— Всех людей на ремонтные этажи. Срочно!
— Слушаюсь, господин Краузе.
В холе началась суета. Спецлифт остановился на втором этаже. Чистые, опрятные охранники с большой черной сумкой вышли из лифта и направились к мраморной лестнице. Один охранник, оставшийся на входе, едва справлялся с потоком служащих, возвращающихся с обеда. Борису и Вадиму удалось выйти беспрепятственно. Их ждал фургон, за рулем — красивая девушка. Они сели в машину, и фургон тут же умчался.
Алексей ушел чуть позже, но до того, как подняли тревогу. На улице его ждал мотоцикл.
Самое неприятное началось, когда Борис достал из сумки чемодан.
— Черт! Здесь же код!
— Посредник хочет иметь гарантии, Боренька, — улыбаясь, сказала девушка. — Придет время, и мы узнаем код. Но я за него еще не заплатила. Фомкой чемоданчик не откроешь.
— Хорошо, голубушка. Код у тебя, а чемодан останется при мне. Всё по-честному, не так ли?
Когда Рита закончила рассказ. Олег, помолчав, заметил:
— Очень смахивает на кино.
— Ты видел это «кино» в банке. Пачки денег тебя не убедили?
— Неужели Краузе такой наивный дурак — поверил, что ты его не кинешь?
— А я его не кидала. Я вышла за него замуж. Маргарита Палмер — жена Краузе. Теперь вдова. Что на это скажет твой сыщик?
Рита достала из-под скатерти пачку фотографий, подошла к Олегу и бросила ему на колени.
— Рассортируй их. Бить надо точечными ударами, серией статей. Вербицкий не выдержит натиска.
Олег разложил снимки на диване. Краузе и Рита в ресторане. Настоящая Рита. Рита в компании Бориса, Вадима и Алексея. Кто есть кто, указано на обратной стороне. Все пьют шампанское.
— А это что за снимок? Марго глянула на фотографию.
— На даче у компьютерщика, жарят шашлык на фоне дома. Труп Алексея еще не нашли. Когда найдут, это станет последней каплей в деле Маргариты Палмер. Она сознается в убийстве Алексея в последнюю очередь.
— Ты говорила о шести трупах. Ирина, немец, Алексей, Марина, мент… Кто шестой?
— Может, я ошибаюсь. Или найдется «рояль в кустах». Садись и сочиняй сценарий, гений пера. Твоим интригам любая баба позавидовать может.
5.
В баре стоял шум, и бармену пришлось надрывать глотку, подзывая Заикина к телефону. Наконец тот подошел и, заткнув одно ухо пальцем, ко второму прижал телефонную трубку.
— Погромче, пожалуйста. Кто? Так… Я все понял, сейчас буду.
Лева прихватил сумку, выбежал из бара и, свернув в переулок, увидел джип Громова. Запрыгнув на переднее сиденье, спросил:
— Что за страсти-мордасти.'
— Вопрос на засыпку: почему немцы грудью прикрывают ограбление и смерть Краузе?
— Вербицкий раскусил этот орешек, но молчит. МИД вмешался по просьбе немецкой стороны. За день до так называемого самоубийства Краузе получил отпускные, премиальные… Словом, больше десяти тысяч. Денег в доме не нашли. Из-за грабежа не стреляются. Банальщина. У Вербицкого есть свое мнение, но его отстранили от следствия.
— Может, правильно сделали? Не дают копать. Если парня в разнос понесло, мы ему поможем.
Олег припарковался у обочины.
— Вот тебе конвертик. Статья и фотка. Краузе и Марго в сговоре, они муж и жена. Подпишешься своим именем. Меня нет в городе. Усек?
Заикин достал материал из конверта и пробежал глазами.
— Класс! Но не пройдет. Старик уже получил по загривку.
— Газета частная, и слушать он никого не обязан. Несколько таких репортажей на первой полосе удвоят тираж. У деда есть чутье. Рискнет.
— Кто информатор? Меня же за глотку возьмут.
— Присылают по почте, скажешь, по утрам конвертики в ящике находил.
— Старый прием…
— Срабатывает. Авось на дыбу не поведут. Есть еще один труп, о нем узнаешь позже.
— Кто тебя шпигует «бомбами»?
— Работать надо. Фото Марго и Краузе делал я. После общения с Гореловым я многое узнал. Чтобы меня остановить, они убили Ирину.
— А почему не тебя? Кино получается — всех на ремни режут, а героя только пугают.
— Все очень просто: деньги никому не достались, о них может знать тот, кто последним видел Горелова. С меня пылинки сдувать надо.
— И это правда?
— Работай, парень. И не выключай мобильник ни днем, ни ночью. А теперь проваливай.
Заикин сунул конверт в сумку и вышел из машины.
6.
Громов не знал, найдет отца в бассейне или нет. Да и сказать ему что-то важное он не мог. Так, разведка боем — а вдруг?
Красивый нырок с трамплина, выход на поверхность, классический кроль, мягкий подплыв. Удивлял он не юную девушку, а дедушку. Из воды торчала голова в резиновой шапочке, острые плечики и морщинистая шея.
— Привет, Гриша.
— Не фамильярничай, я твой отец.
— Алиментов все равно не дождешься. Но отцом я тебя назвать смогу, если ты ответишь на мои вопросы. На работу тебя наша общая подруга нанимала? Ты знаешь, о ком идет речь! Кто убедил Горелова вызвать меня в камеру? Это ты ей порекомендовал мою кандидатуру на роль лоха? Кто стрелял в комнате старухи, когда повязали Горелова? Ты? А потом на этаж выше поднялся?
— Стар я уже в такие игры играть. Нашел кого обвинять. Что я могу?
— Фотографировать. Твои снимочки можно по почерку узнать, старый собиратель компроматов. Можешь птичку в клетке консультировать. Она четко держится нужной линии. Сам Вербицкий на допросах спотыкается. Так вот, Гриша, захочешь ответить на мои вопросы — дай знать. Пора врубиться в систему. Мы живы, пока нужны ей. У нее нет имени, прописки, даже собственной внешности и запаха. Она миф. А мы из плоти и крови.
Олег развернулся и поплыл к ступенькам.
7.
Начальник следственного отдела прокуратуры расхаживал по кабинету с газетой в руках, а Вербицкий стоял по стойке смирно, не отрывая глаз от начальника. Наконец тот бросил газету на стол и свирепо заговорил:
— Хочешь прокуратуру на посмешище выставить? Цепляться тебе не за что, Палмер призналась во всем! Какого черта ты ждешь?
— Меня интересует ее сообщник. Она его прикрывает.
— Ее сообщник — Краузе! Он мертв. Газетчики раньше нас раскопали все подробности. Три дня тебе на заключение — и передавай дело в суд. Все! Свободен!
* * *
В коттедже царили мир и спокойствие. На полу валялась та же газета с крупным снимком на первой полосе. Олег и Рита лежали в кровати и курили после бурных страстей.
— Я, кажется, влюбился, — тихо сказал он.