— Он не успеет.
Шпиндель сказал это скрипучим металлическим голосом.
— Я, может быть, провожу его…
— Вы оба не успеете, это ж ясно, как два пальца в гравиконцентрат!
— Ну… если постарается… поторопится… при некотором везении.
Вольный торговец зло щерится:
— Да не морочь ты парню голову, Пророк! При некотором везении… Ну конечно! Если по дороге псы яйца не отгрызут — а там стая, больше которой я по жизни нигде не видел… Если он в «холодец» не вляпается, а у Соснодуба этой дряни — экскаватором не вычерпать! Да я вообще…
Пророк поднялся с корточек и залепил Шпинделю звонкую оплеуху.
— Закрой рот. Понимал бы что.
Вольный торговец схватился за «калаш». Отскочил на пару шагов, направил ствол в живот Пророку… Тот остался невозмутим. И всем видом транслировал простую мысль: мой моральный авторитет, мол, делает меня неуязвимым!
— Ты хочешь что-то ему продать, юный барыга, — без тени страха произносит Пророк. — Ты хочешь, чтобы он заплатил за жизнь другого человека… Так скажи это попросту, без выкрутасов.
Шпиндель вешает автомат на плечо стволом книзу. Прищурившись, поглаживает себе ладонью губы, подбородок…
— Не томи, — говорю. — Сколько и за что.
Наконец, он решается.
Лыбится, поглядывает то и дело куда-то в сторону, прямо на меня не смотрит. Дребезжит, сучонок:
— Может быть, у меня и есть кое-что кое-где. Но за всякую вещичку тут приходится платить. И я отдал дорогонько. Поэтому хочешь, рискуй, давай. Ломись на Соснодуб, может, вернешься. А хочешь, поделись щедро каким-нибудь артефактиком, или что там у тебя имеется. И всё получишь на месте… в лучшем виде. Может быть. Если убедишь меня, конечно. А ты меня убедишь, ведь тебе дорога жизнь этого паренька. Вот он как кровью исходит, бедняга. Смотреть на него не могу, душе больно делается… А что прикажешь? В Зоне всё дорого, всему своя цена. Такие тут законы, военсталкер Тим. Я, может, за эту вещицу жизнью рисковал…
Пророк медленно, веско говорит:
— Побереги жвала.
Тогда Шпиндель отходит еще на пару шагов и отвечает просто, ясно, твердо:
— Есть «ломоть мяса». Свежий. Что дашь?
А что у меня есть? Автомат ему отдать? Без автомата мне хана. Но дать-то больше нечего.
— Могу отдать «калаш».
Смеется.
— Твоей жестяной пукалке грош цена в базарный день…
— Антидот от радиации есть. Антидот от укуса псевдоплоти. Фляга с коньяком. Костюм могу отдать… Просто бабки есть… Рублями и уями…
— Всё это мелочёвка. А бабла сколько имеется?
Ну, у меня было две тысячи плюс то, что мне в Бункере за мутабой выдали. Сказал ему. Да пускай подавится, гнида! Вот бабуля с детства учила меня правильным вещам. А дед что говорил? Дед рявкал на бабулю и стихи мне читал какие-то очень старые:
Если можно продать — продай!
Если лучше пропить — пропей!
— Издеваешься? Не тот порядок цен. Реальненько.
Пророк подает голос:
— Не настолько уж и не тот. Если собрать всё в кучу, то, пожалуй…
Шпиндель отмахнулся.
— Неликвиды! Мне со всей этой мелочью возиться резона нет. Не наваришь как следует ни на чем.
Я говорю:
— Послушай, пацан, у меня тут человек умирает…
— Я тебе не «пацан»! Я уважаемый человек, вольный торговец! Называй меня так или хотя бы по имени.
— Хорошо, Шпиндель. Но мне нужен твой товар, а я…
— Брось, — перебивает он меня. — Я же слышал, как ты говорил о «медузе» и о «ночной звезде». Выходит, у тебе есть чем заплатить за жизнь сержанта…
Ох ты! А я и думать забыл о том, что у меня в контейнерах — настоящие хабаринки. Прикиньте, ребята: если бы я опять взял их в руки, пуль бы бандитских бояться не пришлось… Ну да. И на спусковой крючок я нажимал бы большим пальцем левой ноги. Разумеется.
Шпиндель увидел, что я вроде не спорю с ним, и сказал попросту:
— Мне нужна «ночная звезда». За нее ты получишь свой «ломоть мяса». Согласен?
Ну а что я теряю? Бабки? В общем, да, бабки я теряю. Но это какие-то бешеные, шальные, полуслучайные бабки, я их еще и своими-то не привык считать. Ну, пришли легко. Так же и улетят со свистом.
— Я хочу, чтобы ты знал, сколько теряешь, сталкер, — спокойно говорит Пророк.
— Не лезь в торговлю, это ж наше приватное дело! — возмущенно визжит Шпиндель.
Пророк — ноль внимания, фунт презрения.
— Ты сейчас отдашь «ночную звезду». Я уже понял: она у тебя есть, и ты ее отдашь. Правильно. И я бы отдал. По-человечески это. Но все-таки хотя бы знать будешь, каких денег лишился.
— Куда ты встреваешь?! Зачем?! — шипит «вольный торговец».
А тот спокойненько:
— Лет пятнадцать-семнадцать назад, на заре новой Зоны, ее нетрудно было взять за двести баксов. Или за двести пятьдесят. Триста — уже перебор… Ерунда?
— Ерунда, — отвечаю.
— Сейчас она стоит в пятнадцать раз больше.
Я аж присвистнул.
— Это здесь, в Зоне. А за Периметром, со всеми накрутками… я даже не знаю. А «ломоть мяса»… нет, не рядовой артефакт, но разница весьма значительная. Ты понимаешь меня?
— Мне ясно, Пророк. Шпиндель, тащи сюда «ломоть мяса» и забирай эту хренотень.
Вижу, в глазах у него бешеные цифры щелкают. И добавляю:
— Но с одним условием.
— А?
— Еще мне нужен горячий обед. Ты же вроде анонсировал «горячую пищу»?
— Ну… было!
— Для нас двоих с Пророком.
— Ладно.
— И для сержанта, когда очнется.
— Пусть сначала очнется.
Цифры плавно завертелись у пацана в очах, постепенно набирая ход. По морде его было ясно на все сто: наваром он доволен.
— Ладно, отдаю себе в убыток. Только ради спасения жизни твоего геройского товарища.
И он ловким движением вскрыл контейнер на поясе. Вот оно где было — его это самое «кое-где».
Когда Шпиндель поставил перед Пророком контейнер, я заметил: оттуда льётся красноватое сияние. Стало быть, «ломоть мяса» и впрямь «свежий».
— Действуй, Пророк.
— Тебя забыл спросить…
Вольный торговец взял меня за локоть и потянул куда-то в глубину трюма, в темень.
— Не упирайся, сталкер. Я тебе два совета дам. Хороших и бесплатных. Цени мою щедрость! Во-первых, не суйся сейчас к Пророку. Лечение с помощью артов, вроде «ломтя мяса» или «души камня», в общем, всей линейки «карусельщиков», — озвереть до чего неаппетитная процедурка. Смотреть на это нельзя. Сблюешь все, что съел…