– Это общая диспозиция, – произнес Каргин. – А что из нее вытекает в нашем конкретном случае?
– То, что людей твоих, если они живы, в городе прятать не будут. Зачем? Всякая ветвь туранской власти с бандитами связи имеет, им и отдадут похищенных, на них и свалят, если что откроется. Сам посуди: к чему министрам с депутатами руки пачкать, когда у каждого есть родичи в горах? Ну, не родичи, так верные сподвижники… Если пропавшие что-то узнали, то лучший выход схватить их в городе, а после отправить к тем же Воинам Аллаха и дать инструкции – в яму там или голову долой. Могли на это дело и чеченов нанять или тех, кто над чеченами стоит, арабов пришлых или турок…
– С Кости голову так просто не снимешь! – сказал Перфильев, потемнев лицом. – Костя, он…
– Подожди, Влад, не горячись, – Каргин прикоснулся к плечу приятеля. – Как вы думаете, Федор Ильич, могли их похитить ради выкупа?
Азер покачал головой.
– Сомневаюсь. Ты сказал, три дня прошло? Цену быстрей назначают, ведь от гор до города рукой подать. Всех делов – спуститься в Кизыл да позвонить… Впрочем, и спускаться не надо, у каждой шайки люди есть в Кизыле и окрестных деревнях. Позвонили бы феррашам, те вам заломили б вдвое, как обычно делается, и вопрос исчерпан. А раз не звонят…
Перфильев мрачнел на глазах, Каргин тоже. Бессильный гнев и тяжкие мысли томили его; он думал, что Костя Прохоров ко всякому привычен, и если сразу не убит, сбежит или дождется помощи. С Барышниковым все оборачивалось хуже. Пожилой человек, с больным сердцем… Гальперин сказал, два инфаркта перенес… много ли ему надо?..
– Что посоветуете, Федор Ильич? – Он с надеждой поглядел на полковника.
– Что посоветую, что посоветую… – Азер вцепился в нижнюю губу и вдруг гаркнул: – Гришка, карту тащи! И сестрам скажи, чтоб не хихикали за кустами, а прибирали со стола!
Не прошло и пяти минут, как приказ был исполнен, и карта легла на стол. Отличная карта, военная, со всеми деталями, склеенная из листов с грифом «совершенно секретно». Азер ткнул толстым пальцем в зеленое пятнышко, потом провел по двум коричневым полоскам, извилистой и попрямее:
– Луга Бахар… мы здесь… А это – главное шоссе из города в Кизыл и та дорога, где вы бейбарса Ибада встретили. Сориентировались, капитаны?
– Так точно, – произнес Каргин. Почесал в затылке и спросил: – Наших могли отдать кому-нибудь вроде Ибада?
– Нет. Слишком мелкое зверье, – приговорил полковник. – А вот эти уже покрупнее! Вот здесь, к востоку, в двух сотнях километров от Армута – Воины Аллаха, дюжину селений контролируют, связаны с исламской партией – собственно, ее боевики. Но Валька все-таки к городу ближе и всех в окрестности сильней. До Вальки от меня рукой подать, тут его лагерь, километрах в семидесяти, и дорога из города к нему хорошая, на джипе и грузовике можно добраться, даже бензовоз пройдет. В конце дороги – тоннель, и Валькины мюриды его охраняют…
– Валька? Кто он такой?
– Славный наш эмир Вали Габбасов, вождь Копетдага, так он себя именует. С кем повязан, в точности не знаю, но числится в наших краях бунтовщиком за первым номером. Не трогают, однако… – Азер задумчиво уставился в карту. – Три сотни стволов у мерзавца, укрепленный лагерь на старой военной базе за Кара-Сууком, оружия, жратвы, боеприпасов – до горла, а откуда берет и кто ему ворожит, неведомо. С наркомафией, конечно, повязан, иногда налетит на заставу, погранцы с ним бьются, а караван героинный идет без помех… Ну, отстегивают ему за это, еще людей в Кара-Сууке обирает, но все-таки триста бойцов, каждый поесть и выпить любит… Содержать надо! А на какие шиши?
