставить Зое пару, даже если бы очень захотел: у нее была прекрасная спортивная подготовка, она с первого класса занималась в секции легкой атлетики. Но к чести учителя Ташкова надо заметить, что желания принять участие в коллективной травле шестиклассницы Смирнягиной у него не появилось.
Педагогические дамы, однако, старались вовсю. Двойки и тройки сыпались на Зою со всех сторон под аккомпанемент презрительных упреков в плохой подготовке домашних заданий и бестолковости. Однако к концу учебного года пришлось "притормозить". По выставленным оценкам Зоя должна была бы быть признана неуспевающей и оставлена на второй год, а второгодничество считалось в то время производственным браком учителей. Нужно было выправлять положение. Двойки из обихода исчезли, их заменили тройки и даже изредка четверки. Короче говоря, в седьмой класс Зою Смирнягину перевели. За время летних каникул все как-то поостыли, и 1 сентября учителя готовы были по-прежнему ставить Зое отметки по заслугам, а не по злобе. Однако не прошло и месяца, как строптивая девчонка снова показала себя. На этот раз ее жертвой стала учительница истории, решившая применить на уроке изысканный дидактический прием и предложившая ученикам устроить диспут на тему "Реформы Петра Первого".
- Вы будете выдвигать доводы в пользу его реформ и против них, объяснила учительница, - а я буду на доске записывать ваши рассуждения. Потом подведем итог.
С этими словами она мелом провела черту, делившую классную доску пополам, и написала с одной стороны "Сторонники", а с другой - "Аппоненты". Именно так, через букву "а". Ребята стали поднимать руки. Подняла руку и Зоя.
- Ну, Смирнягина, мы тебя слушаем.
- Слово "оппонент" пишется через "о", - спокойно заявила Зоя.
Учительница обернулась и глянула на доску.
- У меня и написано через "о". Ты что, плохо видишь? Если так, тебе нужно носить очки, а не делать замечания учителям.
- Я имею в виду не четвертую букву, а первую. Первая буква тоже должна быть "о", а не "а", - тихо, но твердо сказала Зоя.
Учительница побагровела и, разумеется, выгнала нахалку с урока. После этого травля началась с нового витка, на этот раз более ожесточенного. Все, что делала ученица Смирнягина, было плохо, даже если это было превосходно. Вплоть до десятого класса во всех ее сочинениях, безупречных с точки зрения грамотности, тема была "не раскрыта", а при устных ответах по любому предмету она не могла ответить ни на один дополнительный вопрос. Никто уже не вспоминал о том, что Зоя - красивая и неглупая девочка, к тому же прекрасная спортсменка. На лице ее навек застыло выражение испуга и забитости, а вызов к доске превращался в кошмар, пережить который, казалось, у нее не хватит сил. Ее планомерно выводили на "круглую троечницу" и своего добились. В аттестате о среднем образовании у Зои Смирнягиной были только две четверки - по физике и по английскому. К сожалению, физкультура в аттестат не шла.
Когда все это началось, Саша Ташков, сын учителя физкультуры, был в третьем классе, и два года, пока отец не ушел в другую школу и не забрал его с собой, мальчик безмолвно обожал Зою. После уроков Саша приходил к отцу в спортзал и терпеливо ждал, пока у того закончатся все занятия, потихоньку делая домашнее задание в маленькой комнатке позади зала - кабинетике Николая Васильевича, где тот переодевался и хранил спортинвентарь. Он часто видел стройную красивую девочку из шестого (потом седьмого, потом восьмого) класса, и она казалась ему божеством, недосягаемым и прекрасным. Тем более что Зоя занималась в легкоатлетической секции под руководством Ташкова три раза в неделю после уроков, и Саша неоднократно слышал от отца хвалебные отзывы в ее адрес.
- Какая чудесная девочка, - говаривал Ташков-старший. - Превосходные данные от природы плюс упорство и целеустремленность. Ей бы только побольше уверенности в себе. Я бы сделал из нее чемпионку, если бы мне позволили. Перевод в другую школу стал для Саши почти трагедией, ведь он больше не увидит свое божество, свой кумир. Какова же была его радость, когда и в новой школе он вдруг увидел Зою в спортзале. Оказалось, отец организовал здесь секцию и пригласил Зою ходить к нему тренироваться. Саша расценил это как добрый знак. Судьба милостива к нему. Откуда ему было знать, что, только занимаясь спортом, девочка могла не бояться грубого окрика и презрительных упреков в собственной никчемности. Как бы там ни было, вплоть до седьмого класса у Саши была возможность три раза в неделю видеть Зою и даже разговаривать с ней, а о большем он и не мечтал. В институт Зоя не поступила, хотя документы подавала и даже пришла на первый вступительный экзамен, как следует подготовившись. Однако до стола экзаменатора так и не дошла. Просто упала в обморок от ужаса, представив себе, как сейчас снова попадет в тот же кошмар, из которого только что вырвалась. Будет самой худшей, самой никчемной, самой слабой, предметом постоянных издевок и насмешек. Она так и не поняла к тому времени, что на самом деле произошло. Она так и не поняла, что ее целенаправленно травили за исправление учительских грамматических ошибок и в целях профилактики. И была уверена, что действительно ничего не знает и не умеет. Разве что грамотно писать. С такими данными путь у нее был один - работа корректором. Этим путем Зоя Смирнягина и пошла. Высшего образования для этого не нужно, достаточно быть просто грамотным, а уж этим ее Бог, как вы сами понимаете, наделил в полной мере. Так она и работала вот уже двадцать лет, сначала в крупном московском издательстве, потом в толстом научном журнале, где особо ценили ее способность быстро запоминать, как пишутся специальные термины. К нынешнему моменту толстый научный журнал закрылся, и теперь Зоя вычитывала корректуры в популярной еженедельной газете. Занятия спортом она забросила сразу же после окончания школы, ибо в чемпионки себя не готовила, а надобность в психологической отдушине просто-напросто отпала: в издательстве к ней относились превосходно и постоянно хвалили, давая высокую оценку качеству и скорости ее работы. Но травма, полученная в школе, а вернее, получаемая постоянно на протяжении четырех с половиной лет, свое дело сделала. Юная красавица спортсменка превратилась в унылую, тихую, забитую и робкую девицу, которая каждое доброе слове" свой адрес воспринимала как незаслуженную милость окружающих.