– Твое испытание тоже не будет легким. А позже вы поменяетесь ролями.
Кристелла начертила над травой невидимый круг. Тотчас под ее рукой взвился маленький смерч. Когда он улегся, Анж увидел сплетенный венок из полевых цветов. Хозяйка надела его поверх своей шляпы. Художнику показалось, что под цветами вздрогнули распятые на тулье крылья неизвестной птицы.
– Что значат совы? – спросил художник. – Они являлись мне в видениях.
– Вот как… – протянула Кристелла. – Они нападали на тебя?
– Скорее, на Селену.
– А ты защищал ее. Значит, помимо нас тебя испытывал противник. И понял, что Анжелюса Дежана трудно сломить. В определенном смысле, нам это на руку… Уж не знаю, почему греки решили, что совы – символ мудрости. Ты видел не просто ночных хищников. Это полудемоны, воплощение злого рока, дикие и лишенные разума. Смысл их существования – зло… если объяснять на языке человеческих понятий. Они есть даже у ангелов: у каждого свой. Эти духи неуловимы. Но мне однажды удалось повстречаться со своим… – Кристелла указала на пришитые к шляпе крылья. – Точнее, кое-кто устроил мне встречу. Нас они побаиваются; люди же слабы, а потому беззащитны перед их атаками. Ты знаешь историю Орфелины и можешь догадаться, что всю жизнь за нею следовала целая стая. Однажды тебе удалось разогнать их, но это не конец. Мим хорошо подготовит Селену и научит ее защите. Ты же готовься к поединку с собственным злым гением. Он человек, и ищет тебя.
– Человек? Я считал, что у меня нет врагов.
– Ты ошибался. Они есть у любой неординарной личности. Ты талантлив, а это уже повод к чьей-то ненависти.
– Он тоже художник? Завистник?
– Нет. Ему чуждо творчество. Но есть талант к ненависти.
– Кажется, я знаю… Некий Санжаров, муж Селены?
– Он скрыт от меня. Явное доказательство, что его охраняет чья-то серьезная сила.
– Ваши Соперники? Насколько я понял, они не люди…
– У них, как и у нас, есть волонтеры из смертных. Злые гении-люди страшнее тем, что у них есть разум. Благодаря ему они могут далеко зайти в своей жестокости. И как только выжил ваш род патологических мизантропов?!
– Значит, новая дуэль все-таки неизбежна.
– Это если противник благороден. А вдруг окажется негодяем… Тебе следует почаще оглядываться. Хотя, судя по рассказу Орфелины, ждать удара из-за угла не приходится.
– Ангелы имеют гнусную привычку подслушивать?
– Мне нужно знать о вас всё, иначе защита будет невозможна. Простите за вмешательство в личную жизнь, но это в ваших интересах.
– Прекрасно. Отныне придется жить с чувством, что за нами наблюдают.
– Не беспокойтесь. Если Спектакль пройдет удачно, у нас появятся совсем другие проблемы.
– Что с нами будет в случае удачи?
– Любовь и счастье, – Кристелла рассмеялась, потом вдруг стала серьезной. – Андрей, я чувствую, что сейчас ты задашь самый мучительный для тебя вопрос. Приготовься к неожиданному ответу.
Художник растерялся. Он не был уверен, что хочет узнать правду, но…
– Селена… Кто она на самом деле?
– Ты спросил, а значит, хорошо подумал. Селена Моро-Санж – тоже одно из воплощений ангела-отступника, которого в свое время считали божеством. Не пугайся, забытые боги становятся людьми… или прислужниками других более удачливых ангелов. Та, кем раньше была Селена, выбрала земной путь. Это правильное решение. Она успела забыть свою сущность. Не напоминай ей об этом, так будет лучше.
– Каким же богом? – Анж не верил ушам.
– Богиня Чальчиуитликуэ, «владычица-в-изумрудной-одежде», жена бога гор и долин Тлалока. По верованиям ацтеков, она была доброй, повелевала течением рек, но могла в ярости наслать потоп. Конечно, она бы не утопила все галеоны в мире – частично из доброты и глупого сострадания. Твоя Селена первой сделала шаг навстречу людям. Боги не любят показываться смертным, но, когда благословенную землю наводнили конкистадоры, она сама настояла, чтобы жрецы принесли ее в жертву. Благодаря этой жертве, индейцы по сей день сберегли крохи своих традиций и веры. Они научились бережно хранить память. Таков вполне христианский поступок древнего божества.
– Но… ангел принес себя в жертву?!
– В том воплощении Селена привыкла, что ее считали божком. Не самым главным, просто деталью гигантского и запутанного пантеона. Но поверила в это настолько, что действительно им стала.
– Селена – бог? Не верю!
– И правильно. Она человек. Красивая девушка. Цирковая акробатка, которая, между прочим, тебя очень любит. Настолько любит, что в ближайшее время это грозит некоторым недоразумением…
– Селена – бог. Селена – ангел. Я схожу с ума!
– Да не она, а ее раннее воплощение… Сложно объяснить. Твоя красавица – человек, и всё тут! Она и талантлива насколько это положено простым смертным.
– Не понимаю…
– А это? – Кристелла положила перед Анжем некий предмет.
Орех той-той. Белый, глянцевый, круглобокий.
– Вот, держи, воплощение пиратского капитана, – насмешливо произнесла хозяйка-ангел. – Наконец-то вы вместе, владычица воды и бывший головорез. Знаешь ли ты, что в тебе капля ее божественной крови? Той самой, пролитой за людей на жертвенном камне? Такова была последняя воля Чальчиуитликуэ, и жрецы выполнили обет. Они смешали ее кровь с соком ореха и спрятали послание – послание тебе! – в высокогорной пещере… Вместе со своей частицей она вложила в эти неподвластные времени сосуды остатки своего могущества и надежды. Богиня знала, что вам вместе придется спасать человечество.
– Я-то хоть человек?
– Чистокровный. Не волнуйся, умрешь в положенный срок. Ты поверил в рассказ Мима. Разве биография Селены фантастичнее?
– Но ведь Мим помнит всё, что с ним было.
– Да, помнит. Он не отрекался от своей сути во имя призрачной надежды на спасение людей. Кроме того, лег бы ты добровольно под жертвенный нож? Там, на алтаре, кому угодно память отшибет. Ей до места казни пришлось идти тысячу километров. Ты можешь себе представить такую пытку временем и расстоянием? Самая длинная в мире дорога на эшафот, причем в любую минуту можно отказаться от смерти. Она боялась, что не выдержит, и потому приказала накрепко привязать себя к решению умереть. Жрецы надели на нее путы и маску, чтобы ее красота не смущала их в момент жертвоприношения… Чальчиуитликуэ добровольно утратила свою божественность и бессмертие, когда нефритовый нож вспорол ей грудь. Я при этом не присутствовала, только слышала. Вот так у ангелов рождаются легенды. Кстати, последним словом истекающей кровью ацтекской богини было что-то очень похожее на «Андрей».
– Не верю. Не могу… – Голос художника дрогнул.
– Понимаю, тебе ее жаль. Только ей нужна не жалость, а любовь. И надежная опора.