— Пора! — бросил Олег, чувствуя нарастающую тревогу.
Вокруг дома сгущались некие отрицательные потенциалы, указывающие на приближение реальной угрозы. И носителями этой угрозы были уже не странные бандиты в куртках, похожие на водителя «Волги». Угроза исходила от других сил, нацеленных на получение мечей любой ценой.
Видимо, это почувствовал и Дмитрий. Он покосился на Северцева, быстро поцеловал Катю в щеку, подхватил сумку, шагнул к двери. Но остановился, склонив голову к плечу.
Снизу, с первого этажа, донесся необычный звук — скрип ножа по стеклу. Смолк. Наступившая следом тишина показалась оглушающей.
Дмитрий глянул на приятеля:
— Это они!
— Кто?
— Монахи… я чую…
— Пробьемся?
— Не знаю… их много… а тут женщины…
— Быстро звоните в милицию! — подтолкнул соседей к двери Северцев, захлопнул дверь. — Может, через балкон?
— Они не дураки… будут стеречь внизу… и я не могу бросить их одних. — Дмитрий кивнул на хозяйку квартиры и ее дочь.
— Тогда у нас остается только один вариант. — Северцев вынул из пистолета магазин, пересчитал патроны, вставил обратно. — Схлестнемся с ними вне квартиры, на лестнице.
— Давай, — улыбнулся Храбров и вытащил из сумки длинный матерчатый сверток.
Глаголь Их встретили на лестничной площадке второго этажа.
Два монаха, постарше и помоложе, уже знакомые Северцеву, и два крутоплечих качка в кожаных — несмотря на летнюю жару — куртках и черных рубахах. На лице одного из них алела свежая царапина, и Северцев вспомнил его: это был командир группы, пытавшейся захватить Дмитрия.
Монахи прятали руки в складках ряс, коротко стриженные молодчики демонстративно держали правые руки под бортами курток.
— Вот спасибо, Олег Николаевич, — сказал черноволосый монах с протезом как ни в чем не бывало, — за хлопоты и содействие. Никак уговорили дружка вернуть не ему принадлежащее?
Дмитрий бросил на Северцева косой взгляд.
— Они мне посулили миллион «зеленых», — хладнокровно сказал Олег, оценивая противника. — За то, чтобы ты продал им мечи. Тебе они тоже пообещали кругленькую сумму — аж целых три миллиона.
— Неплохо, — усмехнулся Храбров. — До конца жизни можно прожить, ежели с умом тратить такие деньги.
— Собственно, нам нужен только один меч, — продолжал монах, в глазах которого разгорался и гас огонек жестокого фанатизма. — Но мы и оба готовы купить. Шесть миллионов вас устроит?
— Прочь с дороги!
— Значит, мало. Назовите свою цену.
— Прочь с дороги, мерзавец! — проговорил Дмитрий. — Ты же знаешь, что мечи я не отдам ни за какие деньги! Тебе мало одной руки? Хочешь потерять и вторую? Или голову?
— Ах, Дмитрий Олегович, Дмитрий Олегович, голуба моя, — покачал головой монах, ничуть не смутившись, — вы так и не поняли, с кем связались. У вас нет выхода! Мы везде вас отыщем, рано или поздно, и никто вам не поможет. Мало того, вы рискуете не только собой, но и девицей своею, и родичами. Неужто беду на них накликать хотите?
Дмитрий потемнел лицом, сделал шаг вперед.
Молодцы в кожаных куртках дружно выдернули из-под мышек пистолеты. Северцев, в свою очередь, направил ствол «вальтера» на монахов.
— Тронешь ее хоть пальцем!.. — прошипел Храбров.
Монах поморщился, презрительно скривил губы:
— Да будет вам, Дмитрий Олегович! Не опускайтесь до стандартных угроз, которые действуют разве что на обывателей, жующих жвачку телесериалов. Вы же серьезный человек и должны понимать, что мы ни перед чем не остановимся. К тому же вы один, а нас много.
— Ошибаетесь, он не один, — сквозь зубы процедил Северцев, настраиваясь на сверхскоростное движение. — И у нас немало друзей.
— Я считал, что вы с нами, Олег Николаевич. А если мы предложим вам больше? Скажем, десять миллионов американских рублей? Вас это устроит?
— Я не Атос, — усмехнулся Северцев, — но оцениваю предложение, как и он. Для простого путешественника это очень много, а для человека духа, к каковым я себя отношу, очень мало. К тому же есть вещи, которые не продаются.
— Я таких вещей не знаю, — изогнул бровь монах.
— Еще бы. Ведь это не мечи. Достоинство, к примеру. Честь. Совесть.
— Вы идеалист, Олег Николаевич.
— О да, — согласился Северцев. — В отличие от вас. Но, несмотря на это обстоятельство, я не промахнусь. Прикажите своим холуям убрать оружие и убраться отсюда. Через минуту здесь будет милиция, которую мы вызвали в связи с разбойным нападением на квартиру нашей знакомой, так что не испытывайте терпение фортуны.
— Милиция? — презрительно скривил губы монах. — Разве она когда-нибудь кому-нибудь помогала в таких делах? К тому же мы мирные священнослужители, нас она не тронет. Итак, переговоры можно считать завершившимися? Наши условия вам не подходят?
— Нет! — коротко ответил Храбров.
Монах внимательно посмотрел на его руку, которую Дмитрий держал под полой плаща.
— Меч с вами?
— Это не имеет значения.
В кармане одного из парней в кожане запиликал телефон. Он вытащил мобильник, поднес к уху. Посмотрел на монаха:
— Они здесь.
Монах кивнул:
— Уходим!
Парни в куртках отступили, попрятали пистолеты, побежали вниз. Монахи степенно двинулись за ними. Служитель церкви помоложе, с протезом, оглянулся:
— Жаль, что нам не удалось договориться. Но вы сами выбрали свою судьбу. До скорой встречи, господа путешественники.
Стукнула входная дверь.
Северцев посмотрел на приятеля.
— Пошли, — буркнул тот, не снимая ладони с рукояти меча; один он прятал под полой плаща, второй укрепил на спине.
Они вышли во двор, озираясь по сторонам.
Ни монахов, ни спецназовцев не было видно. Зато появились машины милиции: «Баргузин» с синей полосой, белая «шестерка» ГИБДД и джип «Мерседес-430» с мигалкой. Из «Баргузина» выпрыгнули на асфальт четверо омоновцев в пятнистых комбинезонах, с короткими автоматами в руках. Из джипа вылез мужчина в сером костюме, без галстука, за ним еще двое, огромные, накачанные, в лопающихся на груди черных костюмах.
Олег и Дмитрий уже садились в «Фольксваген» Северцева, когда их окликнули:
— Эй, граждане, одну минуту.
К машине двинулись двое в камуфляже, держа руки на прикладах автоматов. За ними повернули парни в черном.
— Это не милиция! — процедил сквозь зубы Дмитрий.
— ОМОН!
— Может быть. Попробуем договориться?