Царственный мальчик гордо приподнял подбородок и, глядя на подданного свысока, наградил его рукопожатием.
Перстень у того вспыхнул, как огонек елочной гирлянды.
– О, Господи! – вырвалось у Блюмкина.
– Я всегда относился к вам с искренней симпатией, – улыбнулся мальчику граф.
– Я не забуду вам этого, Станислав Юльевич, – откликнулся тот.
Представители света и часть опричников попадали на колени. Лишь Анджей Коза остался невозмутим и объявил:
– Это всего лишь преступный сговор! У кого еще есть перстень генетической идентификации?
Из толпы репортеров пробились двое дворян и, кланяясь, по очереди пожали руки своему императору. Перстни их засияли и стали медленно гаснуть.
– Ничего не понимаю, – мотнул головой аббат, бормоча. – Я же сам лично сдал настоящего наследника в детский дом.
– Анджей, ты как был болваном, так им и остался, – раздался вдруг мелодичный женский голос, и из толпы в центр внимания выступила Любушка. Раздался ропот, но никто не посмел перебить девушку, ибо красота имеет способность внушать к себе уважение. – Если правда все, что ты рассказал, то твой инопланетный друг правит страной уже пятнадцать лет. И неужели ты думаешь, что никто за это время не обратил бы внимания, что индикаторы не загораются?
– Обратил бы, – тупо подтвердил аббат, глядя в рот бывшей жене.
– Значит, они загораются. Значит, его перевоплощение идеально, вплоть до генетического кода.
Ревниво покосившись на Любушку, в разговор вмешалась Машенька:
– Ваше Величество, ну признайтесь, вы ведь ненастоящий!
– Самый что ни на есть настоящий, – возразил царственный юноша и обернулся к офицерам из охраны. – Арестуйте-ка всех этих смутьянов.
Доселе словно загипнотизированные происходящим, охранники опомнились и кинулись к аббату. Но им навстречу выступили опричники, и завязалась борьба.
– Она права! – вскричал аббат, указывая на Любушку. – Как я сам до этого не додумался?! – и хлопнул себя по лбу. – Есть только один способ разоблачить его. Пытки! Он, помнится, мне сам об этом рассказывал. Подайте-ка мне мой саквояжик правды.
Кто-то из послушников протянул ему огромный чемодан, аббат положил его на гранитную плиту, раскрыл и принялся быстро раскладывать вокруг какие-то жуткие инструменты.
– Он сумасшедший! – выкрикнул кто-то из толпы. – Спасите ребенка!
– Этому ребенку, барышня, сто лет в субботу, – отозвался аббат, – да вы и сами сие знаете, – и, пощелкав в воздухе блестящими щипцами, он двинулся к мальчику-царю.
Максим Первый быстро огляделся и, поняв, что все его защитники блокированы, вскочил.
– Он его покалечит! – вновь возмутились из публики.
– Держите тварь, уйдет ведь! – рявкнул аббат, и тут же, не дав юноше убежать, в него с двух сторон вцепились Машенька и Даня. А Ванечка, подскочив сзади и ухватив мальца за ухо, сказал:
– Вы уж простите, Ваше Величество, но это мои друзья…
– Не надо было нас травить! – произнесла срывающимся от волнения голосом Машенька. – Мы-то точно все про вас знаем! Пан Коза, – вдруг с азартом обратилась она к аббату, – а давайте отпилим ему ногу! Пусть все видят, как она снова вырастет!
– Точно! – воскликнул аббат. – Регенерация! Держите тварь и не отпускайте!
Тем временем всякие попытки защитить царя были подавлены лунным монахами, охранники связаны, и вся эта сцена проходила под негромкий ропот любопытных. Быстро вернувшись к саквояжу, аббат бросил щипцы в кучу и стал лихорадочно перебирать инструменты. Кто-то из светским дам, покопавшись в своей сумочке, передал ему длинную пилку для маникюра.
– Мадмуазель, ну что это, право, вы суете мне! – сердито сказал аббат. – Вы меня как специалиста обижаете. Все необходимое у меня имеется. Вот она! Хирургическая дисковая пила…
С кошмарным жужжащим инструментом наперевес он шагнул к мальчику.
– Ну ладно, ладно! – капризно сказал мальчик-царь и вздохнул. – Вы выиграли.
Раздался хлопок, и ошметки его мундира, как конфетти, закружились в клубах дыма. Дым рассеялся, и на крепостном зубце восседала уже громадная зеленая рептилия. Защелкали фотовспышки. Наша троица отскочила в сторону и стояла теперь поодаль, рядом с Блюмкиным и Любой.
– Так просто? – вырвалось у доктора. Внезапно Люба резко обернулась к нему и страстно его облобызала.
– Но Любушка, – смущенно сказал он, задыхаясь. – Я же старик!..
– Молчи! – сказала та, продолжая его целовать.
– Ну что, довольны? – тем временем обиженно бросил Хэм. – И кто из нас после этого тварь? Никто-никто не заступился за бедняжку царя, – вдруг захныкал он. – Вокруг одни изменники и предатели! И это после всех тех лет, что мы о них заботились…
Многие из челяди стыдливо потупились.
– А мы ведь по сути-то ничего плохого и не сделали, – продолжала укорять, давшая волю чувствам ящерица. – Мы ведь о России только и заботились. О благе народном и государственном. Сплошные национальные проекты, пенсии, гранты, премии… Да вы посмотрите только, в каком чистеньком благородненьком обществе живете! Кто за употребление даже легких наркотиков смертную казнь ввел? Кто решил исламскую проблему и еврейский вопрос? Эх, вы… – махнув лапой, всхлипнул ящер, и здоровенная слеза выкатилась из его выпуклого глаза.
– Милостивые господа! – проникновенно воскликнул кто-то из публики обличительным голосом. – А ведь мы с вами действительно повели себя как люди злые и неблагодарные…
– Прекратить! Прекратить! – пресек пропаганду аббат. – Не забывайте, что этот ящер – самозванец, подменивший подлинного наследника и погубивший батюшку его – императора и матушку-императрицу. Братья! – скомандовал он монахам. – Заковать это хитрое чудовище в кандалы!
– Мы тебе это припомним, – прошипел Хэм, когда на него надевали специально приготовленные здоровенные браслеты. – Не стоило нам тогда тебя оживлять. Надо было бросить там, в космосе, или сожрать на худой конец…
– Увидите его! – приказал аббат, указывая на геликоптер. Вновь защелкали фотовспышки, и друзей вместе с аббатом окружили журналисты с микрофонами и телекамерами.
– Ваши комментарии! Сколько времени на российском троне находился ящер?!
– Пятнадцать лет, – деловито бросил аббат.
– Это динозавр?
– Инопланетный хамелеон.
– Почему государь оказался омерзительным ящером?
– Так получилось.
– Газета «Таймс». Кто займет русских престол? Каково ваше положение и состояние? Каково ваше личное мнение о временах лжеправителя?
Аббат подчеркнуто вздохнул.
– Давайте, я отвечу на все ваши вопросы одной короткой речью, – сказал он, прокашлялся, заглянул в вынутую из кармана рясы бумажку, и, театрально вытянув руку, возгласил: – Граждане свободной России! Тирания повержена! Кончилось смутное время! И вместе с ним кончилась ужасная эпохальная трагедия нашей многострадальной родины…