Только осуждение.
МЕГАН, Я НЕ СУМАСШЕДШИЙ.
Я понимаю, осознание этого может нанести травму самолюбию лучшего психолога-криминалиста королевства.
Но это так и есть. Примирись с этим.
Ты ошиблась, миссис Точность.
Ты приняла за сумасшествие абсолютную ясность моего ума.
Мои высочайшие умственные способности.
Ну почему ты меня не понимаешь, глупая и спесивая, какая ты есть на самом деле.
Я маэстро.
А ты все твердишь: слабоумный, невежественный. Боже, как я тебя порой ненавижу!
Если б ты постигла мое искусство, тебе не надо было бы устраивать весь этот балаган.
Ты видела ванны, трепетная Меган?
Ты обратила внимание, как я их расположил?
Полукругом. Мой идеальный оркестр. Мы исполняем симфонию красоты.
Конечно, азот — не лучший материал. Поскольку покрывает их этой серебристой пленкой. И они делаются похожими на замороженные продукты.
Хотя на самом деле таковыми и являются.
Но прозрачность ванн бесподобна, правда, Мег?
Ты не можешь не согласиться со мной.
Когда он говорил со мной об азоте, ты полагаешь, ему пришла в голову система ванн? Нет, ее придумал я.
И тогда он принялся расхваливать меня.
Да, в ту пору Проф постоянно меня хвалил.
Он всегда говорил мне:
«Майкл, никто, кроме меня, тебя не понимает. Ты особенный. И ты еще докажешь им это».
Он вселял в меня уверенность.
И чувство счастья.
Он считал меня достойным для выполнения Его миссии.
Тогда какого хрена сейчас он так дурно обращается со мной?
Он говорит, что я не приношу ему того, что он ищет.
Но я-то здесь при чем? И знаешь что, Мег?
Пусть он сам пойдет и возьмет то, что он ищет. Если он способен на это. Я — художник!
И никто не имеет права мешать моему творчеству. Скажи, Мег, а ты ее видела? Седьмую ванну, ту, что пуста? Это тоже моя работа.
Проф понятия не имеет, что это значит. Он считает, это последняя деталь моего пазла. Но у меня более возвышенная цель. Семь.
Если сумею, я сделаю себе этот подарок. На чем и остановлюсь.
Знаешь, сколько раз появляется цифра семь в Апокалипсисе от Иоанна?
Пятьдесят четыре раза! Подумать только. Целых пятьдесят четыре!
Семь печатей, семь труб, семь чаш Божьего гнева, семь голов зверей...
Семерка — уникальное число.
Я бы даже сказал, совершенное.
Она связана с циклом жизни и смерти.
Теперь поняла, обожаемая Меган?
Глупая, упрямая Меган.
Можешь ничего не говорить, я и так все сам знаю.
Я тебя поразил. Я — маэстро!
Ах, если бы седьмая жертва оказалась той, что надо!
Тогда бы я смог остановиться, создав совершенный ансамбль.
Будь ею твоя Майя, ансамбль не был бы столь совершенным...
31 октября
Пятница
6:30
Этим утром Меган вышла из дома очень рано. Было много того, над чем она должна была подумать. И много что необходимо сделать. Она направилась прямиком к студии Дэвида. Ей хотелось поискать в тех проклятых комнатах какие-либо документы мужа, которых она не заметила в прошлый раз, пребывая в полуобморочном состоянии при перевозке его бумаг в комиссариат.
Утренний свет был мертвенно-бледным, когда она подошла к дому на Росслин-Хилл. Немногие прохожие заходили в элегантные кондитерские или выходили из них. Меган остановилась перед забавным зданием, которое Дэвид избрал своей штаб-квартирой. Улыбнулась. Дом и правда напоминал сахарную голову.
В последний раз Мег была здесь три года назад, в тот самый июньский вечер. Она давно задумала продать дом. Или хотя бы сдать его в аренду. Это было довольно выгодно с экономической точки зрения, учитывая, что дом располагался в одном из наиболее престижных и дорогих районов Лондона.
Волнуясь, она сунула ключ в замочную скважину. Ключ плохо поворачивался.
Меган приложила еще усилие. Никакого результата. Ключ не открывал замок. Обескураженная, она отступила от двери. Вероятно, время, неаккуратность Дэвида и работа полиции — все вместе привело замок в нерабочее состояние.
Ладно, придется завтра зайти со слесарем, подумала она. Она восприняла это как знак: нужно как можно скорее избавиться от этого дома.
Оглядев его напоследок, Меган ушла. Не оборачиваясь. Обернувшись, она заметила бы слегка сдвинутую в сторону занавеску окна на верхнем этаже. А за ней человека, чьи глаза, прикрытые капюшоном, из-под которого свисали пряди волос, следили за уходящей Меган. Человек, похожий на призрака, был доволен, что женщина не стала упорствовать в своем намерении посетить дом мужа.
Бывшего мужа, ухмыльнулся призрак.
Когда Меган вошла в комиссариат, лейтенант Лоренс Гаррет уже находился за своим столом. На столе, занимая все свободное пространство, лежали фотографии шести девушек — жертв Гейси. Предполагаемых жертв, если быть профессионально точными. Спешить нельзя, пока ничего не доказано.
— Привет, Гаррет! Какие новости?
— Ровным счетом никаких. Два часа я изучаю фотографии этих ванн вдоль и поперек. Ничего наводящего. Тот, кто снимал, был очень осторожен и не позволил попасть в объектив ни одной мало-мальски говорящей детали.
— Мы разве не знаем, кто снимал? Майкл Гейси. И не говори мне, что ты в этом сомневаешься.
— Мег, но у нас нет никаких доказательств. Только слова сумасшедшего, что совершенно недостаточно. В этом деле следует быть особенно щепетильными. Все девушки были несовершеннолетними, и я не хочу неприятностей.
— Не забывай, что у нас большая проблема...
— Я бы сказал, не одна.
— Но эта наверняка посерьезней остальных. На фотографиях Гейси... хм... на фотографиях подозреваемого одна ванна пуста. Гейси это или не Гейси, но этот мерзавец готовится к новому убийству.
— Это мы тоже не можем утверждать однозначно.
— Гаррет, ради бога, прекрати мне возражать.
— Я тебе не возражаю. Я пытаюсь опираться на доказанные факты, а их в этом деле кот наплакал. У нас есть только фотографии, на которых девичьи тела, по-видимому замороженные. На телах ни ран, ни других признаков насильственной смерти и никакого намека на автора содеянного.
— Лейтенант, позволь мне делать мою работу. Я составила психологический портрет Майкла Гейси...