Полковник сложил карту, подвинул ее Каргину.
– Бери, Алексей! У меня еще найдется. А что до совета… Если я прав, и в горы твоих увезли, то либо они у Вальки-эмира, либо у аллаховой братвы. Можно узнать поточнее, если за деньгами не постоишь. Как там ваше предприятие? Не бедное?
– Ну-у… – протянул Каргин, усвоивший за время контактов с Мэлори, что на такой вопрос нужно отвечать неопределенно.
– Сколько феррашам раздали? И какая им обещана награда? – уточнил вопрос Азер.
– Феррашам – тысяч десять баксов, а награда обещана…
– …двадцать пять, – подсказал Перфильев.
– Немного. По возможностям средней фирмы, с которой считаться не будут. – Полковник сделал паузу, взглянул на солнце. – Скоро два, ехать вам, пожалуй, надо… Вот что я вам, капитаны, скажу: для удачной рыбалки снасть нужна хорошая, леска крепкая, крючок острый, но главное – червяк! Жирный червяк, крупный, чтобы карась на него польстился! Если этакий червяк вам не по средствам, все равно пыль в глаза пустите, сделайте вид, что богаты без меры, что денег у вас мешки и сундуки.
– А смысл? – спросил Каргин.
– Смысл в соблазне и искушении, – усмехнулся Азер. – Представь, взяли твоих, отдали каким-то верблюжьим плевкам и приказали держать или зарезать. Заплатили, само собой, за услугу… И вдруг плевки узнают, что за похищенных можно миллион слупить! Или два. Живы они или мертвы, держат их в схроне или прикончтили, не важно; так и так сунутся к тебе, одежду пришлют или палец отрезанный – мол, у нас твои дружки, поторгуемся! Отдавать, конечно, не станут, но деньги попробуют выманить. Только денег должно быть много, чтобы моча в башку ударила и ручонки затряслись от алчности. Тогда о заказчиках своих забудут и засветиться рискнут, а как засветятся, я вам, ребята, помогу. Живой силой помогу и техникой. – Полковник выудил из халата авторучку, черкнул на обороте карты несколько цифр. – По этому номеру звоните, если до дела дойдет. Городской телефон, но мне сообщат в течение часа. Кстати, как ваши аппараты? Не на прослушке?
– Они защищены, шифраторы стоят, – сказал Каргин.
– Хороший у вас план, хитрый! – медленно протянул Перфильев, с уважением качая головой. – Я рад, Федор Ильич, что вы за три моря не уехали!
– Хитрость свойственна евреям, – усмехнулся Азер. – И потому еще один совет примите: не надо миллионный выкуп обещать, обещания – это слова. Продемонстрируйте, что вы богаты, и миллион для вас – тьфу! Тогда и клюнут.
– Уверены, Федор Ильич? – молвил Каргин.
– Уверен. Если у Габбасова они, братков аллаха или другой группировки, клев непременно будет. Не сомневайтесь!
Каргин, прищурившись, посмотрел на полковника. Лицо у Федора Ильича было безмятежным, на полных губах блуждала улыбка, и лишь в серых зрачках посверкивали искорки, будто соображал он, с какого фланга обойти противника и сделать ли это силами роты или послать ей в помощь пару вертушек и бронетехнику. Может быть, мелькнула мысль, что-то еще он знает, да не говорит? Что-то конкретное, какой-то факт, намек, соображение?
Опустив глаза, Каргин спросил:
– Могу я узнать, на чем основана ваша уверенность?
Азер вздохнул. Искорки в его зрачках погасли.
– На жизненном опыте, Алексей, только на жизненном опыте. Почему я знаю, что будет у вас поклевка? Потому, что не рыбу ловите, а шакалов. Шакал же по своей природе жаден.