Но сейчас Аттикус услышал рев двигателей и почувствовал усиливающуюся качку. «Титан» с нарастающей скоростью шел по волнам. Преследование Кроноса возобновилось.
Не теряя времени на размышления, Аттикус высунулся из-за обелиска и один за другим метнул два дротика. Первый попал точно в цель, поразив одного из мужчин в шею. Он кулем завалился на пол, точно его подстрелили.
«Они действительно отравлены», — понял Аттикус.
Другому бандиту дротик угодил в бедро, но яд подействовал не так быстро. Раненый взревел и закрутился на месте, озираясь по сторонам, и в этот момент Аттикус кинулся на него. Он сделал это сразу после того, как метнул дротики, приблизившись с той стороны, где стоял еще один из этой троицы, с рацией.
Бандит увидел нападающего только в последний момент, попытался увернуться, но Аттикус сработал быстрее. Он взмыл в воздух и в прыжке нанес врагу сильнейший удар, пришедшийся по виску. Аттикус не мог сказать наверняка, что послужило причиной смерти: непосредственно ли удар, сломанная ли шея, или же яд в конце концов сделал свое дело. Так или иначе, но, падая на пол, противник был уже мертв.
Прежде чем третий бандит успел прицелиться из пистолета, Аттикус снова прыгнул, обхватил его шею ногами и извернулся в воздухе так, что, когда они вместе приземлились на пол, тот ударился головой, и Аттикус услышал, как противно хрустнула зажатая между его ног шея. Вся схватка от начала до конца заняла менее пятнадцати секунд.
Аттикус, не мешкая, снял с убитых оружие, запасные магазины и рацию. Таким образом, к уже имеющемуся «хеклеру» прибавились еще два плюс четыре магазина и полностью заряженный девятимиллиметровый «глок». С таким арсеналом можно уже было на что-то надеяться. Держа в руках трофеи, Аттикус вышел в коридор, осмотрелся по сторонам и, не обнаружив ничего подозрительного, вернулся в зал.
Повернул выключатель, понимая, что больше нет смысла скрывать свое местонахождение, и помахал рукой Андреа и О'Ши. Когда они подошли, он протянул им по пистолету-пулемету и отдал Андреа «глок» взамен «магнума». Для ведения полномасштабных боевых действий было еще рановато, но начало обнадеживало.
— Сколько всего человек в команде яхты? — спросил Аттикус.
— Пятьдесят, — ответил О'Ши. — Сорок шесть, если отбросить тех четверых, которых вы прикончили. И сорок восемь, если считать Тревора и Римуса.
Сорок восемь против одного… С таким неравным соотношением сил в бою ему еще никогда не приходилось сталкиваться. В бытность «морским котиком» Аттикус всегда мог рассчитывать на поддержку товарищей, имел радиосвязь, за ходом операции наблюдали со спутника и в случае необходимости могли обеспечить огневую поддержку с воздуха. Сейчас же его команду составляли талантливый мошенник и женщина-спасатель из Береговой охраны. А противостояли им сорок шесть хорошо вооруженных убийц, один маньяк и один эксцентричный богач. Причем последний был наиболее опасен. Но ради спасения своей дочери он, если потребуется, перебьет всех.
— Готовы? — спросил он.
Андреа и О'Ши кивнули. Поцеловав Андреа, Аттикус сказал:
— Пошлите весточку и потом попытайтесь убраться с «Титана». Я вас догоню. — Он видел, что Андреа готова ему возразить, но времени для препирательств не было. Он посмотрел на О'Ши. — Старайтесь, чтобы вас не заметили. Избегайте столкновений.
Распрощавшись, Аттикус бросился вверх по лестнице, перепрыгивая зараз по три ступеньки. Поднявшись на следующий уровень, он осмотрелся, поводя кругом «хеклером», ничего не обнаружил и двинулся дальше — солдат, выполняющий самую важную миссию в своей жизни.
