– Всюду измена! Где негодяй тысячник? Почему приказ короля не исполняется? Уровень немедленно и целиком очистить! Люди идут снизу, маги их заклинают вовсю, но мы их задавим. Мы воду пустим. Я велел рушить большую плотину.
Смотреть на отца Роне было больно. Большая плотина разрушена давно, когда ушел под воду Желтый город. Она на тридцатом. А король уже и этого не помнит! Глянул тяжелым блуждающим взором, кое-как цепляющимся за смутно знакомое и еще не ушедшее до конца из памяти. «Нащупал» лицо мастера города, изучил и опознал. Отвернулся, сел, засмеялся.
– С кем без мужа гуляешь? Да-а, ловка, ловка… Выгоню его из тысячников, а у тебя уж и замена имеется. Мастер Желтого, солидный гном. Хороша ли медь? И как дела с добычей серы?
– Папа, если обрушить плотину, его город уйдет под воду, – напомнила Рона давно состоявшееся событие. – Весь Желтый город, там тридцать тысяч гномов. Он большой, вывести – время нужно.
– Под воду? – возмутился король. Забормотал с сомнением: – И то, и то… Да и правда. Под воду? Ах, как же я не сообразил? Так выводите их, люди идут снизу. Я король, во мне дар предков говорит. В полный голос, прямо кричит о беде! И без разведки знаю, что творится, ясно вижу, сила во мне великая. Труженик с нами и мы обрушим кару на вершинников! Ишь, в пещеры вошли… Убрать всех оттуда и затопить…
Он снова глянул на мастера и сник. Рона уже протянула отцу кружку с травяным настоем и, как только он стал пить, зашептала песнь прозрения. Потом песнь отрицания злого влияния, отражения темных чар. Король слушал молча. Наконец тяжело вздохнул и сел. Задумался.
– Что не так?
– Там вддыхры прорываются, король. Их нельзя пускать, уходя с подготовленных укрепленных постов. На двадцать восьмом казармы, а дальше – кузни и выход к нижнему из малых горнов Труженика. Нельзя нам отступать. Понимаешь? Никак нельзя.
– Кликни мою охрану. Пусть доспех несут и секиру. Сам спущусь и гляну, – нахмурился король. – Сам. Потом и решу. Верно все говорю, знаю и отсюда. Но гляну, раз ты просишь. Одна из семьи меня не предала. Я помню. Да-да, помню и ценю. Пойдешь со мной.
Рона кивнула и откинула крышку сундука. Пока мастер вышел звать охрану, она достала доспех, откованный для нее мужем. Достойный, хоть и сработан в спешке, ничуть не украшен. Зато ко времени готов, – три дня, как Ррын завершил основную работу, она вчера по первому разу положила заклятия защиты. Муж хотел еще усилить сталь ребрами, где предплечья и лодыжки. Она тоже собиралась повторить песнь защиты. Но и так хорошо, все не в шубке. Вддыхров мехом не удивить. Рона застегнула пояс с любимым гибким клинком, взяла малый щит, сумку с травами. Чуть нахмурилась с сомнением – и бережно сняла со стены дедов посох в лентах и узлах готовых песен.
Стража уже переминалась в дверях, ожидая готовности короля. Рона обратила внимание – радуются. Хоть и из торговых, а короля желают видеть настоящим, боевым стальным гномом. Секиру подали с колен, по обычаю. Оруженосец умоляюще глянул на знахарку – неужели полегчало королю? Вот бы славно было! Кныттф расправил плечи. Доспех ненадолго сделал его прежним. Упрямым, несговорчивым – но свободным.
Король погладил рукоять секиры и усмехнулся.
– А и правда, дочь. Давно я не был в деле. Пойду, глаза – они порой получше силы знахарства. Идем. Как твой Ррын, оборону против врага крепко ведет? Норникам поблажек не делает?
– Он старается, – осторожно кивнула Рона. – И гномов к бою приучает каждый день, без исключений. Недавно пополнение взял из верхних городов, их гоняет что есть мочи.
