Много чего он вспомнил, сидя в безглазой тьме, вся их совместная жизнь прошла перед ним — этап за этапом, событие за событием, желание за желанием, — и причина его пребывания здесь стала совершенно ясной.
Ясность породила стремление. Стремление оформилось, созрело и стало неотвязным.
И тьма вокруг исчезла. Зато под мышкой появилась кобура с парализатором, а в кармане — заряженный серебряными пулями пистолет.
Пора брать за селезенку этих двух субчиков. Надо только пожелать… И он пожелал.
Вокруг начал выстраиваться его служебный кабинет, стены вытекали из серого тумана, стыковались друг с другом, тянули за собой из небытия мебель и аппаратуру. Эти декорации не показались ему подходящими, и он загнал их назад, в серую пелену. Тогда оттуда выплыла обстановка семейного спортивного зала: шведская стенка, гимнастические снаряды, большой ковер, на котором однажды ночью… Это тоже было явно не то. А потом из тумана явился холм, обычный холм, заросший по-весеннему зеленой травкой. Этого холма в своей жизни Калинов не помнил и потому согласился с подобной сценической площадкой. Не пришлось долго ждать и актеров. Появились Джос и Медовик, возлегли на травку — а-ля римские патриции.
Калинов достал из кобуры парализатор, взял субчиков под прицел, заявил спокойно:
— Пора бы нам побеседовать по-серьезному.
Субчики не испугались, не вскочили, не запросили пощады. Джос сел, подтянул к груди колени. Медовик продолжал возлежать.
— Решительный парень, — сказал Джос Медовику. — Он мне все-таки нравится.
— И мне, — отозвался Медовик.
Калинов вдруг словно со стороны увидел всю сцену: лежащего Медовика, сидящего Джоса и себя, нависшего над ними с парализатором в руке. Этакий охранник с пленниками. Вот только неизвестно, кто кого взял в плен. И не похоже ли это скорее на двух взрослых, играющих с ребенком в казаки-разбойники? Он засунул парализатор в кобуру и лег рядом.
— Так-то лучше! — пробормотал Медовик. А Джос сказал:
— Начинайте, молодой человек! Мы вас слушаем. И Калинов начал.
* * *
Когда он закончил, Джос сказал:
— Что ж, во многом ты прав и выводы делаешь верные. Почти все… За исключением самого главного — причин происходящих с тобой событий. Все эти разговоры о тесте, желающем вновь свести свою дочь с зятем, — ерунда. Даже если попытаться сделать поправку на принадлежность тестя к спиритосфере… Друг мой, ни я, ни Медовик к спиритосфере не принадлежим.
— Так я вам и поверил! — сказал Калинов. Джос с одноглазым переглянулись.
— Зачем иначе вы подводили меня к возобновлению моих чувств к вашей дочери?
— Хорошо, — сказал Джос. — Придется тебе рассказать… Все дело в том, что периодически наше Солнце проходит в своем постоянном движении вокруг центра Галактики через участки пространства, физические законы в которых отличаются от широко распространенных. Одни участки имеют резко увеличенную энтропию, другие, наоборот, резко уменьшенную, в третьих — отличные от наших законы тяготения, в четвертых — неравномерность течения времени. И так далее, и тому подобное… Естественно, от таких перепадов не поздоровится не только жизни на планетах, но и самой центральной звезде.
— Насколько мне известно, такие гипотезы выдвигались уже давно, — сказал Калинов. — И насколько известно, ни одна из них не подтвердилась.
Джос мрачно покивал:
— Подтвердиться они вполне могли бы, но тогда бы мы с тобой сейчас не разговаривали. Нас бы просто не существовало… Один из таких участков Солнечная система пересекала около двух с половиной тысяч лет назад, другой — немного попозже, были и еще подобные случаи. В скором времени предстоит пересечь очередной такой участок.
— И ничего с Землей не случилось, — сказал Калинов.
— Не случилось потому, что в первом случае на Земле жил я, а во втором случае — Медовик. В каждом случае кто-то жил.
— Разве вы боги, чтобы спасать целую планетную систему?
— Я знаю одного молодого человека, — сказал Медовик, — который десять лет назад спас Землю, не будучи богом.
— Но я спасал планету от людей! — возразил Калинов. — А уж если быть точным, то я вообще спасал друга.
— Но, спасая друга, ты тем самым спас и Землю. Благодаря твоему вмешательству и агнец оказался цел, и волки сыты… Однако это дело прошлого, нас же волнует недалекое будущее. Весь фокус заключается в том, что люди не только бывают угрозой миру, иногда случается, что только они могут и спасти его. Сейчас наступает как раз такой период.
— И естественно, именно я и должен его спасти? — Калинов фыркнул.
— Ничего смешного в этом нет, — сказал Джос. — Мир должны спасти вы с Витой.
— И каким же образом?
— Когда наступает время угрозы окружающему миру, на Земле рождаются люди, противодействующие этому. Такими были мы, а теперь ты и Вита.
— Да кто же вы, черт вас возьми! — воскликнул Калинов.
— Ты знаешь, что меня зовут Джошуа, — сказал Джос. — Но это не совсем так… Я — Иешуа из Ершалаима, мессия.
— А я — Медовик из Словенска Великого, мессия.
— Иешуа из Ершалаима?! — воскликнул Калинов. — Иисус?
— Зовут меня и этим именем. Около двух с половиной тысяч лет назад я спас Землю.
— А за это Израиль распял вас на Голгофе! — сказал Калинов. И вдруг вспомнил след на руке Джоса. — Снимите обувь.
Джос разулся. На подъеме каждой ступни выделялся приличных размеров шрам. И тут Калинов наконец поверил. И в самом деле, чем происходящее сейчас качественно отличалось от того, что происходило десятью годами раньше?
— Возможности Спасителя, — продолжал Джос, — непосредственно связаны с его человеческими эмоциями. Да и с эмоциями всех других людей. Не случайно ведь в местах, где социальная атмосфера заражена злобой и ненавистью, обязательно случаются стихийные бедствия. Эмоциональный фон людей воздействует на природные явления. Я, например, чтобы спасти тогда окружающий мир, должен был любить всех людей. Для этого я и был рожден.
— Святым духом?! — не удержался от сарказма Калинов.
Джос оставил его сарказм без внимания:
— Да, они назвали это Святым духом. Так же была рождена сорок три года назад моя дочь Вита. Так же рождаются и все Спасители.
— И я?!
— И ты, — подал голос Медовик.
Калинов ошеломленно посмотрел на него и вновь повернулся к Джосу:
— Вы хотите сказать, что я тоже ваш сын?
— Нет. Ты не мой сын. Я ведь не один такой. Были и до меня, были и после. В разных народах и на разных континентах. Большинство из них даже не знают, что они мессии, но это не мешает им выполнять свое предназначение.
И Калинов вдруг вспомнил, что давным-давно, на заре своей первой жизни, он так и не смог узнать у матери имя отца. За всеми недомолвками и многозначительными пожатиями плеч, которые позволяли себе его тетушки, эта история так и осталась покрытой тайной. Как и история, рассказанная ему когда-то будущей тещей.