Из темноты по-русски выматерились на два голоса. Значит, их трое. Навстречу Нику выскочила перепуганная, зареванная девчонка лет пятнадцати и бросилась наутек.
— Сука, я тебе кышки пущу! — прорычал второй кавказец, шагнув навстречу. Этот был без ножа, постарше первого и потолще, но такой же мелкий.
— Пацаны-ы-ы! — заверещала девчонка на всю округу. — Тут чурки наших бьют!
Откуда ни возьмись нарисовались трое парней в лыжных куртках, кавказцы бросились наутек, парни — за ними. Ошалелый Ник успел рассмотреть лица — молодые, сосредоточенные. Один из них хлопнул Ника по спине и уронил:
— Спасибо.
На рукава «народные ополченцы» повязали красные повязки с кругом в центре. «Щит, — дошло до Ника. — Это мои бойцы, которые не узнали своего лидера».
— Идем уже, герой, — проговорила Марья Степановна.
Схватка закончилась быстро, и не в пользу кавказцев.
Ник не слушал бабкино квохтанье, шел следом и размышлял. Это он их придумал, и они появились. Просто количество дерьма и лжи достигло критической отметки. Просто уже нет сил бездействовать. Ник только дал импульс. «Фатум» почувствовал это и хочет предотвратить перемены, хочет мира и покоя, как раньше. Желает защищать успешных от тех, кому могло повезти, но не повезет никогда, желает и дальше увеличивать количество дерьма, а когда оно начнет перехлестывать через край, устраивать «плановые выбросы».
В квартире Марии Степановны воняло кошачьим туалетом. Встречать гостей вышел некогда полосатый, ныне наполовину облысевший кот с глазом, затянутым белой пленкой, противно заорал.
— Тарасик, — хозяйка погладила урода, — познакомься, это Никита.
Комната Ника находилась в конце коридора: маленькая, три на три, с двумя кроватями у стен. Поверх зелено-бурых выцветших обоев висел побитый молью ковер с оленями, а на древней тумбочке царил обещанный телевизор. Дом — стоящий вертикально кирпич — находился на окраине, отсюда, с седьмого этажа, открывался вид на гаражи, освещенные редкими фонарями, дальше гудела, мелькала фарами трасса, а за ней простиралась промзона.
Прочитав разочарование на лице гостя, бабка скинула еще сто рублей — за героизм.
Ник сел на кровать — она застонала, — глянул на руку со сбитыми костяшками. Надо же, походя спас малолетку, и это уже не событие, а месяц назад трясло бы. Надо было коньяку купить по пути. Сейчас уже выходить не хочется.
Выпив хозяйского чаю, Ник попытался уснуть. Долго ворочался, планируя завтрашний день. Обязательно надо отписаться Коню, еще рано поднимать шум.
Заснул он в третьем часу ночи.
* * *
Зазвонил телефон внутренней связи, Тимур Аркадьевич снял трубку. Яна, новый секретарь, проговорила с испугом:
— Тимур Аркадьевич, начальник Отделения внутренней безопасности на линии…
— Соединяй, — бросил он раздраженно.
В трубке щелкнуло. Голос Воропаева Реут узнал бы из тысячи — нарочито-бодрый и веселый. Таким голосом только орать: «В Багдаде все спокойно!»
— Объект обнаружен, — с ходу сообщил Воропаев, шумно дыша в трубку, как собака после пробежки. — «Макдоналдс» недалеко от станции «Медведково». Засекли по камерам наблюдения. Мои люди уже на месте. Брать?
— Немедленно, — отчеканил Реут. — Я очень на вас рассчитываю. Сделайте все наилучшим образом. Держите меня в курсе операции. Возьмите Каверина по возможности без лишнего шума и доставьте в изолят.
Внизу расстилался город, укрытый первым, еще белым снегом. Раньше Тимур Аркадьевич радовался, глядя на мир свысока, но с каждым годом все обыденнее становился вид и все тягостнее — груз ответственности.
Сейчас следует связаться с Главным, раз уж он решил взять Каверина под контроль.
Нет, лучше не сейчас, а когда будет положительный результат.
* * *
Завтрак в «Макдоналдсе» — развлечение для студентов, прогуливающих первую пару, неудачливых клерков, жующих казенный бутерброд, уткнувшись в ноутбук, и сумрачных личностей, пришедших скорее на поздний ужин… Ник взял стакан с дурным жидким кофе, [7] сандвич с котлетой и яйцом, картошку, занял самый дальний от входа столик в углу.
Он не рисковал ничем, собираясь отправить Коню обещанный спам — в торговом центре над «Макдаком» Ник купил новый нетбук, а в настройках проставил «не сохранять историю посещений».
Открыл нетбук, подключился к бесплатному Wi-Fi, с некоторым содроганием заглянул на новостной сайт: вдруг там висит объявление с его портретом в рубрике «Их разыскивает полиция». Сообщения о массовых драках, об усиленных мерах безопасности: «В Багдаде все спокойно! Спите, добрые горожане!» Ник на автомате, не замечая вкуса, сжевал бутерброд и выпил кофе.
Ну-с, приступим. Для начала надо зарегистрировать новый ящик, это недолго, затем сочинить текст письма и разослать его веером.
«Веришь ли ты в Господа нашего?» — набил Ник в теме письма и задумался, покусывая губу. Что-то ускользало от него, важное, связанное с этим вопросом, связанное с деревянной церковью у метро… Но поймать мысль за хвост не удавалось, и Ник оставил ее в покое. Он постарался сделать послание максимально бессмысленным и пародийным:
Веруешь ли ты в Господа нашего? Всё есть лишь одно слово — Любовь. Возлюби Господа, возлюби ближнего своего — и познаешь счастье. Господь поддержит тебя, как мать поддерживает дитя, напоит тебя светом блаженства и выведет из тупика. Для неверующего, еретика или — хуже того — фарисея есть лишь путь разума, и бродят на нем чудовища. Для познавшего Господа путь озарен и прям, и Любовь ведет истинно верующего вперед.
Всё, дело сделано. Перечитал и восхитился собой. Надо же. Может, податься в бродячие проповедники? Ник кликнул «отправить».
Он отлично понимал, что своими ящиками пользоваться нельзя. Взглянул на полоску новостей. Сегодня похороны Алексаняна. Наверняка преподаватели захотят подъехать к моргу, попрощаться, поддержать родителей. Артура любили. Ник запнулся об это слово, но мысль снова ускользнула.
Лучшего друга Артура — Ника — не будет на похоронах. Тетя Ануш обидится… А может, и не заметит. Мать, потерявшая сына, не станет думать о таких мелочах и подсчитывать гостей. А все пойдут, даже Опа (будет лить, зараза, крокодиловы слезы и кидаться на гроб), студенты Артура поедут сразу на кладбище. Потом шумные поминки, отчаянный надрыв веселья.
Жаль, что в «Макдоналдсе» нельзя курить и не продают спиртное. Ник на секунду прикрыл глаза, собираясь с силами… И почувствовал, что на него смотрят. Это ощущение — непрекращающейся слежки — было с ним уже два дня, каждую минуту и каждую секунду. Но сейчас свербело сильно, настолько сильно, что, оборачиваясь, Ник уже знал: они здесь.