— Какую пропаганду? — возмутился Александр. — Он ни слова об этом не сказал. Даже наоборот! Сплошная ностальгия.
— Тоска по родине не мешает человеку работать на ее врагов. Так что? Какие-нибудь книги, листовки, журналы он вам оставлял на хранение?
— А вы что, до сих пор не сделали обыск у меня в квартире?
— Сделали, но ничего не нашли. И если не найдем, то… я буду каждый день лечить вам зубы, пока не вспомните.
— Ну, хорошо. Дайте подумать, — и Александр снова закрыл глаза.
Он вспомнил кухню. Газовая плита, раковина, стол. Куда тут спрячешь? Отец выходил буквально на минуту. Взгляд остановился на герани. Листья бедного растения уже обвисли и слегка пожелтели. Эх, опять забыл полить! Жена приедет, ворчать будет.
Александр открыл глаза.
— Герань! — сказал он медсестре. — Герань! Когда я поливал ее, обратил внимание, что земля как бы взрыхлена. Но я этого не делал! Он что-то закопал в цветочный горшок!
— Я рада, что мне не пришлось «лечить» вам зубы, — облегченно улыбнулась медсестра, встала и вышла.
Александр открыл глаза на этот раз уже в реальности. Все тело вибрировало, как будто бы через него пропустили электрический заряд. Анна Даниловна сидела на диване в смиренном ожидании и смотрела на Александра.
— Ну? — спросила она. — Как успехи?
Александр встал, ощущая легкое головокружение, и подошел к окну. Небо полыхало закатом.
— Вы опоздали на последний автобус, — сказал он и почувствовал, что ужасно этому рад. — Придется заночевать в деревне.
— А я на автомобиле приехала, — улыбнулась Анна Даниловна. — Но с удовольствием переночую. Надеюсь, в этом доме есть свободная кровать?
— Конечно! Если, только вы не боитесь привидений, — засмеялся Александр.
— А что? Здесь живет привидение? — абсолютно серьезно спросила Анна Даниловна и глаза ее загорелись любопытством. Александр даже удивился, что она не восприняла это как шутку.
— Да, живет, — так же серьезно ответил он. — Этот дом много раз пытались сдать на лето дачникам, но все удирали отсюда, предпочитая развалившиеся хибары. И даже местные алкаши-мародеры ничего из ценных вещей не уперли. Как это еще можно объяснить?
— А кто-нибудь их видел? — спросила Анна Даниловна.
— Кого? Мародеров?
— Привидений!
— Я видел. Их здесь двое. Сам хозяин и еще одна женщина.
— Женщина? — Глаза Анны Даниловны округлились.
— Только никто не знает, кто она такая. А почему вы так удивились?
— Да нет… все нормально, — ожила Анна Даниловна.
И вдруг Александр почувствовал, что смертельно устал.
— Я, пожалуй, пойду. Об остальном договорим завтра. Если станет страшно, то идите ночевать в мою хибарку, или к Рае.
После этого он до неприличия быстро вышел из комнаты и, едва дойдя до своей яблони, упал и уснул.
* * *
Следующим утром Александра разбудила зубная боль. Медленно пульсируя, она била в висок. Александр сел и положил ладонь на опухшую щеку. «А вот тебе и экзамен на выносливость, — подумал он. — Надо ехать рвать зуб». Солнце показывало, что на первый автобус он уже опоздал, а второй будет только к обеду. И тут он вспомнил про Анну Даниловну.
Он застал ее сидящей за столом. Она что-то писала. Обернувшись и увидев Александра, она охнула и встала.
— Что с вами?! Флюс?
Александр покачал головой и простонал:
— Вы не могли бы свозить меня в город зуб выдернуть?
— Выдернуть?! — возмутилась Анна Даниловна. — Да вы что?! Если каждый раз дергать, можно совсем без зубов остаться!
— А как? Флюс же стоматологи не лечат, сразу дергают.
— Поэтому мы не поедем ни к каким стоматологам! Зря я, что ли, у разных знахарей обучалась?
Анна Даниловна достала из сумки белый приборчик, включила его и приложила к щеке Александра.
— Держите вот так, — сказала она, — а я сейчас…
Пока она куда-то ходила, приборчик трещал, щипался и покалывал щеку. Нельзя сказать, что боль исчезла мгновенно, но само потрескивание и покалывание современной чудо техники создавало ощущение «все под контролем» и успокаивало если не боль, то душу. Постепенно и боль начала притупляться и уходить. «И зачем ей все эти знахарские знания, — думал Александр, — если у нее есть такой аппаратик?»
Вскоре Анна Даниловна вернулась, внимательно осмотрела щеку Александра и сказала:
— Ну вот, совсем другое дело. А теперь откройте рот.
Александр послушно распахнул челюсти. Анна Даниловна нашла больной зуб и положила на десну рядом с ним тонкий ломтик свеклы.
— Боль чувствуете? — спросила она.
Александр кивнул. Боль была уже не такая острая, но была. И вдруг Анна Даниловна начала делать рукой круговые движения возле щеки, как будто бы наматывая нитку на кулак и вытягивая ее из десны. При этом она что-то быстро и невнятно зашептала. Александр почувствовал, как боль перешла в эту нитку и начала уходить. Минут за десять она исчезла совсем. Анна Даниловна попросила сплюнуть свекольный ломтик. Александр выплюнул его вместе с гноем, потом прополоскал рот соленой водой и понял, что от боли не осталось ни следа.
— Ну, вот, — довольно произнесла Анна Даниловна, — можем продолжить вчерашний разговор.
— Это просто чудо какое-то! — произнес Александр, ощупывая щеку. — Сколько я уже этих чудес видел и даже сам совершал, но все еще не перестаю удивляться!
— И не говорите! — махнула рукой Анна Даниловна. — А уж сколько я их видела и даже научно объяснила, и все равно удивляюсь каждый раз.
— И как это можно объяснить научно?
— А вот диссертацию напишу, почитаете, — засмеялась Анна Даниловна.
— Нет, сейчас! — возмутился Александр. — Я могу понять, что вот этот вот приборчик мне помог и свекла. Но что вы там рукой выделывали? Зачем? Для эффекта самовнушения?
— Не без этого, конечно! — улыбнулась Анна Даниловна. — А вот приборчик-то как раз разработан на основе знаний народной медицины.
Не каждый человек обладает достаточной электропроводностью, чтобы лечить руками, поэтому этот эффект изучили и наиболее распространенные частоты воздействия запрограммировали. И теперь у каждого может быть такой вот карманный экстрасенс.
— Интересно. А руками вы тогда зачем вертели?
— Я не понимаю?! — возмутилась шутливым тоном Анна Даниловна. — Кто к кому учиться приехал?! Вы ко мне, или я к вам?
— Вы приехали учить меня, — отшутился Александр, — а то уже по всей округе молва идет, что внук знахаря тоже лечить взялся, а я еще ничего не умею.