— Долго нам еще осталось? — спокойно спросил Олег у Ингруда. Он чувствовал себя обязанным показывать остальным пример выдержки. Ведь они, с общего молчаливого согласия, признали в нем лидера. Даже строптивая Емец молча переносила все тяжести похода и не донимала спутников постоянными жалобами, которых от нее все ожидали в самом начале.
— Возможно, к вечеру мы доберемся до Силенты, — нахмурившись, ответил Ингруд. — Вот только Предсказания во всем, что касается этого города, похожи на гадания со старыми костями. Я уже говорил, что эти места несут на себе проклятье. Никто не знает, куда приведет здесь тропа и что откроется за Следующим холмом.
С каждым пройденным километром Ингруд становился все озабоченней и все напряженней всматривался в окружающую местность, а на лицах двух других охотников Олег то и дело замечал следы тщательно скрываемого страха.
— Кого вы так боитесь? — наконец не выдержал он затянувшегося молчания, нарушаемого только чавканьем грязевой жижи под ногами. — Разве жизнь в лесу не приучила вас к его постоянным опасностям?
— Леса здесь разные. Те, что расположены вокруг Силенты, не похожи на те, в которых мы живем, — мрачно произнес Коул.
— Вас и здесь преследуют цветочники?
— Разве я говорил о цветочниках? Эти неженки никогда не отходят дальше одного дневного перехода от своих поселений и не представляют для нас никакой опасности.
— Тогда кто? Кого вы так опасаетесь, второго пришествия облачного монстра?
— Лагринд появляется очень редко. Только перед сильной бурей. Те, кого мы действительно боимся, существа из другого, не нашего мира.
— Кто же они такие? Ширанцы? — Коул ему не ответил, зато в разговор вступил Ингруд:
— Я слышал о ширанцах. Знаю, что они ведут в космосе какую-то войну, но я их никогда не видел. — Ингруд замолчал, продолжая все время оглядываться по сторонам, и Олег, не выдержав, вновь спросил:
— Ты так и не ответил на мой вопрос о том, что собой представляют ваши враги. Я спрашиваю о них не из праздного любопытства. Если нам придется отражать нападение, я должен знать, с кем имею дело. Не забывай о том, как мало я знаю о вашем мире. — Олег постарался придать своему голосу бодрость, которой на самом деле не испытывал. Но он нуждался в правдивом ответе и, не отрывая взгляд от Ингруда, упорно дожидался, пока тот заговорит.
— Ты прав. Я просто не знаю, что тебе ответить. Нам почти ничего не известно о тех, кто живет в болотах. Люди, которым пришлось с ними встретиться, не могут уже рассказать о них. Эти несчастные просто исчезают. Очень часто наши экспедиции, отправившиеся за сокровищами в Силенту, не возвращаются.
А те, кому повезло вернуться, говорят лишь о привычных для нас опасностях Болотного леса. Мне всегда казалось, что они о чем-то умалчивают, но даже старшим из наших общин не удалось добиться от них никаких внятных сведений. Они выглядели такими напуганными и так упорно молчали о том, что здесь происходит, что старейшины в конце концов наложили табу на эти места и запретили о них все разговоры.
— А тебе самому не приходилось участвовать ни в одной такой экспедиции?
— Если бы приходилось, меня бы не было с вами. Человеку на всю оставшуюся жизнь хватает одного такого похода. Те, кому посчастливилось вернуться, приносят из Силенты сокровища, которые мне и не снились. Говорящие камни, огненное орудие, пищу, которая никогда не портится, — там Много чего есть. Ради этих вещей любой из нас готов рискнуть жизнью. Наши поселения бедны, а жизнь в Них довольно однообразна, так что любой юноша Рано или поздно собирает компанию друзей и отправляется в поход к Силенте. Но из десяти ушедших возвращается лишь один, да и тот редко остается нормальным. Не жизнью, так разумом приходится заплатить за этот поход, и еще неизвестно, что хуже.
После этого мрачного ответа Олег вынул свой игольник и проверил, на месте ли кассета с зарядами. Затем он извлек из рюкзака длинный тяжелый нож, больше похожий на короткий меч, который по его просьбе изготовил для него не без помощи цветка Карсин, уважавший Олега после того случая, когда тому удалось поставить на место зарвавшегося Ирвана.
— Хорошая сталь, — одобрительно отметил Коул, — но не носи его в сумке. Если он неожиданно понадобится, у тебя не останется времени, чтобы его оттуда достать.
Выслушав разумный совет, Олег соорудил из бечевы некоторое подобие ножен и приладил кинжал за спиной так, чтобы его можно было извлечь одним движением правой руки.
— Откуда у цветов берется металл? — спросил Коул, с одобрением наблюдавший за действиями Олега.
— Из почвы. Все нужные им элементы растения добывают из почвы, а сложные соединения синтезируют сами. Они многое могут, эти гигантские цветы, и делают все для тех, кто умеет их об этом попросить.
Постепенно местность, по которой они шли, становилась все ровнее, исчезли рытвины и болотистые кочки, а вскоре среди кустарника и вовсе отчетливо обозначилась широкая сухая тропа, на которой, впрочем, не было видно никаких следов: ни звериных, ни человеческих.
— Не нравится мне эта тропа! — заявил Коул, и Роменд к нему сразу же присоединился:
— Раньше здесь не было никакой тропы! Я в эти места ходил вместе с Роном, когда он охотился на оленебыков, и тут не было никакой тропы!
Однако надежда выбраться из осточертевшего болота переборола страх, и вскоре все последовали за Олегом, первым ступившим на странную тропу,
вблизи оказавшуюся еще более странной, чем он предполагал.
— На ней даже наших следов не остается! — с отвращением произнес Коул.
На покрытой довольно толстым слоем густой мягкой пыли тропе, в которой ноги утопали почти по щиколотку, словно они и не выбирались из болота, и в самом деле не оставалось никаких следов. Стоило человеку сделать шаг, как края выемки, в которой только что находилась его нога, осыпались, и след полностью исчезал.
— Действительно, странная дорога! — заметил Олег. — Давайте-ка с нее свернем, от греха подальше. Уж лучше идти по болоту!
— Это бесполезно, — мрачно заявил Коул, — если уж влез на тропу, с нее не свернешь!
— Да бросьте вы говорить ерунду! — заявил Олег, решительно сворачивая в сторону. За ним никто не последовал. Даже Рыжеватый остался стоять на месте. Через десяток шагов удивленный Олег вновь оказался на тропе перед своими спутниками.
— Ну что, убедился? Все, что нам теперь остается, — это идти по тропе дальше, до самого конца, куда бы она ни вела. — И Коул решительно двинулся вперед. Однако уже через сотню метров ему пришлось остановиться, поскольку ровную, словно Кем-то подметенную в этом месте тропу перегородило препятствие — во всю ее ширину.
Сбоку тропы росло незнакомое Олегу могучее дерево, и его ветви переплелись так, что образовали над тропой арку, за которой, если хорошенько Всмотреться, возникало какое-то странное мерцание.
Дерево выглядело достаточно необычно. Оно не походило на шарообразные деревья фронтерского леса. Его оголенные ветви с ободранной корой на поминали кости гигантского человеческого скелета. А если посмотреть на дерево под определенным углом, можно было заметить смазанные очертания огромного человеческого лица. На мгновение Олегу даже показалось, что из-под нависших деревянных бровей сверкнули два огромных живых глаза, но они тут же исчезли, превратившись в обычные сучки. Однако взгляд этих мрачных глаз, сверкнувших перед ним лишь на мгновение и словно заглянувших к нему в душу, Олег надолго запомнил.