– Доброе дело, – улыбнулся король. – Вот только я на него зол. Жена дома одна, что ни день. И ночами, похоже, он только войне предан. Внуков я желаю видеть. Наследник короне надобен. Ты это понимаешь? Ты из Гррхонов, ты должна понимать. А он глуп еще. Моя семья исчахла, твоя жива, но не крепка, как я погляжу. Не крепка! Отстраню этого дурака железного, пусть дома сидит. Завтра же и указ напишу.
Рона промолчала.
Что будет завтра – король и сам не знает. Как голоса Черных напоют в ночь – так и зашумит король с самого утра. Зря – и раньше срока переживать не стоит.
Лестница легла под ноги. Десять уровней – не так и далеко. Хорошо бы мастер успел найти Эфка или самого Ррына и передать, что король пошел вниз. Мало ли что, а там, на двадцать девятом, лишь боевые дозоры. Королю по расписанию норников полагается полусотня сопровождения и три знахаря. Это – самое малое. Но если ему сейчас возразить, станет только хуже. И Рона не возражала. Шла, стараясь не спешить и чуть притормозить спуск.
И думала в отчаянии – своей волей ведет ее вниз король или голосам опять поддается? Знахари нужны вддыхрам. А она, женщина с силой – еще того более, это давно известно.
На двадцать шестом в арке ворот мелькнуло удивленное лицо сотника спасателей. Увидел, все понял и исчез. Роне стало чуть легче. Этот не глуп и станет делать, что следует. Значит, будет полусотня, а то и поболее. Еще немножко удачи – и все обойдется.
Она ощутила дрожь пола двадцать девятого яруса, едва шагнула на него. От первого поста метнулись норники. Поклонились. Старший хмуро и решительно глянул на короля.
– Плохо. Три коридора мы очистили, они рвутся вверх и уже близко. Там пар пробивается и камень дышит. Крошатся стены коридоров. По серым линиям и вдоль синих меток нет более хода. Будет провал в сотни футов, если не в тысячи. Мы отошли ни новые рубежи, круг обозначен. Стальных гномов мы уже вызвали, дело в минутах.
– Хочу сам глянуть, – уперся король.
– Я должен вызвать сопровождение, достойное вас, – вежливо сообщил норник, и Рона была ему благодарна за догадливость и отсутствие спора. – Это быстро.
– Быстро? – нехотя скривился Кныттф. – Я не желаю стоять и ждать! Королю дорогу заступаешь!
– Со всей поспешностью, – глубоко поклонился гном.
Норник чуть сместился, потом встал за плечом короля, отодвинув знахарку к лестнице, и стал пояснять Кныттфу что-то из ряда вон бессмысленное про угрозу снизу и большую плотину. Он твердо помнил приказ Ррына: знахарку на уровень не пускать.
Король все более беспокойно озирался. Когда по лестнице зашумели шаги спасателей, и их крысы выбрались на уровень, торопливо исследуя пол, Кныттф заревел, снова теряя рассудок.
– Дочь, мы должны обойти посты! За мной, вперед!
И обернулся к норнику, стоящему теперь точно между королем и знахаркой. Прошипел, темнея взглядом: «Измена». Крепче сжал секиру. Охрана заметалась, не решаясь противиться королю и не желая выполнять его указания, явно нездоровые. Крысы замерли у начала коридора, отмечая границу опасной зоны, как обучены. Слева из лилового коридора показались норники, Рона успела заметить Эфка и чуть успокоилась.
Король принял решение и начал поднимать секиру, медленно буравя гнома взглядом.
Корка пола в сером коридоре застонала и вздулась полужидким пузырем. Заколебалась. Рона бросила щит и шагнула в сторону, поднимая посох деда. Сорвала, не глядя, нужный узел и крикнула слово его активации. Пузырь спружинил вниз, и там кто-то отчаянно завизжал. Когда жидкий камень падает и твердеет, легко оказаться в него замурованным. Даже вддыхру с его достойной изумления скоростью.