– Я постараюсь. Но почему, почему послание мне – не Моди, не Пабло, не Матиссу?
– Это тайна. Чьи-то пути неисповедимы. Однако подозреваю, что мы с Мимом станем очевидцами последнего акта древней легенды… Насчет послания я предполагаю, что с ее стороны это было жестом отчаяния. Она увидела, как вы, другие белые люди, легко разгромили палачей ее народа. Кому сподручнее расправиться с разбойником? Такому же разбойнику. И хорошо, если более сильный станет твоим союзником. Но, может быть, она разглядела в том залитом чужой кровью капитане и нечто иное. Как и он в ней… Скажи, тебя ведь тянуло к девушке у прибоя? – В глазах Кристеллы блеснули искорки любопытства, острые, как края надколотой льдинки.
– Да. Я полюбил, пусть даже не видел лица. Отчего было невозможно разглядеть ее черты?
– Это легко объяснить. Сейчас Селена не похожа на ту богиню. Время меняет внешность. Она боялась, что ты начнешь искать портретное сходство и при следующей встрече не доверишься голосу своего сердца. Ей не удавалось найти тебя несколько поколений. А когда, наконец, встреча стала возможной, Селена-человек успела позабыть ее истинный смысл. Я решила немного помочь и под видом гадалки рассказала ее матери о вашем предназначении. Агния поверила и со временем передала сказанное дочери. У Селены в памяти еще оставались туманные обрывки воспоминаний. Ничего удивительного, что девушка стала прятать лицо под маской. Таким образом она посылала неосознанные сигналы: найди меня, узнай без подсказки! Видишь, это сработало… К слову, как-нибудь после Спектакля обязательно зайди к этому чудаку, миссионеру Соважу. Только поторопись, старик совсем плох. И заодно снова взгляни на ту маску, которая вызвала испуг у твоей любимой. Эта личина хранилась в пещере вместе с орехами той-той и в нужный час всплыла из забытья.
– Непременно. Мы с Селеной обещали навестить мсье Соважа.
– Пожалуй, в силу некоторых причин тебе придется это сделать самому.
– Я считал его путешественником, охотником…
– Он и есть охотник. Ловец человеков. Его коллекционирование сыграло с ним злую шутку, ведь католическое духовенство неодобрительно смотрит на чрезмерное увлечение языческими культурами. Мсье Соваж во избежание скандала получил почетную отставку, а вместе с ней право заниматься чем угодно. И с нескрываемым удовольствием продолжил начатое. Кстати, иногда Ватикан обращается к нему за консультациями. Тайно, разумеется.
– С Чальчиуитликуэ понятно… кажется… А как же другие названия – кориканча, синтеотль? Тоже имена?
– Это уже не имеет значения. Она давала тебе слова-ключи, чтобы ты понял, в каком русле надо искать. Но ты поленился заглянуть в нужные книги. Ты дождался, пока ангел всё принес на блюдечке. Если интересно, поройся в библиотеке мсье Соважа. Будь же и сам хоть немного любопытен!
– Справедливый упрек… Прости, но я всё еще не до конца верю. Мне не доводилось бывать в гостях у ангелов.
– Пришло время для последнего довода, – вздохнула Кристелла.
Она крепко взяла его за руку. Тело художника наполнила неожиданная легкость, в ушах зашумел ветер. Дежан лишился опоры, от неожиданности замахал в воздухе свободной рукой и… ногами!
Внизу шевелились серо-зеленые саргассы травяных зарослей, густая крона дуба покачивала округлой макушкой. Отсюда речка казалась скомканной лентой, кое-как пришитой к равнине. На ее противоположном берегу паслись коровы.
А прямо над головой пылало по-летнему яркое солнце, и теперь между ним и Анжем не было крыш, фонарей, ветвей – оно осталось один на один с художником…
Раздался приглушенный раскат грома. Дежан обернулся на звук. Там, над круглой поляной, над куполом шатра, над фургоном и неподвижными лошадками, клубилась маленькая туча. По ее темной туше ветвились синие змейки молний. Ветерок донес легкий запах озона.
– О, Мим взялся за Селену всерьез, – сказала Кристелла, хотя демона не было видно. – Подлетим ближе?
– Подожди, я еще не привык к высоте, – выдавил из себя Дежан.
Он судорожно держался обеими руками за ладонь ангела, но Кристелла словно не чувствовала стальной хватки гиганта. Она с любопытством разглядывала поднятую ветром стайку разноцветных мотыльков.
– Я верю… – Анж усилием воли ослабил хватку. – Давай спустимся пониже… Надеюсь, Селена в безопасности?
Кристелла вновь поглядела на тучу.
– На сегодня хватит, – произнесла она и плавно опустилась с Дежаном на землю.
Анж с удовольствием ощутил вес своего тела. Летать не так уж приятно, подумал он, ощутив запоздалый приступ тошноты.
– Как прикажете, госпожа! – ответил невидимый Мим. – Я только успел войти во вкус!
Тучка съежилась, уплотнилась до крохотного размера и начала обретать человеческие очертания. Селена мрачно посмотрела на спустившихся с неба Кристеллу и Анжа.
– Вы неплохо проводите время, – заметила девушка. – Надеюсь, в следующий раз полетаем вместе.
– Поздравляю, Андрей. Она ревнует, – шепнула Дежану хозяйка. – Я тебе завидую. В меня влюблялись часто, но никогда не любили по-настоящему. Были бурные страсти и ножевые потасовки в мою честь. Но, увы, чувства к ангелу смерти противоестественны… В шатре осталась бутылка вина. Отметим первую репетицию.
* * *
– Я хочу с тобой побеседовать, – сказала Селена художнику. – Давай поднимемся в фургон.
– Тогда отпразднуем позже, – Кристелла обернулась к Миму. – Нам тоже есть о чем поговорить.
Подождав пока Селена с Анжем скроются в повозке, хозяйка спросила у демона:
– Ну и как у нее с выдержкой?
– Прекрасно. К видимой опасности устойчива, немного нервно относится к громким звукам. Со временем Селена научится абстрагироваться от внешних раздражителей.
– Осязательный контакт?
– Ну… я дважды задел ее искрами, она только поморщилась. Болевой порог высокий, как и положено тем, кто с детства привык к частым травмам и небезопасным телесным нагрузкам. Я начал испытание внезапно, без предупреждения. Оказалось, ее трудно привести в замешательство. Она во время репетиции думала только об Анже, и это ей очень помогло. А ведь я всеми силами старался вывести ее из равновесия!
– Хорошо. С завтрашнего дня постепенно наращиваем силу воздействия. Прошу тебя, пока делай это плавно, без резких всплесков. Наша цель закалить, но не калечить.
– А как художник?
– С ним сложнее, – нахмурилась Кристелла. – Андрей уже несколько дней живет, будто во сне. Он не может принять случившееся как должное. Он впервые любит по-настоящему. Андрей считает себя недостойным ее, боится довериться сердцу, ощущает неуверенность и даже вину. Неожиданное сильное чувство к Селене кажется ему более фантастичным, нежели встреча с нами. Художник спокойно воспринимает всё необычное. Он готов выдержать лишения, боль, Спектакль, в конце концов, только бы не потерять любимую. В этом наша надежда на успех. Мы должны укрепить их духовную связь. Я не уверена, но мне кажется, что именно девушка станет центром Спектакля.