Кронос
Быстрые волнообразные движения мягкого пола подсказали Джионе, что существо увеличило скорость, вероятно спасаясь от нового нападения. Она съеживалась при каждом толчке, в страхе ожидая, что стены плоти снова сомкнутся вокруг нее, грозя раздавить. Теперь, когда она поела и приспособилась держать голову поближе к перегоняющей кислород гигантской артерии, мысли Джионы прояснились. Но вслед за этим пришли уныние и отчаяние. Она все отчетливее понимала, какая судьба уготована ей: медленная смерть внутри морского чудовища.
Да, именно так — это существо было самым настоящим, взаправдашним морским чудовищем. Она не могла составить себе даже приблизительное представление о его размерах. В основном оно строилось на воспоминании об огромных челюстях, когда существо проглатывало ее, и на том, какими она видела их уже изнутри. Все, что Джиона о них помнила, — это — помимо их гигантских размеров — также огромные и невероятно острые зубы.
Но чудовищем было оно или нет, существо не было неуязвимо. На него напали и его ранили. Хотя Джиона пока никак не могла себе представить, кто же мог атаковать его в открытом океане и как его вообще обнаружили. Как бы там ни было, кто-то попытался убить существо и теперь преследовал его. Иного объяснения той скорости, с которой они двигались, быть не могло. Но рано или поздно оно устанет и замедлит ход — и схватка возобновится. Джиона в этом не сомневалась. В любом случае ей не избежать смерти. Она, костлявая, уже дышит в спину и ждет подходящего момента. Если чудовище умрет, Джиона умрет вместе с ним. Если оно выживет, то в конце концов переварит ее либо какое-то время она еще протянет в этом мешке, но не может же она провести в нем весь остаток жизни.
«Уж лучше умереть, чем годы жить внутри этой твари и в итоге сойти с ума», — подумала Джиона.
Тяжело вздохнув, она откинула голову и прислонилась к пульсирующей артерии. Ее мягкие стенки, мерное биение и прилив кислорода немного успокоили девушку. Она закрыла глаза, прикрыла нос, чтобы поменьше чувствовать окружающую вонь, и постаралась расслабиться душой и телом под биение гигантского сердца. Воображение, найдя точку опоры, заняло ее мысли.
Джиона уже давно, сталкиваясь с различными трудными задачами, использовала такой метод их решения: позволяла мыслям свободно течь, куда им вздумается. Предоставляя свободу мозгу и давая волю воображению, она часто получала оригинальные ответы, каких не смогла бы добиться, используя чистый разум. Сознание прояснилось, и темнота уступила место картинкам, так что Джиона начала видеть вокруг живые объемные изображения, сменяющиеся, как в калейдоскопе. Вот она дома, в своей комнате. Потом на пляже, строит вместе с родителями замок из песка. Затем ныряет вместе с отцом.
Пульс участился. Джиона стала мысленно подбираться к моменту нападения. Сначала киты, потом сельдь и под конец ЭТО, появляющееся из глубины. Она заставила картинки сменяться не так часто, прогоняла их снова и снова, с каждым разом фиксируя детали все более четко.
Огромных размеров туловище, совершающее змееподобные движения. Теперь она понимала: существо напоминало рептилию, морскую рептилию, хотя имело плавники и гладкую темную кожу, как у китов-убийц. Девушка задержала дыхание, сконцентрировавшись на воспоминании о глазах чудовища. По контрасту с яростным его нападением, острыми зубами и каким-то неземным обликом, они поразили Джиону тем, что не были похожи на глаза ни одного известного ей живого существа. Они напоминали змеиные, но скрывалось в них что-то еще… Интеллект. Потом Джиона подметила одну странность. Не в самих глазах, а в нависающем над ними лбе. В отличие от всех виденных ею китов, акул или рептилий у этого существа была выразительная морда. Ничего схожего с человеком или даже собакой или — если уж на то пошло — с тюленем, но она отчетливо видела разницу. Глаза существа за секунду до того, как оно проглотило ее, вовсе не принадлежали голодному хищнику. В них светилась сама кротость.