Парочка странных типов промчалась по двору широким шагом и остановилась как вкопанная у колодца.
Краев увидел потрясение и даже ужас на лице у черного. Белый человек оставался невозмутим.
— Слушай, его нэт, да? — заорал бородатый. — Он был, да? Тэпэрь нэт, да?
— Да, — ответил белоголовый.
— А-а! — возопил человек в повязке. — Аль маирра, тахын барак! — Он шваркнул свою вязанку на землю и начал топтать ее в приступе гнева. Руки его были воздеты к небу. Слова, которые вылетали из его рта, Краев идентифицировал как какой-то из тюркских языков. Вероятно, это были ругательства, судя по взвизгиваниям и завываниям.
Славянин наклонился над колодцем и заглянул туда одним глазом.
— Он там, — сказал он. — Плавает.
— Тахын барак! — взвыл черный. Он неожиданно подскочил к своему товарищу, вырвал у него обрез и начал стрелять в колодец. Краев едва не свалился с дерева от грохота. — На! — орал черный, всаживая в колодец пулю за пулей. — На, иблис! На, чума шайтан!
Судя по всему, этот бородатый человек питал к убитому довольно недружественные чувства.
— Хватит. — Белоголовый положил руку на плечо черному. — Хватит. Патроны береги.
Черный бросил обрез на землю, сел на землю, скрестив ноги, закрыл глаза и забормотал что-то, оглаживая руками бороду. Вряд ли он перечислял прижизненные заслуги умершего. Вероятнее всего, молился.
Нога у Краева начала затекать, но он боялся пошевелиться. Ему показалось, что эти двое не были освобождены от агрессии. Более того, агрессия из них так и перла.
Высокий блондин ногами начал двигать охапку зверобоя к колодцу, пока она не свалилась вниз.
— Трава, запечатай чуму, — сказал он. — Запечатай зверя навеки. На эту неделю хватит. Уходим. Ты наделал много шума своими выстрелами. Так нельзя.
Бородатый не отвечал, продолжал раскачиваться и монотонно бормотать.
— Пойдем, я сказал! — Белоголовый схватил черного за воротник и встряхнул так, что с того слетела головная повязка. Бородатый молча наклонился за своим тюрбанчиком. Счистил с него пыль, молча натянул на бритый череп. И вдруг выхватил нож и с яростным пыхтением бросился на блондина.
Блондин сделал шаг в сторону, схватил на лету руку с ножом и точным, отработанным движением выкрутил ее за спину бородачу. Потом вырвал нож из скрюченных пальцев, посмотрел на него брезгливо и кинул в колодец.
— Ты плохо ведешь себя, — тихо сказал он. — Вечером ты будешь наказан. Если ты сегодня еще раз позволишь себе какую-нибудь выходку, ты сильно рассердишь меня. Я же сказал — для этой недели достаточно!
Он толкнул черного так, что тот полетел вперед и растянулся по земле. Потом взял обрез и пошел прочь. Черный вскочил и побежал за ним, как побитый нерадивый слуга, приволакивая ушибленную ногу.
Краев слез с дерева минут через десять.
* * *
Николай Краев сидел за столиком в открытом уличном кафе, пил холодный газированный сбитень и разглядывал свой трофей.
Итак, перед нами идентификационная карта с фиолетовой полосой. Владелец (точнее, бывший владелец) — некий Сергей Иванович Перевозов. Это все, что мы о нем знаем. И не узнаем, вероятно, больше ничего. Вся остальная информация закодирована.
На идентификационных картах не было фотографий. На этих прямоугольных кусочках пластика не было вообще ничего, кроме имени, отчества и фамилии. Зато в магнитном носителе на краю карты содержалась бездна всякой информации. Только для того, чтобы прочитать ее, нужен был специальный аппарат.
Краев сделал еще глоток сбитня. Он собирался уже убрать карту в карман, но неожиданно чужая рука протянулась над его плечом и выхватила пластиковый прямоугольник.
Краев резко повернулся назад. Милиционер стоял и задумчиво рассматривал карту. Похоже, он знал о ней больше, чем Краев. Намного больше. И Краев готов был поклясться, что больше всего заинтересовала офицера эта самая фиолетовая полоска.
— Сергей Иванович, — произнес служитель закона. — Вы не против, если я произведу идентификацию?
— Конечно! — Краев улыбнулся настолько законопослушно, насколько позволила его перекошенная физиономия. — Я тут это… Просто водички присел попить.
— Так… — Милиционер вставил карту в щель портативного сканирующего устройства. — Интересно, интересно. Ну конечно. Я так и думал…
Краев не мог видеть экрана, повернутого к офицеру. Но он знал, что сейчас там появился портрет этого самого Перевозова. Хороший портрет. Цветной, и даже, возможно, голографический.
Краев попытался вспомнить лицо убитого. Было ли между ним и Краевым хоть какое-то сходство? Возможно, что и было. Убитый имел такой же возраст и комплекцию, такую же среднестатистическую российскую физиономию, как и Краев. Впрочем, сейчас все выяснится. — Сергей Иванович, что же вы? — Милиционер еще раз перевел взгляд с лица Перевозова на лицо Краева. — Ну как же вы так, а? Совесть у вас есть? Государство вам все дает, а вы? Ну неужели трудно проявить хоть каплю ответственности? Ведь вы же людей подводите!
— Извините… — пробормотал Краев, понятия не имея, в чем провинился этот самый Перевозов. — Так получилось… Но я обещаю…
— У вас уже второй раз подряд нарушение командировочного режима! И в прошлый раз вы, наверное, тоже обещали, что больше такого не будет?
— Обещал, — сознался Краев. Уши его порозовели. Ему было очень стыдно за Перевозова.
— Вы, наверное, специально это делаете, — укоризненно произнес милиционер. — Хотите специально как следует проштрафиться, чтобы вас реже во внезонные командировки посылали! Все вы такие, врекаровцы. Ну скажите, что вас здесь не устраивает?
— Сбитень мне ваш надоел! — с вызовом сказал Краев. — Тошнит меня уже от вашего сбитня!
— Ага, — ядовито улыбнулся милиционер. — Небось водочки захотелось?
— Захотелось! — Краев все больше входил в роль.
— Ладно. Скоро вернетесь в свой врекар, выпьете водки. Небось целый стакан осилите?
— Два стакана, — заявил Краев, поднимаясь с места. — Меньше двух стаканов не пью.
— Вот как? — Брови офицера озабоченно сдвинулись. — Это уже алкоголизм, Сергей Иванович! Мне кажется, вам нужно лечиться. Тем более учитывая вашу работу… И выглядите вы как-то неважно. Сами на себя не похожи.
— Буду лечиться. — Краев серьезно кивнул. — Вернусь и буду… Что теперь-то?
— Поехали. — Офицер махнул рукой в сторону милицейского эмобиля, стоявшего неподалеку. — Подвезу уж вас, ладно. А то еще пару дней без регистрации прогуляете. Знаю я вас, врекаровцев. Никакой ответственности!
* * *
Краева привезли в веселенький розовый домик, стоявший на отшибе где-то за одним из железнодорожных вокзалов. На дубовой двери дома даже имелась латунная табличка с квадратными буквами, и Краев задержался на секунду, чтобы прочитать ее. «Станция чрезвычайного эпидемиологического контроля», — значилось там. Нельзя сказать, что Краеву это название очень понравилось.